Умер великий сумоист Акэбоно

В возрасте 54 лет скончался человек, который очень значительной части мира известен не под именем, данным при рождении, а как Акэбоно Таро или просто Акэбоно. Этот огромный американец умудрился стать иконой сумо — вида, являющегося в Японии почти полноценной религией и долго выглядевшего неприступным для иностранцев. Акэбоно не просто ворвался в его элиту, а первым из иностранцев смог получить самый престижный ранг в иерархии жанра — ранг йокодзуны. А вместе с ним — колоссальную популярность, распахнувшую наглухо закрытые двери для иностранцев.

В 1998 году затерянный в японских горах город Нагано принимал Олимпиаду. Зимнюю Олимпиаду, то есть ту, на которой главные действующие лица — это лыжники, фигуристы, конькобежцы, биатлонисты, хоккеисты. Но главные действующие лица этой церемонии открытия с зимой, со снегом и льдом не были связаны никак. Ими выбрали лучших сумоистов. И если кто-то до сих пор не верил, что сумо для Японии как настоящая религия с четырехвековой историей, а его герои как боги или по крайней мере полубоги, там, в Нагано, он убеждался в своей неправоте. В какой-то момент огромные и, несмотря на февральский холод, почти обнаженные, как и полагается во время их схваток, с собранными по канону в тугой пучок волосами люди устроили небольшое представление, имитируя, кажется, обязательный ритуал перед поединком. И тысячи людей синхронно вздыхали и стонали в исступлении, глядя на то, как переступает с ноги на ногу очутившийся на авансцене великан со стальным взглядом, подпоясанный чем-то белым. И казалось, что от этих переступаний и охов восторга земля содрогается, словно где-то рядом проснулся дремавший вулкан. Чего-то более эффектного и более японского для той церемонии, видимо, нельзя было и придумать.

Только вот великан не был японцем, пусть именно ему доверили на ней чуть ли не самую почетную миссию — представлять команду страны-хозяйки, чье гражданство он получил всего за пару лет до этого. Но просто никого круче и любимее, чем Акэбоно, когда понадобилось срочно подменить заболевшего Таканохану, другую легенду сумо, было не найти.

На самом деле родившегося на Гавайях исполина при рождении звали Чэд Роуэн. И у него были две мечты.

Одна вполне земная — работать менеджером в сфере гостиничного бизнеса, вторая — выглядевшая несбыточной. Парня манило сумо, притом что оно считалось наглухо закрытой, только для японцев территорией. До сих пор в макуути, высший дивизион, прорвались лишь два борца извне, оба — тоже американцы с Гавайев, которым дали псевдонимы Такамияма и Конисики. Но Роуэн выбрал мечту несбыточную. А знакомство с Такамиямой помогло ему оказаться в Японии, где, правда, как думали люди, в сумо понимающие толк, его не ждало ничего хорошего. Вес — прилично за 200 кг — неплох, но ноги у двухметрового молодого человека слишком длинные. В сумо ведь центр тяжести, чтобы тебя не вытолкали за пределы ковра-дохё или не свалили на него, должен быть низким.

Потом эти люди изумлялись, как быстро Чэд Роуэн, вернее, теперь уже Акэбоно, разбил на кусочки их стереотипы. В сумо, в «подвальных» дивизионах, он дебютировал в 1988 году. В 1990-м, в 22 года, проник уже в элитный и в нем показывал, что длинные ноги ему не мешают, потому что можно брать, например, с помощью феноменальной резкости толчка, одерживать на басё, «больших» турнирах, проводящихся раз в два месяца, 13 побед в 15 схватках — невероятный для вида с высочайшим уровнем конкуренции показатель.

А в 1993-м, в 24 года, Акэбоно удостоился титула йокодзуна — «великого чемпиона», титула, который в Японии практически равен королевскому, который настолько ценный, что перед его владельцем, увидев его на улице, не стыдно и упасть на колени.

До него не дотянулись многие выдающиеся японские сумоисты. Сумоистов зарубежных среди им награжденных до Акэбоно не было, естественно, ни одного.

А носил он его до окончания карьеры в сумо, за которой последовали не очень удачные эксперименты в смешанных единоборствах и реслинге, оборванные появившимися в прошлом десятилетии проблемами с сердцем, гордо. По количеству выигранных басё — а их у него накопилось 11 — Акэбоно, скажем, до сих пор в десятке сильнейших борцов всех времен. А наиболее явным признаком его невероятного магнетизма было даже не триумфальное участие в церемонии открытия Олимпиады, а тот факт, что после его прорыва «легионеры» в японском жанре перестали быть редкостью. Их уже успело выступить в нем около полутора сотен. Среди них были и монголы, и эстонцы, и бразильцы, и россияне. Некоторые добивались серьезных успехов в макуути. А мысль о том, что именно могучий гаваец сломал эту стену, ограждавшую сумо от мира, способствовал его трансформации из локального феномена в феномен глобальный, заодно еще немного сблизив Японию и США, после новости о его смерти была обязательным элементом любого некролога. Чересчур все очевидно.

Алексей Доспехов