«От просто смерти гибель на войне отличается тем, что человек может верить, что умирает "за" что-то»
Макс Вебер о том, что управляет нашим поведением
21 апреля 1864 года родился немецкий социолог и политический экономист Макс Вебер. В своей ставшей культовой работе «Протестантская этика и дух капитализма» он показал, как религиозные идеалы создают экономическую и политическую систему. Приводим сегодня некоторые слова Вебера о том, как внутренние убеждения и идеалы влияют на поведение и жизнь людей.
Макс Вебер (слева) на конференции о послевоенном устройстве Германии, 1917
Фото: © Bildarchiv Preu?ischer Kulturbesitz
1
Счастливый человек редко довольствуется фактом своего счастья, его потребность идет еще дальше: он хочет иметь право на это счастье, хочет быть уверенным в том, что «заслуживает» его — в отличие от других, хочет убедиться, что менее удачливые лишены такого счастья заслуженно. Счастье стремится быть «легитимным».
«Хозяйственная этика мировых религий»
2
«Культура» — есть тот конечный фрагмент лишенной смысла мировой бесконечности, который, с точки зрения человека, обладает смыслом и значением.
«Понимающая социология»
3
Такое понимание культуры присуще человеку и в том случае, когда он выступает как злейший враг какой-либо конкретной культуры и требует «возврата к природе». Ведь и эту позицию он может занять, только соотнося данную конкретную культуру со своими ценностными идеями.
«Понимающая социология»
4
Главное средство политики — насилие, а сколь важно напряжение между средством и целью с этической точки зрения — об этом вы можете судить по тому, что революционные социалисты уже во время войны исповедовали принцип, который можно свести к следующей точной формулировке: «Если мы окажемся перед выбором: либо еще несколько лет войны, а затем революция, либо мир теперь, но никакой революции, то мы выберем еще несколько лет войны!»
«Власть и политика»
5
Мы снова и снова сталкиваемся с примерами, когда <...> те, кто, проповедуя в настоящий момент «любовь против насилия», в следующее мгновение призывают к насилию — к последнему насилию, которое привело бы к уничтожению всякого насилия, точно так же, как наши военные при каждом наступлении говорили солдатам: это наступление — последнее, оно приведет к победе и, следовательно, к миру.
«Власть и политика»
6
Ни одна этика в мире не обходит тот факт, что достижение «хороших» целей во множестве случаев связано с необходимостью смириться и с использованием нравственно сомнительных или по меньшей мере опасных средств, и с возможностью или даже вероятностью скверных побочных следствий; и ни одна этика в мире не может сказать, когда и в каком объеме этически положительная цель «освящает» этически опасные средства и побочные следствия.
«Политика как призвание и профессия»
7
Забота о мирских благах должна обременять святых не более, чем «тонкий плащ, который можно ежеминутно сбросить». Однако плащ этот волею судеб превратился в железную клетку. Аскеза меняла мир, но вместе с ней мирские блага все больше и больше подчиняли себе людей и завоевали, наконец, себе полную власть над ними.
«Протестантская этика и дух капитализма»
8
Победивший капитализм больше не нуждается в аскезе. Но по миру бродит призрак прошлых религиозных идей — представление о «профессиональном долге».
«Протестантская этика и дух капитализма»
9
Ограничение человеческой деятельности рамками профессии вместе с отказом от фаустовской многосторонности является в современном мире обязательной предпосылкой плодотворного труда, что, следовательно, «дело» и «отречение» в настоящее время взаимосвязаны — этот основной аскетический мотив буржуазного стиля жизни. <...> Пуританин хотел быть профессионалом, мы должны быть таковыми.
«Протестантская этика и дух капитализма»
10
Война как реализованная угроза насилия именно в современных политических объединениях создает такой пафос и такое ощущение общности, такую готовность отдать свои силы и безусловную жертвенность сражающихся, а сверх того деятельность по облегчению страданий и переходящую все границы природных связей любовь к пострадавшему как массовое явление, которым религии в целом могут противопоставить разве что героические действия на основе братской этики. И помимо этого война создает нечто неповторимое по своей конкретной значимости: ощущение человеком смысла смерти.
«Хозяйственная этика мировых религий»
11
От просто смерти гибель на войне отличается тем, что <...> человек может верить, что умирает «за» что-то. То, почему и за что он идет на войну, как правило, становится для него настолько очевидным, не вызывающим сомнений, что не возникает даже предпосылок для появления проблемы «смысла» смерти.
«Хозяйственная этика мировых религий»
12
Человек взвешивает и совершает выбор между ценностями, о которых идет речь, так, как ему велят его совесть и его мировоззрение. Наука может лишь довести до его сознания, что всякое действие и, конечно, в определенных обстоятельствах также и бездействие сводятся в итоге к решению занять определенную ценностную позицию, а тем самым (что в наши дни особенно охотно не замечают), как правило, противостоять другим ценностям. Сделать выбор — личное дело каждого.
«Понимающая социология»
13
Как должно выглядеть то дело, служа которому, политик стремится к власти и употребляет власть,— это вопрос веры. <...> Иначе — и это совершенно правильно — проклятие ничтожества твари тяготеет и над самыми, по видимости мощными, политическими успехами.
«Политика как призвание и профессия»
14
Этически ориентированное действование может подчиняться двум фундаментально различным, непримиримо противоположным максимам: оно может быть ориентировано либо на «этику убеждения», либо на «этику ответственности». Глубиннейшая противоположность существует между тем, действуют ли по максиме этики убеждения — на языке религии: «Христианин поступает как должно, а в отношении результата уповает на Бога», или же действуют по максиме этики ответственности: надо расплачиваться за (предвидимые) последствия своих действий.
«Политика как призвание и профессия»
15
Исповедующий этику убеждения чувствует себя «ответственным» лишь за то, чтобы не гасло пламя чистого убеждения, например пламя протеста против несправедливости социального порядка. Разжигать его снова и снова — вот цель его совершенно иррациональных с точки зрения возможного успеха поступков, которые могут и должны иметь ценность только как пример.
«Политика как призвание и профессия»
16
Тот из нас, кто едет в трамвае, не имеет понятия о том, как трамвай приводится в движение. <...> Дикарь несравненно лучше знает свои орудия <...> знает, каким образом он обеспечивает себе ежедневное пропитание. Возрастающая интеллектуализация и рационализация не означает роста знаний о жизни. Она означает нечто иное: люди знают или верят в то, что стоит только захотеть, и в любое время все это можно узнать.
«Наука как призвание и профессия»
17
«Идеальный тип» капиталистического предпринимателя не имеет ничего общего с чванством, ему чужды показная роскошь и расточительство, а также упоение властью. Его образу жизни свойственна аскетическая направленность. Самому предпринимателю такого типа богатство «ничего не дает», разве что иррациональное ощущение хорошо «исполненного долга в рамках своего призвания».
«Протестантская этика и дух капитализма»
18
Какой человек отважится «научно опровергнуть» этику Нагорной проповеди, например заповедь «непротивления злу» или притчу о человеке, подставляющем и левую и правую щеку для удара? И тем не менее ясно, что здесь, если взглянуть на это с мирской точки зрения, проповедуется этика, требующая отказа от чувства собственного достоинства. Нужно выбирать между религиозным достоинством, которое дает эта этика, и мужским достоинством, этика которого проповедует нечто совсем иное: «Противься злу, иначе ты будешь нести свою долю ответственности, если оно победит». В зависимости от конечной установки индивида одна из этих этических позиций исходит от дьявола, другая — от Бога, и индивид должен решить, кто для него Бог и кто дьявол. И так обстоит дело со всеми сферами жизни.
«Наука как призвание и профессия»
19
Высшие идеалы, как раз те, которые наиболее выражено влияют на наше поведение, всегда формируются в борьбе с другими идеалами, столь же священными для других, как для нас — наши.
«Методология социальных наук»
20
В конце концов, все возможные взгляды на жизнь невозможно примирить, а значит, их борьба никогда не может быть закончена.
«Очерки социологии»
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram