Усилить сдерживание-устрашение
Эксперт НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов о предотвращении прямого военного столкновения России и НАТО
4 апреля в Брюсселе отмечали 75-ю годовщину образования НАТО, но несмотря на торжественные речи, многие участвовавшие во встрече главы МИДов стран-членов Североатлантического альянса с тревогой говорили о будущем. И это немудрено. Военный конфликт на Украине подошел к одному из наиболее опасных моментов с точки зрения вероятности прямого военного столкновения России и НАТО с дальнейшим перетеканием на уровень ядерной войны.
Дмитрий Суслов
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
Хотя для России ставки в этом конфликте выше, чем для Запада (для нее вопрос заключается в сохранении не только в качестве великой державы, но и в качестве единой страны как таковой и независимого субъекта международных отношений), Запад тоже воспринимает этот конфликт как экзистенциальный и своей политикой на протяжении последних двух лет сделал все, чтобы он таковым для него и стал. Политические элиты США и стран ЕС убеждены, что от исхода украинского конфликта зависит и их собственное политическое будущее, и место Запада в международной системе, и будущее мирового порядка как таковое.
Если обе стороны воспринимают конфликт как экзистенциальный, то они просто не могут позволить себе проиграть, и риски эскалации наиболее высоки, когда одна из сторон находится на грани поражения. Видимо, мы подошли к этой грани.
В силу целого ряда факторов (провал украинского контрнаступления 2023 года; прерывание из-за внутриполитической борьбы в США их военной помощи Украине; усовершенствование военной тактики России и устойчивость ее экономики; быстрое наращивание военного производства в России и медленное на Западе; устойчивый приток пополнения в российские войска за счет добровольцев и провал мобилизации на Украине и так далее) киевский режим — а вместе с ним и Запад — оказались на грани военного поражения. Практически все военные эксперты и в России, и на Западе признают, что баланс сил на поле боя устойчиво сместился в пользу Москвы, и ни возобновление американской помощи Киеву, ни передача ему истребителей F-16, ни новая волна мобилизации на Украине его не изменят по крайней мере быстро.
В этой ситуации Киев резко усилил диверсионную деятельность против России, а президент Франции Эмманюэль Макрон поставил вопрос о вводе на территорию Украины вооруженных сил западных стран, начиная с Франции. И то и другое чревато эскалацией.
Теракты и диверсии преследуют цель вывести Россию из равновесия и спровоцировать ее на такой военный ответ, который, как, вероятно, думают в Киеве, заставит руководство в США и Европе качественно нарастить военную помощь Украине и, возможно, даже снять ограничения на ее использование против «старых» российских территорий.
Инициатива же Эмманюэля Макрона представляет собой попытку взять Россию на испуг: помешать ей нанести киевскому режиму поражение и обеспечить его выживание, шантажируя РФ прямым военным столкновением с войсками ядерной страны Франции и ядерного альянса НАТО в целом.
Примечательно, что одновременно с эскалационными эскападами Эмманюэля Макрона на Западе активизировались разговоры о «заморозке» украинского конфликта по существующей линии фронта без его урегулирования. Открытым текстом о ней говорят уже не только мейнстримные и близкие к администрации президента США Джо Байдена эксперты и влиятельные отставники по типу бывшего постпреда США при НАТО Иво Даалдера, но и, к примеру, глава фракции правящей партии социал-демократов в немецком Бундестаге Рольф Мютцених. А советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан определяет «победу» Украины как ее сохранение в качестве неподконтрольного России и интегрированного с Западом государства, не уточняя при этом, в каких границах.
Для России подобный вариант представляется невыгодным: Украина останется «анти-Россией на стероидах», источником военной, диверсионной и разведывательной угрозы, а ее милитаризация и использование как инструмента в борьбе с Россией только усилятся. Более того, брать паузу в условиях, когда сейчас Россия обладает значительным перевесом в вооружениях и военной технике, но через несколько лет может его потерять в результате развития ВПК на Западе — это «вырвать поражение из рук победы».
Для Запада же «заморозка» может стать наиболее выгодным сценарием: она предотвратит поражение Киева в краткосрочной перспективе и позволит выиграть время для реванша в недалеком будущем, когда Украина и Запад (рассчитывающий обогнать Россию по масштабам военного производства через несколько лет в силу кратно большего объема экономики) будут к этому готовы.
Таким образом, Россию могут пытаться шантажировать: или она соглашается на невыгодные для себя сценарии «заморозки» или затягивания конфликта на неопределенную перспективу, но без нанесения Киеву решающего поражения (и Запад работает все это время над тем, чтобы вернуть материальный перевес в свою пользу), или возникает опасность прямого военного конфликта Россия—НАТО.
Чем бы ни руководствовался Эмманюэль Макрон, его позиция являет собой пример стратегической фривольности и безответственности. Она подтверждает ослабление среди западных и особенно европейских элит страха перед ядерной войной (отказ поверить в то, что она возможна) и подчеркивает необходимость качественного усиления российской политики сдерживания-устрашения.
Предлагаемый президентом Макроном сценарий означал бы фактическое вступление ядерной Франции в войну против ядерной России, даже если бы французские войска первыми огонь по российским войскам и не открывали. Они как минимум сковывали бы действия российской стороны и высвобождали бы значительные резервы ВСУ для действий против России. Подобная ситуация создавала бы прямые предпосылки для ядерной войны: в отличие от прошлой холодной войны, сегодня наиболее вероятный сценарий ее начала заключается именно в неядерном военном столкновении России и НАТО, которое, если начнется и перерастет в масштабную войну, неизбежно перетечет на ядерный уровень. Именно поэтому наиболее действенным способом уменьшения угрозы ядерной войны сегодня является предотвращение любых военных столкновений ядерных держав и их союзников.
Эмманюэль Макрон же призывает к противоположному. И в основе заблуждение, что даже при фактическом вступлении Франции в войну Россия не рискнет применить против нее ни обычные, ни тем более ядерные вооружения. Пытаясь шантажировать Россию угрозой ядерной войны, Эмманюэль Макрон лишь делает ее перспективу более вероятной.
Предотвратить реализацию этого сценария можно, качественно усилив российскую политику сдерживания-устрашения и убедив президента Франции и его единомышленников, что Россия не дрогнет и что угроза ядерной войны в случае реализации его предложений реальна.
Для этого целесообразно официально заявить, что Россия будет рассматривать развертывание на Украине регулярных войск Франции (или какой-либо другой страны НАТО) как вовлечение в прямую войну против России и на этой основе не только постарается уничтожить соответствующие западные войска на территории Украины, но и будет готова нанести неядерные удары по военной инфраструктуре, транспортным узлам и системам коммуникации соответствующих стран НАТО, пресекая возможность пополнения их войск на Украине. В случае же массированного военного ответа НАТО по России необходимо быть готовым — и недвусмысленно заявить о такой готовности — применить против стран НАТО весь имеющийся на вооружении РФ арсенал — в полном соответствии с российской ядерной доктриной и принятыми в 2020 году «Основами государственной политики России в области ядерного сдерживания».
В условиях жестокой гибридной войны только возрождение страха перед ядерной войной и ощущения, что она действительно может произойти, способно предотвратить сценарий, при которой она может стать неизбежной.