В многодетной семье священника нашлись противники СВО

Второй Западный окружной военный суд приступил к рассмотрению резонансного уголовного дела Иоанна, Алексея и Тимофея Ащеуловых — трех сыновей бывшего липецкого священника Игоря Ащеулова. Они были задержаны летом прошлого года при попытке незаконно перейти границу России с Украиной и отправиться воевать на стороне ВСУ. В суде фигуранты признали вину, однако раскаяния не продемонстрировали, дав понять, что, по их мнению, они не сделали ничего предосудительного.

Поскольку следствие по делу проходило в Курске, где проживает большинство свидетелей, фигурантов решили не везти в Москву, а процесс провести дистанционно — по видеосвязи. Подсудимые и их адвокаты расположились в Курском гарнизонном военном суде, а судья Тимур Жидков и прокурор Эдуард Матвейчик — в здании 2-го Западного окружного военного суда в столице.

Когда устанавливали личность, выяснилось, что старший из подсудимых, 24-летний Иоанн, до задержания проживал в Минске, окончил физический факультет Белорусского государственного университета и работал в Институте физики им. Б. И. Степанова Национальной академии наук Белоруссии младшим научным сотрудником. Два его младших брата — 19-летний Тимофей и 21-летний Алексей, отучившись в девятом и одиннадцатом классах школы соответственно и живя в Санкт-Петербурге, пошли работать в компанию, которая занималась дорожными работами.

Как установило следствие, «будучи противниками политического решения президента России о начале СВО» на территории ДНР и ЛНР, а также Украины, братья Ащеуловы 5 февраля 2023 года «приняли совместное решение» перейти на сторону, противостоящую российским вооруженным силам.

Для этого они решили вступить в запрещенное и признанное Верховным судом РФ террористическим украинское военизированное объединение «Легион "Свобода России"», для чего присоединились к одноименному телеграм-каналу.

Получив ссылку на бот, каждый из братьев ознакомился с инструкцией о вступлении в легион, рассказал, оглашая обвинительное заключение, прокурор Матвейчик.

По его словам, братья несколько раз списывались с неустановленным представителем организации, обсуждая, как лучше перейти границу с Россией, а летом наконец решились воплотить план в жизнь. В июне Иоанн выслал по указанной ему электронной почте анкету кандидата на вступление в легион, а также фотографию паспорта и военного билета, а 1 июля прилетел к братьям из Минска в Санкт-Петербург. Двое последних, готовясь к переходу границы, уничтожили телефоны и захватили с собой инструменты на случай, если придется ломать забор или другие ограды.

В середине июля троица на машинах добралась до Воронежа, а затем — поездом до Курска, откуда с автовокзала на автобусе стартовала в Рыльск. Там братья заказали такси в село Романово Курской области, откуда пешком выдвинулись к российско-украинской границе. «Однако довести свой преступный замысел до конца они не смогли по независящих от них обстоятельствам», поскольку в ночь на 25 июля все трое были задержаны пограничниками, сказал гособвинитель. Это произошло в районе деревни Анатольевка Рыльского района Курской области, в 1,5 км от границы, пояснил он.

Вначале задержанным дали по десять суток административного ареста за неповиновение законным требованиям пограничников (ст. 18.7 КоАП), а 3 июля арестовали, предъявив обвинение в приготовлении к госизмене, покушении на участие в деятельности террористической организации (ч. 3 ст. 30 ст. 275, ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 205.5 УК РФ), а также в попытке незаконного пересечения госграницы (ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 322 УК РФ). Лишь по первой из трех статей им грозит до 20 лет лишения свободы.

Выслушав прокурора, подсудимые заявили, что вину признают, однако виновными себя не считают.

«Я признаю вину в тех деяниях, которые мне вменяются. Но так вина — это субъективное понятие, которое является внутренним состоянием. Сказать, что я признаю себя виновным, я не могу»,— сказал Иоанн.

Примерно в том же ключе высказался Тимофей, сказав, что признает фактические обстоятельства дела, но не считает содеянное «виной». Фактические обстоятельства дела признал и Алексей Ащеулов.

После этого суд приступил к допросу свидетелей. Первым оказался отец подсудимых, 49-летний Игорь Ащеулов. Он получил известность в 2014 году, после того как решением районной комиссии Липецкой области по делам несовершеннолетних его девять детей в возрасте от трех до семнадцати лет забрали органы опеки из-за плохих условий проживания в ветхом жилье в селе Озерки. Позже власти вернули детей родителям, временно предоставив семье благоустроенный дом и пообещав помочь с ремонтом старого. Через некоторое время священник Ащеулов был лишен прихода по причине грубого отношения к прихожанам, сообщали в Липецкой епархии. Там же уточнили, что с 2008 года Ащеулов не совершает служение в приходах и монастырях.

Облаченный в рясу с крестом Игорь Ащеулов подтвердил, что не состоит в штате ни одной из епархий, и рассказал, что сейчас проживает в Воронеже. Своих сыновей он назвал послушными, неконфликтными, дружелюбными и любознательными, отметив, что, находясь в Минске, Иоанн даже материально помогал ему и братьям. «Это самые лучшие люди, которых я знаю»,— сказал свидетель. Отвечая на вопрос прокурора, он заверил, что сыновья не общались с ним на политические темы, а о своих планах отправиться воевать на Украину ему, «к сожалению», ничего не сообщили.

Свидетель высказал предположение, что после задержания дети «начали сами себя оговаривать». «А может быть, к ним меры физические были применены»,— предположил Игорь Ащеулов.

Однако допрошенные вслед за ним пятеро сотрудников ФСБ, в том числе задержавшие молодых людей на границе подполковник Андрей Карпов и прапорщик Камиль Гамзаев, заверили, что ни физического, ни психологического давления они на них не оказывали, а попытавшиеся спрятаться в лесу Ащеуловы позже по доброй воле рассказали, что планировали пересечь границу для участия в боевых действиях в составе террористического «Легиона "Свобода России"».

Целый ряд свидетелей, среди которых были братья и сестры подсудимых, а также их мать Елизавета, в суд не пришли, сославшись на плохое самочувствие либо занятость. В этой связи судья огласил показания, которые они давали на следствии.

Из них следовало, что Елизавета Ащеулова, прожив с мужем 24 года, в декабре 2020 года официально развелась с ним, объяснив это тем, что супруг стал вести себя агрессивно и оскорблять ее при детях. Вместе с младшими детьми она переехала в Санкт-Петербург.

Женщина не скрывала: она, как и трое оказавшихся на скамье подсудимых сыновей, не поддерживает СВО. Она уверяла, что ничего не знала о планах детей отправиться воевать на стороне ВСУ. По ее версии, когда летом 2023 года Иоанн прилетел из Минска в Санкт-Петербург, то он вместе с братьями ей сообщили, что поедут на заработки к отцу в Воронеж.

В ходе оглашения свидетельских показаний выяснилось, что после возбуждения уголовного дела в мобильном телефоне одного из братьев Ащеуловых, Прокопа, нашли несколько видео, которые позволяют усомниться в словах матери.

На них было зафиксировано, как в кругу семьи Алексей и Тимофей переписывались по мессенджеру Telegram с Иоанном и обсуждали, как «перейдут на сторону Украины», а Алексей сказал кому-то из братьев: «Мне стыдно, что я русский». Однако на допросах Елизавета Ащеулова и ее дети все как один утверждали: они не расценивали подобные разговоры всерьез, воспринимая их как шутку. Аналогичную версию изложила и одна из дочерей, Анастасия Ащеулова. Она, как установило следствие, также переписывалась с представителем запрещенного легиона. Но девушка заверила, что связалась с представителем этой организации «из любопытства» и всего один раз, а вопрос отъезда матери и ее сыновей из России подняла, так как «видела в этом новую возможность».

В ходе допросов оказалось, что из всей семьи Ащеуловых только старшая дочь священника, Ефросинья Капустина, была не согласна с политическими взглядами своего брата Иоанна и даже перестала с ним общаться, поскольку тот критиковал ее знакомых — военных корреспондентов, работавших в зоне СВО. Остальные знали, что трое братьев осуждали проведение боевых действий на территории Украины, однако утверждали, что в их разговоры «не вникали».

Мария Локотецкая