В Воронеже «оркестр громкоговорителей» представил киномузыку Александра Кнайфеля

На Платоновском фестивале в Воронеже состоялась премьера — на акусмониуме, который также называют «оркестром громкоговорителей», было исполнено произведение композитора Александра Кнайфеля «Айнана», написанное в качестве саундтрека к забытому ныне советскому фильму «След росомахи». Это третья часть проекта известного музыканта и лидера группы «Мегаполис» Олега Нестерова по возвращению слушателям шедевров киномузыки. В полном виде — с отреставрированной записью и книгой о композиторе — «Айнана» будет представлена зимой или весной. Среди первых слушателей оказался корреспондент «Ъ-Черноземье» Александр Прытков.

«Айнану» на акусмониуме в рамках Платоновфеста в Воронеже играли два вечера — и по-хорошему посетить нужно было оба. Анонс немного лукавит и лишь отчасти дает представление о том, как звучит «оркестр громкоговорителей». Сама музыка известная, но в узких кругах, и подготовленных к ней вряд ли было много, если таковые были вообще. Поэтому только после первого концерта становится понятна суть.

Сам проект — третья часть масштабной деятельности Олега Нестерова «Три степени свободы. Музыка > Кино > СССР». Лидер «Мегаполиса» уже несколько лет занимается возвращением слушателю шедевров киномузыки: в СССР сложилась ситуация, когда композиторы с академическим образованием, не вписывающиеся в рамки официоза, могли с полной свободой творить лишь для кино — в результате большинство фильмов забыты, а музыка живет. В рамках проекта достаются копии саундтреков, ищутся партитуры, а помимо концертов на акусмониуме выпускаются отреставрированные записи (на пластинках или в цифровом виде) и книги (Олег Нестеров здесь выступает лишь как составитель цитат, ни слова не добавляя от себя). Автор проекта называет его пожизненным — список имен большой, сколько успеет, столько и сделает.

Таким образом уже представлена музыка знаменитого Альфреда Шнитке (впрочем, у него, по словам Олега Нестерова, не издано около 90% произведений) и куда менее известного широкой публике Олега Каравайчука, практиковавшего потоковую музыку — когда произведение пишется здесь и сейчас вместе с музыкантами, а не придумывается заранее.

Александр Кнайфель — третий участник проекта и первый из ныне здравствующих — гений того же порядка. В застойные годы он вовсю развернулся и экспериментировал, по его собственным словам, «хулиганил» на «Леннаучфильме», и придраться к его авангардным работам никто не мог: например, никто же не знает, что должно звучать в фильме про недавно открытые жидкие кристаллы.

Музыку композитор писал с использованием числовых рядов. «У меня врожденное, сколько себя помню, древненациональное, думаю, кабалистического происхождения чувство опоры в познании мира на числа. В моем представлении они создают возможность истинной творческой свободы»,— говорил Александр Кнайфель. Партитуры тоже записывал необычно: например, в виде квадратов на миллиметровой бумаге, которые можно вертеть как угодно и играть в соответствии с этим положением по-разному.

При этом удивительным образом композитор всегда попадал в точку, зачастую его музыка и «делала» фильм. Так произошло и с «Айнаной», которую Александр Кнайфель написал для «Следа росомахи» по повести чукотского писателя Юрия Рытхэу. Для записи использовались только ударные и камерный хор Санкт-Петербургской академической капеллы. Для певцов это тоже стало вызовом: нужно было и выть, и рычать, и чего только ни делать. В результате композитора благодарили за настоящую чукотскую музыку — хотя он принципиально во время работы над саундтреком не слушал фольклор.

В итоге фильм уже давно забыт, а «Айнана» среди меломанов приобрела статус культовой. Ее даже в наилучшем качестве хотел записать один из столпов new wave и основатель группы Talking Heads Дэвид Бирн, но не договорился с композитором.

В Воронеже «Айнану» играли на площадке 1900 — в одном из производственных зданий бывшего винзавода, которое сейчас в основном используется под просветительские мероприятия и корпоративы.

Внутри по всему периметру здания на разных уровнях были развешаны и расставлены колонки, в центре — микшерский пульт. Вся эта конструкция и есть акусмониум: звук выводится на пульт и затем распределяется по колонкам. Это один из первых инструментов для исполнения электронной музыки живьем, и поначалу действительно там были обычные громкоговорители. Но, как пояснил «Ъ-Черноземье» дирижер акусмониума Илья Пучеглазов (Symphocat), громкоговорители имеют узкий спектр звука, а колонки могут дать его в полном объеме. А сам пульт сейчас цифровой. Также к потолку были подвешены емкости с водой, в которых тоже располагались динамики,— это нововведение для акусмониума: такие колбы производятся в Воронеже, и не факт, что появятся на других площадках.

Зрительские ряды располагались вдоль по всему залу друг напротив друга: часть за спиной дирижера, часть перед ним. Площадка также была разделена прозрачными экранами, на которые транслировались фрагменты фильма и названия композиций («Мужское», «Женское», «Недра мелодии», «Побеги мелодии» и т.п.). С ноутбука включались и видео, и аудио — запись «Айнаны» Symphocat потом и разводил по колонкам. По словам дирижера, музыка Александра Кнайфеля будто специально написана для акусмониума: «Это пространственная музыка. Это монозапись, в простом исполнении она может показаться неполноценной, хочется услышать больше».

Корреспонденту «Ъ-Черноземье» повезло оказаться в удачном месте. Очень неудобно было смотреть на экран, но видео здесь не главное. Действительно, было слышно, как звук гулял по залу: то тихонько начинался снизу слева, то взрывался сзади сверху и продолжался более тихо спереди. Сама по себе необычная музыка в таком исполнении давала весь спектр эмоций. Пережить это, по словам слушателей, довелось не всем, но многие оценили состояние транса, в которое вгоняла музыка. А обещанную организаторами «световую архитектуру» в полной мере увидеть стало возможно только на фотографиях постфактум.

Опыт «Айнаны», как и любого произведения на акусмониуме, уникальный. И дело не только в конкретной площадке — звук в помещении сам по себе может быть разный,— но и в конкретном моменте: у дирижера есть определенная задумка перед концертом, но какую мелодию, когда и в какие колонки направить, он решает непосредственно во время исполнения.