Равель и его главное сочинение в фильме «Болеро. Душа Парижа»

В прокат вышла биографическая драма «Болеро. Душа Парижа» Анн Фонтен — фантазия на тему жизнеописания композитора Мориса Равеля. Однако узнать о нем из этого фильма что-нибудь помимо того, что он написал то самое «Болеро» Равеля, Юлии Шагельман так не удалось.

Заключительный титр на черном экране, полагающийся любому уважающему себя байопику, сообщает, что «Болеро» Равеля звучит в мире каждые пятнадцать минут. Правда это или художественное преувеличение, неведомо, но картина Анн Фонтен вносит в это число заметную лепту: знаменитая мелодия неотвязно звучит в фильме, как в классическом исполнении, так и, например, в ритме работающих заводских станков, стуке метронома, тиканье часов, шуме дождя, птичьем чириканье, мелодии популярной песенки и так далее, и тому подобное. Ближе к концу двухчасового хронометража авторам ленты вполне удается убедить зрителей если не в величии этого произведения, то в том, что для самого Равеля (Рафаэль Персонас) оно стало кошмаром, затмившим другие его работы и саму его личность.

Парадокс в том, что фильм «Болеро», даром что основан на посвященной Равелю монографии почтенной толщины, которая написана видным французским музыковедом Марселем Марна, вряд ли исправит эту ситуацию. Жизнь композитора, нанизанная, словно на музыкальное остинато, на историю создания его самой известной работы, предстает набором мало связанных между собой эпизодов. Линейный нарратив в байопиках нынче не в моде, к тому же создатели картины явно вдохновлялись самим «Болеро» с его повторами, поэтому действие начинается с середины и раскручивается по спирали, постоянно возвращаясь в одну и ту же точку. Другим источником вдохновения для них, возможно, послужила матрешка: весь фильм состоит из флешбэков, вставленных внутрь флешбэков внутри других флешбэков, так что в итоге вообще перестаешь понимать, какой на экране год и на какой стадии застряло многострадальное «Болеро».

При этом Анн Фонтен и четыре ее соавтора сценария не пропускают ни одного клише. Не извольте беспокоиться: в картине будут и композиторские творческие муки с долгим разглядыванием пустого нотного листа и дальнейшим бросанием в огонь не удовлетворившего создателя-перфекциониста произведения; и переживания в ложе в вечер первого исполнения; и монтаж: Равель за роялем, на экране всплывают названия американских городов, а все вместе — простой и недорогой способ показать американскую гастроль композитора; и столкновение с ничего не понимающим язвительным критиком (Александр Таро); и причуды эксцентричного гения вроде отказа выходить на сцену репетировать с оркестром, пока ему не принесут забытые дома лаковые туфли.

Последнее, впрочем, едва ли не единственный его каприз, а так Равель предстает в картине тихим, молчаливым и болезненно застенчивым человеком, способным взаимодействовать с окружающим миром только с помощью музыки. Причем коммуникация остается односторонней: как только мир реагирует на его музыку, неважно — критикой или восторгами, Равель заползает обратно в свою раковину. Сочинение дается ему с большим трудом: даже напористая Ида Рубинштейн (Жанна Балибар), заказывая Морису балет, который и станет тем самым «Болеро», признает, что времени ему надо больше, чем любому другому композитору, и подгонять его не стоит.

Сроки, однако, затягиваются сверх всякой меры, и местами фильм превращается почти в комедию положений, когда Рубинштейн буквально гоняется за несчастным Равелем, а тот от нее прячется или плетет что-то невнятное о бурно кипящей работе над балетом, к которой еще даже не приступал,— ситуация, знакомая, пожалуй, каждому, кто хоть раз в жизни опаздывал к дедлайну. Чтобы повлиять на нерасторопного Мориса, Ида даже тащит его к гадалке мадам Володецкой (Катя Ченко), где все трое залихватски пьют vodka совершенно без zakuska.

«Русские женщины, несмотря на внешнее спокойствие, иногда пугают»,— вовсе не утешает Равеля Ципа (Венсан Перес), его лучший друг и брат его музы Миси Серт (Дория Тилье). В нее композитор влюблен совершенно безнадежно — но не потому, что светская красавица и покровительница искусств, дружившая со всем цветом французской культуры от Тулуз-Лотрека, Ренуара и Малларме до Пикассо и Коко Шанель (все это, правда, остается за кадром), не отвечает ему взаимностью. Напротив, она к нему весьма благосклонна, но стеснительный Равель в ответ на авансы Миси только краснеет, а после отправляется в бордель, где просит секс-работниц медленно надевать ее перчатки, забытые в такси и бережно им сохраненные для таких вот оказий.

Так же медленно, но, увы, совсем не так эротично движется к финалу сама картина, авторы которой до последней минуты не оставляют своих игр с флешбэками и временными пластами. Вот Рафаэль Персонас появляется в седом парике, а вот его герой снова вспоминает Первую мировую или детские разговоры с матерью (Анн Альваро). Кроме нее, перед затухающим взором умирающего композитора снова проходят все женщины его жизни: Ида, Мися, подруга-пианистка Маргерит Лонг (Эмманюэль Дево), домоправительница мадам Ревело (Софи Гиймен). И, конечно, звучит «Болеро» Равеля, переслушать которое в следующие пятнадцать минут — а то и недель — вам вряд ли захочется.