Александр Сергеев о балете ко дню рождения Игоря Стравинского

Солист балетной труппы Мариинского театра Александр Сергеев уже не первый год работает и как хореограф. Премьера его «Концертных танцев» в Ростовском музыкальном театре состоялась прошлой осенью, а уже 15 июня пройдет на сцене Мариинского театра. О ее подготовке хореограф рассказал Денису Мережковскому.

На каком этапе сейчас работа над спектаклем?

Закончилась первая активная фаза постановочных репетиций. Надо иметь в виду, что артисты Мариинского театра в месяц танцуют около 35 спектаклей, ежедневная занятость труппы огромная. Но так как «Концертные танцы» уже были поставлены и идут в Ростовском театре, хореографический текст с танцовщиками мы выучили меньше чем за неделю, репетируя по восемь-девять часов ежедневно. Сейчас мы взяли небольшую паузу из-за отъезда на гастроли в Большой. По возвращении будем детально работать с тремя составами солистов. Дальше — пять пар танцовщиков, которых у меня язык не поворачивается назвать кордебалетом, так как хореографического материала у них в три раза больше, чем у каждого солиста, они практически не уходят со сцены и являются полноценным действующим лицом постановки. Всего в спектакле будет занято 15 танцовщиков.

Эта ваша пятая работа на сцене Мариинского театра. Сейчас было проще вклиниваться в его рабочий ритм?

Как танцовщик в театре я работаю 20-й сезон и за это время принимал участие в создании множества спектаклей самых разных балетмейстеров. Всегда есть одна проблема: время сложно заранее спланировать, а потом с пользой реализовать. Артистов невозможно освободить от текущего репертуара, который они танцуют почти каждый день, поэтому выискивать часы для совместной работы — самая сложная задача. В этот раз мне повезло: к нам на гастроли приезжал Большой театр, и наша труппа в эти дни была чуть свободнее, чем обычно.

Легко ли было найти единомышленников в труппе?

Большинство из них я знаю много лет, а с кем-то знаком с детства. Например, Константин Зверев был моим одноклассником с десяти лет, и он не только продолжает танцевать, но и выступает репетитором нашего спектакля. Одну из сольных партий исполняет другой мой одноклассник, Алексей Тимофеев... Всех не перечислить, ребята меня поддерживают, и так было всегда, с первой моей постановки в театре (в 2019 году Александр поставил балет «Не вовремя» на музыку Эйтора Вилла-Лобоса.— «Ъ-Стиль»). Мне это помогает. И в ответ стараюсь, чтобы у нас не было изнуряющих, мучительных репетиций, как это иногда бывает.

Кому принадлежит идея перенести спектакль в Петербург?

Каждый год 17 июня, в день рождения Игоря Стравинского, театр показывает спектакли на его музыку. Так вышло, что за последнее время из нашего репертуара по разным причинам ушло несколько его балетов. Но, например, остался одноактный «Поцелуй феи» в постановке Максима Петрова — замечательный спектакль, который труппа очень любит танцевать. Этот балет идет довольно редко, у него сейчас нет «пары». Поэтому я предложил Юрию Фатееву (исполняющему обязанности заведующего балетной труппой Мариинского театра.— «Ъ-Стиль») перенести спектакль из Ростова-на-Дону, и он меня поддержал. Так получилась программа «Концертные танцы. Поцелуй феи», посвященная Стравинскому.

На каких именах строится ваша хореографическая система координат?

Мне повезло поработать со многими великими лично: с Роланом Пети, Хансом ван Маненом, Уэйном Макгрегором, все они очень повлияли на меня. Но есть несколько главных имен в этом списке. Первое — Алексей Ратманский, с которым мы провели много часов в репетиционных залах вместе, что-то он ставил специально на меня. Тогда я не знал, что буду пробовать себя в качестве хореографа, но сейчас понимаю, какое влияние это на меня оказало и как на танцовщика, и как на постановщика. Второе — Уильям Форсайт, исполняя хореографию которого выросло целое поколение артистов; к нему принадлежу и я. Третье — Алексей Мирошниченко, в балетах которого мне довелось участвовать: «В сторону лебедя», «Ринг», «Как старый шарманщик...». Работа с ним многому меня научила.

Музыка Стравинского в сознании зрителей, а часто и профессионалов ассоциируется исключительно с Баланчиным. Как вы боролись с этим влиянием?

Я не стал смотреть ни одну из записей постановок «Концертных танцев». И не потому, что боялся кого-то скопировать, а потому, что, когда услышал эту музыку от начала и до конца впервые, у меня сразу возникла картинка. Это сочинение настолько яркое, дерзкое, с таким разнообразием идей, что у меня не было вопроса, делать или нет. Очень захотелось попробовать придумать что-то на эту музыку. Я взял блокнот и стал зарисовывать посекундные мизансцены из будущего спектакля, чтобы ничего не забыть. Что касается Баланчина, то, разумеется, мы танцевали много его хореографии, сочиненной на музыку Стравинского: мы привыкли к ритмическому счету в «Рубинах», к сложной геометрии в «Аполлоне», наша труппа долгие годы в один вечер танцевала сразу две версии «Весны священной» — авторства Вацлава Нижинского и Саши Вальц. И это, скорее, помогло мне не испугаться сложного рисунка этой музыки, я уже понимал, как с ней можно работать и как ее интерпретировать.

Неужели вам ни разу не захотелось поспорить с тем, что диктовала партитура «Концертных танцев»?

Нет. Я сразу сдался. И делал все, что мне подсказывал Игорь Федорович. И если вы зададите мне расхожий вопрос, с кем бы я хотел встретиться из ушедших гениев, я бы ответил, что со Стравинским.