В Большом театре станцевали дипломанты Benois de la danse

На Исторической сцене Большого театра прошла 30-я церемония вручения балетного приза Benois de la danse, дополненная концертом лауреатов и дипломантов. Победителей и претендентов разглядывала Татьяна Кузнецова.

Уже второй год за все, что видят зрители на двухдневном фестивале-конкурсе Benois de la danse, отвечает Светлана Захарова: преемница Юрия Григоровича на посту председателя жюри Benois de la danse взяла на себя и обязанности Нины Кудрявцевой-Лури, отвечавшей за художественную программу мероприятия со дня его основания в 1991 году, но покинувшей свой пост после начала СВО. Усилия примы Большого театра и ее команды снова позволили поддержать международный статус фестиваля — на сей раз в виде участия Японии, Китая и Венгрии, не считая заведомо неприездных (по официальному объяснению «из-за занятости») артистов-итальянцев из «Ла Скала» и хореографа-немца Марко Гёке (подробно о составе жюри и номинантах “Ъ” писал 30 мая). Однако на церемонии можно было разглядеть, хоть и мельком, всех претендентов на приз — неприехавшие прислали видеонарезку своих достижений.

Члены жюри, понятное дело, посмотрели видеоработы номинантов целиком, поэтому приходится принять на веру, что балет «В голландских горах», за который Марко Гёке получил приз как хореограф, не просто очередное тиражирование его фирменных приемов, а нечто выдающееся. Ведь этой постановке уступили не только многосложная «Пиковая дама» Юрия Посохова и милейший «Класс-концерт» Максима Севагина (фрагмент этого балета в исполнении артистов Музтеатра Станиславского очень украсил первый акт вечера), но и «Принцесса Кагуя» японца Дзё Канамори, впечатлившая на экране массовыми сценами, а живьем — весьма трогательным дуэтом крошечной номинантки Акиры Акиямы и атлетичного Дана Цукамото, почти не спускавшего свою Принцессу на землю,— их танец был выстроен на верхних поддержках, исполненных с величайшей легкостью и точностью.

Балерина Олеся Новикова, со свойственной ей идеальной чистотой и технической невозмутимостью одолевшая партию Аспиччии в реконструированной Мариинским театром «Дочери фараона», похоже, действительно была вне конкуренции. Тем более что исполнила ее вскоре после родов (о том, что балерина — мать четырех детей, поведала залу потрясенная ведущая Дарья Златопольская, с которой этим фактом поделился соведущий Вадим Верник). Но вот чем интеллигентный Иван Грозный Артемия Белякова, получившего за него «Бенуа», лучше нервного Германа Владислава Лантратова, уяснить нелегко. И тем более непонятно, чем так пронял жюри венгр Гергё Армин Балажи, артист весьма скромных технических и актерских возможностей, что ему присудили второй мужской приз за роль в балете Бориса Эйфмана «Эффект Пигмалиона». Впрочем, о вкусах спорят всегда, зато очевидно, что «Бенуа» присуждали без учета политических и конъюнктурных соображений — иначе приз непременно получила бы прелестная китаянка Сунь Хуэйсинь, не раскрывшая и половины своих возможностей в ремесленном и вторичном дуэте из «Собора Парижской богоматери», который поставил в Балете Ляонина член жюри Патрик де Бана на музыку Сен-Санса в обработке Пино-Кинтаны.

Этот дуэт был показан во втором отделении концерта, отданном номинантам. Как правило, не все танцуют то, за что были выдвинуты на приз,— обычно по техническим причинам. На этот раз решительно никаких препятствий не было для того, чтобы Олеся Новикова исполнила одну из многочисленных вариаций Аспиччии, а Артемий Беляков — один из монологов Грозного. Однако худрук программы Светлана Захарова предложила приме Мариинки и премьеру Большого объединиться в дуэте из «Ромео и Джульетты» Лавровского. Это было режиссерским просчетом: второе отделение, содержащее семь долгих лирических адажио, оказалось слишком монотонным. К тому же танец, как и в прошлом году, пал жертвой оформления по вине художницы Юлии Шестаковой. Сизые проекционные «фотообои», изображавшие исполинский балкон и сад дома Капулетти, навредили качественно-благонравному любовному объяснению Ромео и Джульетты: подле гигантской балюстрады прыжки Артемия Белякова казались приземленными, хрупкая Олеся Новикова терялась в нагромождениях фона. Предзакатным фотозадником с озером, замком, статуей и красными маками была украшена и ночная встреча Жизели с Альбертом в лесу. Впрочем, утилитарный танец премьеров Михайловского театра Приски Цайзель (номинант) и Виктора Лебедева угробили не только «декорации», но и поразительная немузыкальность артистов, хотя танцевали они под привычную им запись. Среди череды балетных любовей особой глупостью выделялся дуэт из «Снежной королевы» Максима Севагина, в котором Северный олень (Денис Дмитриев), сжав кулаки-«копыта», нежно терся «рогами» о спящую Герду (номинантка Ксения Рыжкова) под музыку 2-й части Пятой симфонии Чайковского. Возможно, понимая уязвимость этой хореографии, режиссер Светлана Захарова предусмотрительно поместила любовные томления Оленя в середину отделения, завершив концерт «Пиковой дамой» — не существующим у Пушкина адажио страдающей Лизы (Анастасия Сташкевич) с почти невменяемым Германом (Владислав Лантратов), в котором постановщик-номинант Юрий Посохов вcе же доказал, что отношения в дуэтах могут быть не только эффектными и виртуозными, но и красноречивыми.

Во втором концерте — лауреатов прошлых лет — классику исполняли исключительно иностранцы, а нашим артистам был отведен современный репертуар. О том, насколько именно он современен и рискнул ли кто-то из серьезных западных авторов разрешить россиянам танцевать свою хореографию, читайте в завтрашнем номере “Ъ”.