Певица Ирина Лунгу о «Военном реквиеме» Бриттена с Теодором Курентзисом

Теодор Курентзис впервые в карьере дирижирует «Военный реквием» Бенджамина Бриттена с оркестром SWR в нескольких концертных залах Германии, включая ультрасовременный зал Эльбской филармонии в Гамбурге и Берлинскую филармонию. Партию сопрано исполняет певица из России — уроженка Воронежа Ирина Лунгу, которая рассказала Владимиру Дудину о сегодняшней актуальности Бриттена и стиле работы дирижера.

— В свое время для премьеры «Военного реквиема» в Ковентри Бриттен пригласил русскую сопрано, английского тенора и немецкого баритона. Тогда на вашем месте была Галина Вишневская. Сейчас интернациональный состав солистов — это напоминание о премьере 1962 года?

— Да, наш состав специально подобран согласно исторической концепции. Вместе со мной феноменальный в этом репертуаре англичанин Алан Клейтон и очень известный в России немецкий певец Маттиас Гёрне. В этом сочинении задействовано большое количество исполнителей, увеличенный состав оркестра, хор мальчиков — монументальная вещь. Мы живем в очень непростые времена, поэтому этот реквием сегодня как никогда кстати. Теодор Курентзис дирижирует это произведение впервые, долго к нему готовился. Всего у нас запланировано семь концертов. Концерт в Вене, правда, отменился по политическим мотивам, но вместо него появился концерт в Берлине, о чем я узнала с большой радостью, очень люблю Берлин, много там выступала.

— Прежде вы пели в «Военном реквиеме»?

— Нет, выучила его специально для этого проекта. Думаю, маэстро Курентзис выбрал меня с целью привнести нечто оперное, даже театральное в это исполнение, понимая, что я специализируюсь на бельканто. В «Военном реквиеме» есть цитаты из «Реквиема» Верди. Бриттен в период написания своего реквиема даже держал на рабочем столе партитуру Верди. Партия сопрано здесь стоит особняком, отличается от партий двух других солистов, во-первых, потому что звучит на латыни и практически всегда вместе с хором. Сопрано играет роль обвинителя, осуждая то, что происходит вокруг, появление сопранового соло в партитуре всякий раз подчеркивает драматизм момента. От певицы требуется мощный голосовой посыл, ее голос должен парить над всеми, над двумя хорами. Для меня большая честь, что маэстро выбрал именно меня, и ради того, чтобы участвовать в этих концертах, я отменила свое выступление в «Реквиеме» Верди, он от меня все время как-то ускользает.

— Неужели вы до сих пор не пели «Реквием» Верди?

— Да, во время пандемии произошла отмена и вот сейчас. Наверно, пока мне это не надо. Я в этом плане немного фаталистка. Думаю, если не нужно, судьба всегда подает какие-то знаки, подсказывает что-то. И в итоге я понимаю, что все, что происходит со мной, было правильно. Совершенно спокойно к этому отношусь, значит, время «Реквиема» Верди для меня еще не пришло.

— А насколько сложна для выучивания и для вашего голоса оказалась музыка Бриттена?

— Она очень наполнена, требует драматизма в голосе, крепкого звучания, нужно хорошо вызвучивать верхний регистр, в партии много верхних нот, интонационно неудобных ходов. Интонации итальянской оперы, ее обороты и каденции у меня обосновались давно и прочно, а Бриттен совершенно необычный, в музыке есть немало как бы атональных эпизодов, где нет тональной опоры, поддержки, требуется просто интонационная память. Но мне все это было очень интересно, я ведь дирижер хора по базовому образованию, сложные вещи меня только подстегивают, интересно покопаться в гармонии, анализе, помимо решения вокальных проблем. Я могу считать «Военный реквием» третьей «современной оперой» в этом сезоне. До Бриттена я исполняла в Театре Массимо Беллини две оперы итальянского композитора Марко Тутино — «Волчица» (La Lupa) и «Шутовской колпак» (Il berretto a sonagli), последняя опера была написана для моего голоса. Вот там была абсолютно атональная музыка, которую я долго учила.

— Это ваш первый опыт сотрудничества с Теодором Курентзисом?

— Да, мы работаем вместе впервые. Я была знакома с ним, мы много общались лет 20 назад в Москве в кругу общих знакомых. Но сотрудничества по разным причинам не получилось. Прошло 20 лет, и Теодор пригласил меня в «Военный реквием». Для меня это что-то совершенно новое, я ищу новый язык музыкальной выразительности, отличный от того, каким обычно пользуюсь, и это необыкновенно захватывает. Мы много репетировали, маэстро работал отдельно с каждым из солистов над разными моментами, над стилистикой. Этот реквием записывают, что требует от всех нас максимальной слаженности.

— Удалось ли Курентзису чем-то вас удивить?

— Я была готова к тому, чтобы изменяться, выучила текст досконально, но старалась быть максимально «чистым листом», чтобы дирижер смог наносить на него свое видение. Так оно и произошло. Маэстро искал краски, а когда мы вышли к оркестру, начались поиски совершенно другого звука, он поменял мою позицию, переставив ближе к публике для лучшего акустического эффекта. И это очень здорово, ведь репетиции для того и нужны, чтобы совершенствоваться, работать на результат, а под руководством Теодора все только так и работают. У него есть талант ставить музыкантов в такие условия, чтобы все стремились выполнять свою задачу на 200%. В лице Курентзиса у нас есть и превосходный руководитель, и очень чуткий к фразировке музыкант, способный что-то менять по ходу действия. С помощью него я открываю что-то новое. Слышала от разных людей, что он нередко добивается сверхзвучностей, эфемерных звуков, но меня не просил ни о каких суперпиано — ничего того, что не соответствовало бы моей вокальной природе. Единственной просьбой была острота интонации, но ведь и музыка такая, что в ней не обойтись без стройности и строгости.

— Давно наблюдаю за развитием вашей карьеры и замечаю, что все в ней происходит размеренно, без суеты. Это обстоятельства так складываются? Или таков ваш сознательный подход?

— Для меня очень важно быть честной с самой собой. Когда берусь за новую роль, всегда представляю, как буду выглядеть в ней на сцене, когда проживаю роль актерски и вокально. Трудно изображать то, чем не являешься совсем. Мои коллеги, которые начинали свои карьеры вместе со мной, спели уже и в «Трубадурах», и в «Балах-маскарадах», и во всем на свете, а я только в этом сезоне дебютировала в Амелии в «Симоне Бокканегре» в Ла Скала, в следующем, наверное, спою Дездемону в «Отелло». Такая стратегия кажется мне очень здравой.