Александр Ведяхин, первый зампред правления Сбербанка

О том, чего банки ждут от граждан-должников, кто имеет высокие шансы на реструктуризацию и почему кредиторы могут выступать против урегулирования долгов, “Ъ” рассказал первый заместитель председателя правления Сбербанка (MOEX: SBER) Александр Ведяхин.

— Как Сбербанк относится к реструктуризации долгов граждан в целом?

— Кредитору в первую очередь надо понимать, когда у заемщика возникает проблема. В этом смысле с банком лучше взаимодействовать как с врачом — прийти и сразу сказать, что есть проблема. Как вы знаете, хроническое заболевание само не лечится, надо обязательно обратиться к специалисту, который подскажет вам способ лечения. Банки как раз являются такими специалистами в случае финансовых проблем. Нам невыгодно, чтобы человек уходил в просрочку или переходил в банкротство, гораздо лучше, если заемщик пройдет через нормальный процесс реструктуризации — по договоренности с кредиторами либо через вводимую арбитражным судом процедуру. Здесь очень важно, чтобы клиенты своевременно обращались в банк.

Мы предлагаем разные инструменты урегулирования, готовые продукты, как можно помочь ему в решении проблемы. Это обычная история, когда у человека не хватает денег, он меняет работу, какие-то сложные жизненные обстоятельства,— все это мы учитываем. Но если с этим не получается, если много других кредиторов, то мы предлагаем комплексное урегулирование — наша новая практика, мы разработали ее в 2022 году. В 2023 году она показала свою эффективность на рынке: мы начинали с десятка сделок, а сейчас их свыше 6 тыс. по физлицам. У нас уже 11 банков-партнеров.

— А чем кредитору выгодно такое комплексное урегулирование?

— Если у человека несколько ссуд в разных банках, то нужно договориться со всеми банками, чтобы они не бежали наперегонки, кто быстрее подаст в суд, потому что в итоге теряют все на самом деле, а клиент теряет больше всех. Цель — договориться и согласовать друг с другом параметры урегулирования для клиента, тогда каждый кредитор будет получать понемножку, но стабильно, это очень правильный подход. ЦБ, кстати, его поддерживает. Если и это не получается, тогда уже идет арбитражная история с планом реструктуризации. Она более сложная, более обязывающая и более дорогая. Ну и потом идет банкротство, если уж совсем ничего не получилось.

— Если говорить о судебной процедуре, доля планов реструктуризации невелика, но количество их ежегодно растет. Многим ли вашим заемщикам-физлицам одобрили такой план?

— С участием Сбербанка за четыре года (2020–2023) судами было утверждено 1150 планов реструктуризации, всего по России — 1681, то есть доля банка в общем объеме таких процедур почти 70%.

— Как Сбербанк относится к этой процедуре и к тому, как она урегулирована в законе?

— Процедура сама по себе полезная. Но, конечно, есть необходимость ее улучшать. В первую очередь по срокам — по закону сейчас кредитор должен направить финансовому управляющему разработанный план реструктуризации долгов в течение десяти дней. Это очень короткий срок, ведь человек запутывался (в долгах.— “Ъ”) много лет и за десять дней сложно распутаться. А затем необходимо созвать собрание кредиторов, рассмотреть на нем план и в случае его утверждения выйти в суд с ходатайством об утверждении. Понятный алгоритм, но проблематичный, исходя из сжатых сроков и согласований.

— То есть лучше было бы продлить эти сроки для подготовки плана для кредиторов?

— Да, мы будем предлагать такие изменения в закон, потому что сейчас не укладываемся в отведенные сроки. Еще одна проблема в том, что отсутствует единая точка входа в процедуру при взаимодействии с другими участниками процесса банкротства. Это можно решить через создание единой цифровой платформы, на которой кредиторы и финансовый управляющий смогут оперативно обмениваться информацией и рассматривать планы реструктуризаций.

— Есть лица, которые предлагают услуги гражданам-должникам по урегулированию или списанию долгов через банкротство. В чем вы видите здесь проблему?

— Проблема в том, что есть отдельные компании, «раздолжнители», как мы их называем, они в основном вводят людей в заблуждение, а сумма комиссии, которую они берут с должников, может быть сопоставима с платежом по кредиту. В итоге человек может отдать 100 тыс. руб. «раздолжнителям» вместо того, чтобы погасить весь свой кредит на 90 тыс. руб., то есть он теряет деньги, оставаясь с долгами.

— Иногда суд утверждает план реструктуризации без одобрения кредиторов. Почему кредиторы могут выступать против плана?

— Тут нужно смотреть на конкретное дело. Иногда кредиторы могут хотеть чуть быстрее получить свои средства, а суд хочет подойти более консервативно и, возможно, менее оптимистично, чтобы дать должнику больше времени для того, чтобы он накопил деньги и расплатился с долгами.

— От чего зависят сроки, на которые банк согласен дать рассрочку платежей по реструктуризации?

— Все зависит от объема кредита и ситуации должника. Чем быстрее, тем лучше, но мы входим в положение каждого отдельного заемщика.

— Можете описать типичный портрет заемщика, у которого обычно получается погасить долги и выйти из финансового кризиса?

— Клиенты абсолютно разные, и каждая жизненная ситуация уникальна. Но если говорить о психологическом портрете заемщика — это человек, который хочет выплатить этот кредит. И обычно это человек, у которого есть семья и дети, с общей суммой долга около 1,5 млн руб.

— Если сумма сильно больше, то с реструктуризацией уже сложно?

— Да, шансы гораздо ниже. Но все зависит от каждой конкретной ситуации, от каждого клиента и его готовности решать вопросы с банком.

— Трудно ли тем, кто был обанкрочен, потом получить новый кредит в банке?

— Смотрите, когда мы выдаем кредит, мы смотрим на то, как человек вернул предыдущие кредиты. Если он их не вернул, это сильно понижает шансы получить новую ссуду. Но опять же все зависит от того, когда человек прошел через процедуру, как давно и какие у него сейчас жизненные обстоятельства. Условно говоря, он мог тогда потерять работу, у него могли быть сложности в семье или со здоровьем, и в тех жизненных обстоятельствах он не мог иначе выйти из сложившейся ситуации и пришлось банкротиться. Если сейчас уже прошло достаточное количество времени, он решил вопрос со здоровьем, работает на стабильной работе, допустим в госкомпании, то в принципе отказывать ему в выдаче кредита нет причин. А если человек нигде не работает и не платил по предыдущему кредиту просто потому, что не хотел платить, то, конечно, шансы на новую ссуду у него минимальные.

— Закон позволяет повторное банкротство для граждан-должников. Много ли у Сбербанка таких заемщиков?

— Такие заемщики у нас есть, с 2015 года их набралось 94 человека. Из них по собственной инициативе повторно обанкротились 62 человека, по инициативе кредитора — 32. Поскольку количество людей, которые проходят через процедуру банкротства, с каждым годом растет, то логично, что появляются и такие должники.

Интервью взяла Анна Занина