Мир кончился, и это нормально
10 фильмов о конце света как стабильности
Жизнь после конца света — это, конечно, оксюморон. Но на этом допущении стоит целый пласт кинокультуры. Постапокалиптика в кино имеет богатую историю, но не такое уж большое разнообразие сценариев. Павел Пугачев рассказывает, как ориентироваться в погибшем мире, достигшем вожделенной стабильности.
Стабильность зла
«Слепота». Фернанду Мейреллиш, 2006
Фото: 20th Century Fox Brazil, Alliance, Ancine
Жителей неназванного мегаполиса охватывает эпидемия слепоты, передающаяся воздушно-капельным путем. Прежде чем Всемирная организация здравоохранения распишется в бессилии, власти закроют глаза на проблему и отправят ослепших в карантинное гетто — без помощи, закона и возможности выхода. Среди помещенных есть зрячая домохозяйка, отправившаяся вслед за потерявшим зрение мужем-офтальмологом (Марк Раффало). Вопросы «откуда у нее иммунитет?» и «в чем причина заразы?» не интересуют ни режиссера «Города Бога» Мейреллиша, ни писателя Жозе Сарамагу, по роману которого и снята «Слепота». Перед нами своего рода притча о законах социального устройства. Людям нужен вожак, и неважно, кто им будет: психопат-узурпатор (Гаэль Гарсиа Берналь), предлагающий распределение оставшейся еды в обмен на «ваших женщин», или же безымянная (как и все в этом фильме) героиня Джулианны Мур, решающая просто убить злодея и его приспешников. Взаперти и без надежды люди проявляют как худшие, так и лучшие качества, но в одном едины — со злом все свыкаются быстро.
Стабильность символов
«Почтальон». Кевин Костнер, 1997
Фото: Tig Productions, Warner Bros. Pictures Co.
«Я уяснил для себя одно правило: любой ценой избегай цивилизации»,— говорит герой Кевина Костнера, путешествующий по территории бывших США с мулом и моноспектаклями по Шекспиру. Но по цивилизации он все-таки скучает, радуясь любому артефакту прежней жизни, будь то нерабочий телевизор, нераспакованные пачки сигарет, заброшенные почтовые отделения. Последнее особенно остро напоминает о некогда существовавшей государственности, почившей после трехлетней ядерной зимы и десятилетий безвластия. Ныне царит суровый псевдофеодализм под предводительством самонареченного генерала Бетлехема (Уилл Паттон), противостоять которому приходится другому самозванцу, герою Костнера, разок выдавшему себя за почтальона и тем самым породившему национально-освободительное движение. Провалившийся в прокате и осмеянный в год выхода героический эпос сегодня видится несколько неловким, но и совершенно не глупым фильмом о том, как побеждает не сильнейший, а способный дать привлекательный культурный проект. Недаром тут закидывают камнями киномеханика, включившего «Универсального солдата» вместо «Звуков музыки».
Стабильность одиночества
«Кажется, мы остались одни». Рид Морано, 2018
Фото: Automatik Entertainment, Estuary Films, Exhibit
Дэл (Питер Динклейдж) работает библиотекарем и каждый день возвращает не сданные вовремя книги, заходя в дома абонентов и заодно делая там уборку и вынося их тела. Некоторое время назад большая часть человечества в одночасье умерла по неизвестным причинам. Дэл выжил, ему нормально: одиноко было и прежде, разве что родителей жалко — их он все еще не решается похоронить. Установленный порядок вещей нарушает Грейс (Эль Фэннинг), шумная девица, колесящая по стране в поисках хоть кого-то выжившего. Этим хоть кем-то и оказывается Дэл. Меланхоличная мелодрама, снятая режиссером и оператором «Ритм-секции» и «Рассказа служанки», не спешит удивлять и радикально переизобретать негласный канон «постапокалипсиса про одиночек», но делает и то и другое. В отличие от многочисленных вариаций романа Ричарда Мэтисона «Я — легенда», одиночество героя не таит никакой трагедии или скрытого надлома: в современности, доказывает Морано, каждый и так сам по себе, а человек человеку несет только хаос и лишние поводы для беспокойства.
Стабильность стабильности
«Кэрол и конец света». Луис Гране, Эрика Хейс и др., 2023
Фото: Netflix
И апокалипсис можно поставить в отложку. Через несколько месяцев должна случиться катастрофа, после которой от Земли и землян не останется ничего. Этот мир не спасет ни Брюс Уиллис с астронавтами-бурильщиками, ни Киану Ривз с проповедями. Апокалипсис случится — и точка. И пока одни спускают свои пенсионные накопления, отправляются в кругосветку, прыгают с парашютом и экспериментируют в сексе, одинокая женщина средних лет Кэрол мечтает о... рутине, наполняющей жизнь порядком и смыслом. К счастью, она не одна такая. В опустевшем мегаполисе (все «нормальные» люди уже разъехались по миру) находится группа людей, по привычке посещающих некий офис, выполняющих образцово бессмысленную работу и принципиально избегающих близкого общения. Разумеется, все передружатся и поймут что-то важное о себе, но наполненный печальным юмором и трезвым отношением к жизни мультсериал Netflix напоминает, что для озарений рутина и стабильность необходимы.
Стабильность смерти и любви
«Тепло наших тел». Джонатан Левайн, 2013
Фото: Make Movies, Mandeville Films, Summit Entertainment
Зомби по имени Р (Николас Холт) вместе с другими ходячими мертвецами обитает в заброшенном аэропорту. Как и в ромеровском «Рассвете мертвецов», даже после смерти привычки остаются теми же: некоторые мертвяки посещают рабочие места, угрюмо здороваются со знакомыми, а Р даже способен включать любимые пластинки. Однажды он съедает мозг крепкого молодого парня и, предварительно извинившись перед кинозрителями, обретает воспоминания погибшего, а вместе с ними — влюбленность в его девушку, блондинку Джули (Тереза Палмер). «Ромео и Джульетта» встречают Джорджа Ромеро, но этим остроумие создателей не ограничивается. Балансируя между мелодрамой, комедией, хоррором, боевиком и разве что не мюзиклом, фильм студии Summit Entertainment, ответственной среди прочего за «Сумерки», умудряется и развлечь, и дать новый образ зомби: теперь это вполне нормальный человек, разве что живущий по инерции и не познавший любви. Стабильность для мертвых, любовь для живых.
Стабильность морали
«Германия, год нулевой». Роберто Росселлини, 1948
Фото: Deutsche Film AG, SAFDI, Tevere Film, UGC
Любой послевоенный город пугает сильнее самых буйных постапокалиптических кинофантазий. Используя Берлин 1947 года как съемочную площадку, классик неореализма создал один из своих шедевров. С окончания войны прошло уже некоторое время, в Германии продолжаются «нулевые годы» внешнего управления и тотальной неопределенности. Но и подвешенное состояние может обрести черты застоя, болота, в котором может завестись всякое, особенно на почве ресентимента и страха. 12-летний Эдмунд ухаживает за тяжелобольным отцом и слоняется в поисках еды и денег по разрушенному городу, где встречает своего бывшего школьного учителя, нациста с педофильскими наклонностями, любящего зачитывать «ницшеанские» проповеди о разнице между «сильными» и «слабыми». В это же время с войны возвращается старший брат Эдмунда, боящийся, что теперь его отправят под трибунал. А его сестра пребывает в сомнениях: стоит заняться проституцией сейчас или подождать возвращения мужа из плена. Величайший моралист в истории кино, Роберто Росселлини не выдает ни единого вывода, ни слова осуждения, но его камера вглядывается в героев так, словно это и есть пристальный взор Бога, оценивающего поступки своих творений.
Стабильность распада
«Дорога». Джон Хиллкоут, 2009
Фото: Nick Wechsler Productions / Choc / Collection Christophel / Collection ChristopheL / AFP
Отец (Вигго Мортенсен) с сыном (Коди Смит-Макфи) держат путь-дорогу через всю Америку — не конечной точки ради, а просто потому, что надо выживать и прятаться. Когда-то с ними была и мама (Шарлиз Терон), но она не выдержала условий новой реальности и покончила с собой. Неизвестный катаклизм уничтожил не только большую часть народонаселения, но и животных с растениями. Питаться можно разве что консервами. Все самое страшное уже давно случилось, а ужас все еще продолжается. Отец никому не доверяет, избегает любых контактов, в целом небезосновательно: каннибализм стал обыденностью. Главный вопрос «Дороги» — как фильма, так и его исходника, одноименного романа Кормака Маккарти,— стоит ли вообще тянуться к людям, когда мир безнадежен? Любимая мантра социологов про тяжелые последствия «сужения социальных связей» обретает красивую иллюстрацию.
Стабильность благополучия
«ВАЛЛ-И». Эндрю Стэнтон, 2008
Фото: Pixar Animation Studios, Walt Disney Pictures
Сделанная с минимумом реплик полнометражная постапокалиптическая антиутопия для самых маленьких, ставшая всенародным любимцем и собравшая полмиллиарда в мировом прокате. Все заслуженно. Простейший сюжет про робота-мусорщика ВАЛЛ-И, влюбившегося в поломавшегося робота-исследователя Еву, расцветает совсем недетскими мыслями. Самое страшное здесь как раз в стабильности и внешнем благополучии. Человечеству, переселенному на межзвездный круизный лайнер, больше не нужно выживать и хоть как-то заботиться о своей жизни — искусственный интеллект совмещает сферу развлечений с функциями государства. Вид добродушных и всем довольных людей, уже не способных передвигаться самостоятельно, пугает сильнее превращенной в помойку Земли. Этот мир спасет не любовь, а только мощная встряска и необходимость принимать решения самостоятельно.
Стабильность веры
«Письма мертвого человека». Константин Лопушанский, 1986
Фото: Ленфильм; Первое творческое объединение
История о жителях города N, переживших ядерную зиму и готовящихся навсегда отправиться из подвала библиотеки в бункер, в 1986-м выглядела прямой реакцией на Чернобыль. Проблемный и многократно переделывавшийся фильм, категорически не нравившийся тогдашнему начальству «Ленфильма», вдруг получает широкий всесоюзный, а затем и мировой прокат, режиссеру выдают Госпремию РСФСР, а кино выводят на знамена перестройки. Меж тем в полнометражном дебюте Константина Лопушанского не стоит искать никакого политического и уж тем более публицистического измерения: он как раз про поиски чего-то по-настоящему стабильного в совершенно ненадежном и грозящем аннигилироваться мире. Вера в науку и прогресс не оправдала себя, вера в человека еще требует доказательства, но есть и другая вера, которую героям еще предстоит обрести.
Стабильность прогресса
«Облик грядущего». Уильям Кэмерон Мензис, 1936
Фото: Mary Evans / Ronald Grant / DIOMEDIA
Один из самых часто экранизируемых писателей, Герберт Джордж Уэллс однажды (но не единожды) напрямую поучаствовал в создании кино. «Облик грядущего» снят по его сценарию, основанному на одноименной книге, в которой автор «Войны миров» и «Острова доктора Моро» размышлял о дальнейших путях развития человеческой цивилизации и перспективах глобальной войны. Совсем не развлекательное полемическое произведение стало бестселлером, так что великий продюсер Александр Корда («Третий человек», «Леди Гамильтон») выделил невиданные для глубоко провинциальной на тот момент британской кинематографии £300 000 и предложил Уэллсу самому написать сценарий и контролировать все аспекты производства. По сюжету, с 1940-го по 1966-й идет глобальная война, а после применения бактериологического оружия эпидемия выкашивает пол-Европы. Действие же длится до 2036 года, а конфликт строится между луддитами, вполне довольными постапокалиптическим возвратом «к истокам», и сторонниками прогресса, готовыми отправить в спячку недовольных и построить рай земной любой ценой. Посмотрев «Облик грядущего», можно убедиться, что ярлыки «гуманиста» и «антифашиста» едва держатся на уважаемом господине Уэллсе.
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram