Молодежи прописали рабочие места
В пандемию COVID-19 доля NEET-молодежи в РФ выросла меньше, чем в других странах
По сравнению со странами ЕС увеличение доли NEET-молодежи во время пандемии коронавируса в России было относительно небольшим. При этом в 2020 году, в начале пандемии, заметно выросли потоки молодых мужчин, направленные в NEET-неактивность из состояний занятости и обучения, а потоки в NEET-безработицу, отражая ухудшение возможностей для продолжения обучения, занятости и поиска работы в ситуации пандемии, сократились. Восстановление экономики в 2021 году, в свою очередь, сопровождалось уменьшением потоков, направленных из занятости в NEET-безработицу, а также из занятости в NEET-неактивность, характеризуя улучшение общей ситуации на рынке труда.
Фото: Алексей Смагин, Коммерсантъ
За время пандемии коронавируса доля NEET-молодежи в России увеличилась незначительно, в отличие от стран ЕС. К такому выводу в своей работе «Поколение локдауна»: динамика молодежного рынка труда в условиях пандемии COVID-19» пришла сотрудник Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Анна Зудина. В основе работы — годовые панельные данные РМЭЗ НИУ ВШЭ за 2018–2021 годы.
Напомним, что в категорию NEET (Not in Employment, Education or Training) входят те, кто не учится, не работает и не проходит профессиональную подготовку. Исследователи также делят NEET-молодежь на два типа в зависимости от вероятности последующей интеграции в рынок труда: безработных и экономически неактивных NEET. Безработные NEET по определению не учатся, не проходят профессиональную подготовку и не имеют работы, но активно ищут ее и готовы к ней приступить, в то время как неактивные NEET не учатся и не участвуют в поиске работы, и у последних значимо меньше возможностей перейти в состояние занятости.
Накануне начала пандемии почти 20% всей молодежи в среднем по миру находились за пределами рынка труда и образования, при этом две трети данной категории составляли женщины. Пандемия COVID-19 привела к дальнейшему росту показателей вовлеченности в категорию NEET, которые, по оценкам МОТ, достигли по странам мира максимального значения за 15 лет — 23,3%, а в странах ОЭСР возросли с 14,6% в 2019 году до 16,6% в 2020 году, при этом наиболее значимые изменения наблюдались в США и Канаде (увеличение на 33% и 46% соответственно). К концу 2020 года соответствующая доля среди молодежи в возрасте 15–29 лет в странах Евросоюза составила 13,7%, что на 1 п. п. превышает показатель 2019 года. В 2021 году в числе лидеров антирейтинга стран с наибольшей долей молодежи NEET среди 15–24-летних были Турция, Армения, Индия, Индонезия, Италия (около 20% или более), при этом наименьшие значения доли NEET-молодежи наблюдались в Нидерландах, Швеции, Норвегии, Чехии и Дании (5–6%). Средний прирост доли неактивных NEET превысил изменение доли безработных NEET в два раза (0,8 п. п. против 0,4 п. п.), и в конце 2020 года неактивные NEET составили половину всей NEET-молодежи, таким образом, перетоки рабочей силы из состояния занятости в неактивность были более интенсивными, чем из занятости в безработицу.
Согласно данным РМЭЗ НИУ ВШЭ, в России накануне начала пандемии COVID-19 доля молодежи 15–24 лет, находящейся вне системы образования и рынка труда, варьировалась между 8% и 10%. При этом наименьшие значения (примерно 8,4%) наблюдались в 2019 и 2021 годах, а наибольшее (9,95%) — в 2018 году. Таким образом, между 2018 и 2019 годами происходило снижение показателя, в 2020 году — первый год пандемии COVID-19 в России — доля NEET-молодежи увеличилась с 8,4% до 8,95%, после чего в 2021 году она вновь снизилась. Анализируя структуру уровня вовлеченности в категорию NEET среди молодежи, можно отметить выраженное доминирование NEET-неактивности, при этом доли NEET-безработицы и NEET-неактивности в изучаемый период изменялись асинхронно.
Мнение
Сооснователь «Профилум» Виталий Алтухов — о том, как повышать качество человеческого капитала в условиях дефицита кадров.
Виталий Алтухов
Одна из главных проблем современного рынка труда — усиление дефицита кадров: за последний год уровень безработицы дважды обновил исторический минимум. Инициативы, направленные на вовлечение молодежи в трудовую деятельность, не могут полностью решить вопрос в силу того, что количество трудоспособного населения на рынке ограничено. Это подтверждают и демографические данные: рынок труда держится в основном за счет возрастной категории 40+, а количество молодых специалистов, которые выходят на рынок труда, не может восполнить потребности в силу эффектов демографической ямы. Поэтому, что касается молодежной занятости, тенденции тут обратны многим европейским и азиатским странам: если за рубежом молодым специалистам с небольшим опытом обычно сложнее найти работу, то в России за такие кадры ведется настоящая борьба, особенно в цифровых и креативных индустриях, которые реже стремятся привлекать работников старшего возраста.
Если раньше кадровый дефицит отчасти компенсировался миграционными потоками, то сейчас в связи с оттоком мигрантов ситуация становится все сложнее. Дополнительный фактор влияния — высокий процент выпускников колледжей, которые после обучения идут служить в армию, тем самым выпадая на некоторое время с рынка труда. Это приводит нас к новой задаче — возвращению их в трудовую деятельность после окончания службы.
Наконец, среди молодежи выделяется категория NEET (Not in Education, Employment, or Training) — население в возрасте 15–24 лет, которое не учится и не работает. В 2022 году их доля среди молодежи составила 12%. Это значимый актив для рынка, работа с которым также должна быть в фокусе внимания.
Итак, количество трудоспособных и квалифицированных людей на рынке труда ограничено, а с учетом старения кадров эта цифра продолжит уменьшаться. Все это заставляет искать качественные решения вместо количественных — те, которые позволят закрыть текущие потребности экономики имеющимся количеством рабочих ресурсов за счет повышения эффективности человеческого капитала. И ключевую роль здесь играют инструменты карьерной навигации, профессиональной навигации и повышения производительности труда за счет повышения квалификации и автоматизации процессов и технологий.
Карьерная навигация прежде всего касается людей, которые работают не по специальности: по данным Росстата, в 2022 году их доля превысила 30%. Простой пример: большой процент выпускников инженерных вузов работает курьерами, поскольку стартовая зарплата инженера колеблется около 30–40 тыс. руб., а курьера, если речь о Москве,— 90–100 тыс. Из-за этого рынок теряет квалифицированных специалистов в дефицитной сфере, которые в перспективе могли бы принести больше добавленной стоимости. Да, курьеры тоже в дефиците, но ритейл более активно наращивает зарплаты для их привлечения, чем менее гибкая инженерная отрасль.
Решить эту проблему могут инструменты карьерной навигации, которые помогают молодым специалистам эффективно строить карьеру по специальности: нужно еще во время обучения демонстрировать студентам перспективы развития в индустрии, в том числе зарплатные, знакомить с потенциальными работодателями, показывать возможные карьерные треки и их продолжительность — как минимум карьерный путь инженера намного дольше и заключает в себе больше потенциала для развития, чем у курьера.
Профессиональная навигация необходима для работников, которых не устраивает специальность, по которой они работают. В идеале такие ситуации нужно предупреждать с помощью системы профориентации заранее — еще в школе, когда человек выбирает будущую профессию. Специалисты, недовольные своей работой, обычно менее эффективны, меньше зарабатывают, медленнее продвигаются по карьерной лестнице и дают более низкие результаты в работе и эффекты для экономики. Между тем есть другие сферы, где они смогут реализоваться и быть более продуктивны — и помочь переместиться в другую профессиональную область помогают инструменты профнавигации.
Профнавигация помогает такому специалисту найти смежную нишу, которая будет отвечать его интересам и талантам, переквалифицироваться и построить новый карьерный маршрут. Большую роль здесь играют edtech-компании, предлагающие средне- и краткосрочные онлайн-курсы по востребованным профессиям и помощь в трудоустройстве.
Наконец, инструменты повышения производительности нужны для людей, которые работают по специальности и планируют развиваться в своей области. Часто специалисты хотят повысить свою стоимость на рынке и собственную продуктивность, но не понимают, как это сделать. Для них создаются программы развития компетенций — речь, в частности, о повышении квалификации, использовании новых технологий, решений для автоматизации, например применении в их работе искусственного интеллекта.
Наконец, работа с NEET требует тех же инструментов, что используются для школьников: профориентации и карьерной навигации с нуля, чтобы также давать им возможности для обучения и полноценного выхода на рынок труда.
В результате такой комплексной работы мы получаем новое не только количественное, но и качественное решение проблемы кадрового голода — да, людей на рынке значительно больше не станет, зато они будут более производительны и приносить больше эффекта. Кроме того, так мы сможем укрепить связь между системой образования и рынком труда, а это дает возможность управлять привлечением на рынок специалистов в дефицитных нишах.
Таким образом, основной вклад в увеличение общей вовлеченности молодежи в категорию NEET в период пандемии вносил рост NEET-неактивности. Одновременно с этим доля учащихся среди 15–24-летних плавно увеличивалась на протяжении всего периода — с 56,5% в 2018 году до 60,3% в 2021 году, а доля работающих сокращалась с 33,5% в 2018 году до 31,2% в 2021 году. 2021 год характеризовался небольшим ростом показателя доли занятой молодежи по сравнению с 2020 годом, однако позитивная динамика составила менее 0,1 п. п., при этом между 2019 и 2020 годами доля занятых сократилась на 1,4 п. п. Анализ динамики молодежного рынка труда отдельно по мужчинам и женщинам показывает, что доля молодежи NEET в целом была выше среди женщин (9–11%), чем среди мужчин (6,8–8,6%), при этом среди молодых мужчин наблюдалось более выраженное изменение доли NEET-безработных, а среди женщин — NEET-неактивных. Так, между 2018 и 2019 годами доля NEET-безработных среди молодых мужчин возросла с 2,7% до 3,2%, а в 2020–2021 годах составила менее 2%, при этом среди женщин доля безработных NEET варьировалась вокруг значения 2%: до пандемии COVID-19 она составляла около 2,3–2,4%, в 2020 году сократилась до 2,1%, а в 2021 году увеличилась до 2,5%. Доля экономически неактивных NEET среди молодых мужчин составляла от 4% до 6%, при этом в 2018–2019 и 2020–2021 годах показатель снижался (с 6% до 4,3% и с 5,1% до 4,8% соответственно), а в 2019–2020 годах — возрастал (с 4,3% до 5,1%). Среди женщин наблюдались аналогичные тенденции в изменении уровня экономически неактивных NEET, однако сама доля NEET-неактивных была выше, а ее динамика — более интенсивной. Между 2018 и 2019 годами она сократилась с 8,9% до 6,9%, в 2020 году возросла до 8,6%, а в 2021 году вновь сократилась до 7,5%, что превышает допандемийный уровень. Одновременно с этим доля занятых среди женщин в анализируемый период сократилась с 31,3% до 28,9%, однако между 2020 и 2021 годами наблюдался небольшой рост показателя, в то время как среди молодых мужчин доля занятых последовательно снижалась на протяжении 2018–2021 годов с 35,8% до 33,65%.
Таким образом, общий масштаб изменений в уровнях вовлеченности в категорию NEET в 2020 году в России был относительно небольшим (увеличение доли NEET-молодежи на 0,7 п. п.), что может объясняться особенностями адаптации российского рынка труда к ковидному шоку, согласно которым предприятия использовали не количественный механизм подстройки (через увольнения), а ценовой (сокращение зарплат) и временной (сокращение рабочих часов и вынужденные отпуска), при этом работники продолжали оставаться занятыми с точки зрения формальных трудовых отношений с работодателем и зачастую не предпринимали усилий по поиску другой работы. Таким образом, значительно увеличивалась вынужденная недозанятость, но не экономическая неактивность или безработица. Другим механизмом адаптации выступал перевод на дистанционную занятость, в большей степени востребованный среди молодых работников, чем среди работников старших возрастов, что также способствует сохранению ими рабочих мест.