«Итальянский альбом» Брюллова выставлен на продажу

Московский аукционный дом Artinvestment выставил на продажу «Итальянский альбом» Карла Брюллова. Он состоит из 33 рисунков и был неоднократно показан на выставках в крупнейших российских музеях, но на открытые торги выставляется впервые. Аукцион пройдет с 24 по 28 июня 2024 года в онлайн-формате. Эстимейт лота — $1,5 млн. До торгов аукционный дом показывает «Итальянский альбом» на выставке вместе с еще одним лотом, «Крымским пейзажем» Айвазовского. Комментирует Кира Долинина.

В 2012 году брюлловский альбом демонстрировался в Русском музее и ГМИИ им. А. С. Пушкина на выставке под названием «Знаменитый и неизвестный Карл Брюллов». Это был первый выход в свет альбома, который до 1993 года бессменно хранился в семье близких знакомых художника Стефании и Льва Витгенштейнов и их потомков. Названный «итальянским» альбом насчитывает 33 листа, в основном это рисунки графитным карандашом и акварели, которые были исполнены во время первой поездки Брюллова в Италию в 1823–1835 годах. Альбом с набросками был преподнесен графине Стефании Витгенштейн в Риме 3 апреля 1832 года, о чем свидетельствует дарственная надпись, сделанная рукой Брюллова на титульном листе.

Графиня Витгенштейн, пушкинская «варшавская графиня», подруга Александры Осиповны Смирновой-Россет, принадлежала к кругу иностранцев-аристократов, наводнивших Италию в XVIII — первой половине XIX века, когда мода на grand tour перекинулась с Британских островов на всю Северную и Восточную Европу. Стефания была единственной наследницей «несвижской» ветви рода Радзивиллов, воспитанной троюродной сестрой ее бабушки, вдовствующей императрицей Марией Федоровной. В 1828 году она, одна из самых богатых и желанных невест Европы, редкая красавица, вышла замуж за родовитого, но бывшего за участие в декабрьском восстании в немилости у императора Николая I графа Льва Витгенштейна. Свадьба состоялась в Большой церкви Зимнего дворца, посаженой матерью была императрица-мать Мария Федоровна, сам царь церемонию проигнорировал. Жизнь молодоженов в особняке на Фонтанке не была долгой, после рождения дочери в 1829 году они уехали за границу, а в 1832-м графиня умирает от чахотки.

За четыре месяца до смерти она получает от Брюллова в дар альбом с рисунками. Сколько точно в нем было листов изначально, неясно, но, судя по нескольким отличающимся по размеру от большинства рисункам, некоторые работы были вставлены в него позже: граф Витгенштейн продолжал общаться с Брюлловым и после смерти жены и вполне мог пополнить свой «Итальянский альбом» новыми дарами.

В 1993 году альбом перешел в собственность собиравшего себе коллекцию российского банка «Столичный». На выставках 2012 года владельцем альбома значился московский закрытый паевой инвестиционный фонд художественных ценностей «Атланта Арт». А осенью 2023 года он появляется на выставке в Петергофе как собственность ООО «Вектор Интерком», специализирующегося на финансовом консалтинге и прописанного в Санкт-Петербурге. Никакой информации о том, как «Итальянский альбом» переходил из рук в руки, нет. На публичных торгах он не появлялся.

Несмотря на некую серую зону обитания альбома после его приезда в Россию, его исключительный провенанс и выставочная история почти не оставляют сомнения в подлинности. Уже на выставке в ГРМ были представлены сходные по времени с его листами работы из фондов Русского музея. Для этого была проведена скрупулезная искусствоведческая и технико-технологическая экспертиза в самом ГРМ и с привлечением эрмитажных специалистов. Для этого же была создана компьютерная программа, которая позволяет наглядно сравнивать фрагменты и проводить самый что ни на есть натуральный знаточеский анализ в стиле Джованни Морелли, главного в истории искусствоведения специалиста по сравниванию рук, ног, пальцев, ногтей, разрезов глаз и тому подобных специфических деталей. Последующие выставки гласных сомнений от экспертов также не выявили.

Первое появление «Итальянского альбома» на открытом аукционе, безусловно, интересно. Прежде всего, как измерение температуры художественного рынка старого русского искусства внутри России. До сих пор Брюллов не входил даже в десятку наиболее дорогих отечественных художников. Даже если отмести чемпионов вроде Малевича или Кандинского и оставить только авторов XIX века, во главе списка пойдут Репин, Нестеров, Маковский, Поленов, то есть обойма имен совсем иной, чем Брюллов, эпохи. А ведь современники называли его «русским Рафаэлем», «божественным Карлом», им восхищался Пушкин, в «галерее» которого кроме Брюллова всего и было, что Рембрандт, Рафаэль, ван Дейк, Рубенс да Кипренский с Орловским. Правда, сказал он о нем нечто странное: «Настоящий художник, добрый малый и готов на все». А Гоголь в статье о «Последнем дне Помпеи» (1833) расщедрился на определение «светлое воскресение живописи, пребывавшей долгое время в каком-то полулетаргическом состоянии».

Последнее замечание чрезвычайно важно для нас: нашумевшая по всей Европе, собиравшая толпы зрителей в Риме, Милане и Париже картина в России сразу же стала как бы главной картиной русской живописной школы, вывела ее на один уровень с европейской живописью. По крайней мере, так хотелось думать по эту сторону границы Российской империи. Живопись «Последнего дня», конечно, очень даровита, да и ее размер создавал ощущение чего-то совершенно невероятного. Однако рисунки Брюллова — иное дело. Прямо скажем, рисовальщик он не выдающийся. Очень профессиональный, крепкий мастер, отличный выученик русской академической школы. Но и его выделанные до последнего штриха жанровые акварели, и беглые натурные наброски — это, скорее, материал для понимания внутренней мифологии Брюллова, чем наслаждение для глаз. Можно сколько угодно умиляться прелестным плечам полуобнаженных итальянок, посылающих поцелуи возлюбленному в окно, склоняющихся над кроваткой плачущего ребенка, поблескивающих фирменными брюлловскими глазами-маслинами из-под сложносочиненного крестьянского головного убора. Но соблазнительность сюжета не равна блеску рисунка.

За что же будут соревноваться на торгах желающие приобрести альбом «божественного Карла»? Прежде всего — за владение частью строчки в истории русского искусства. Именно там Брюллов занимает почетное место, велик и могуч. Продавайся этот альбом за границей, его цена была бы, скорее всего, ниже — или среди покупателей были бы почти исключительно наши соотечественники. Ничего плохого о Брюллове эти обстоятельства не говорят. Просто «национальное искусство» часто ценится выше на родине, чем на глобальном рынке. Вот на ближайшем своем аукционе картин старых мастеров Christie’s будет продавать пейзаж с лошадьми любимого почти только по ту сторону Ла-Манша художника XVIII века Джорджа Стаббса, эстимейт £7–10 млн. Художник хороший, но не настолько, чтобы быть дороже портретов Халса. А это именно так. Так что есть в предстоящей продаже «Итальянского альбома» нечто патриотическое, а значит, и модное. Будем внимательно следить за ценой и тем, кто станет новым владельцем редкости.