Выходит на экраны экспериментальный хоррор «Нежить» Криса Нэша

В прокат выходит фильм ужасов «Нежить» («In a Violent Nature») — полнометражный дебют канадского режиссера и сценариста Криса Нэша, премьера которого состоялась в этом году на фестивале «Сандэнс». Задуманный молодым автором жанровый эксперимент поначалу можно счесть любопытным, но его завода не хватает даже на хронометраж в 94 минуты, считает Юлия Шагельман.

Разумеется, хоррор, представленный на одном из самых важных фестивалей независимого кино, не может быть развлекательным зрелищем для любителей посмотреть, как чьи-то кишки вытаскивают из живота пожарным крюком. Ему необходимо иметь за душой идею или концепт. И у «Нежити» концепт имеется: это слэшер, то есть лента в поджанре «страшный маньяк в маске убивает тинейджеров одного за другим», снятая как бы с точки зрения того самого маньяка. Не в смысле эмпатии к нему или погружения в его внутренний мир (примеров таких фильмов тоже хватает), а в самом что ни на есть формальном: все происходящее на экране показано глазами убийцы.

Соблюсти этот прием довольно трудно, и на самом деле Нэш и его оператор Пирс Деркс благополучно забывают о нем уже на четвертой минуте. Дальше камера то следует по пятам кошмарного неубиваемого душегуба по имени Джонни (Райан Баррет), держа в фокусе его массивный лысый затылок, то действительно показывает картинку его глазами, то взмывает вверх, а в последние двадцать минут окончательно бросает Джонни и переключается на выжившую «последнюю девушку» (Андреа Павловиц).

Однако в запасе у Нэша есть еще один фокус — нарочито неторопливый темп с длинными паузами между убийствами, который заставляет критиков вспоминать такие неочевидные для хоррора референсы, как кино Терренса Малика и Гаса Ван Сента. Это, положим, чересчур смелые сравнения, и «медленно тлеющим» ужастиком, какие были в моде всего три-пять лет назад, «Нежить» тоже не назовешь: свою жертву Джонни находит и расправляется с ней довольно быстро. Однако после этого авторы действительно отводят довольно щедрые порции хронометража на его проходы по лесу, крупные планы поваленных стволов и каких-нибудь папоротников, закаты, озерные туманы и прочие радости натуралиста, призванные контрастировать со смертями, становящимися по ходу действия все более изощренными.

Все это — и убийства, и пейзажи — подается в предельно минималистичной манере, без музыки и других внешних средств управления зрительской реакцией, только под хруст веток, шуршание листьев, тяжелое дыхание Джонни и чавканье кромсаемой плоти. Сюжет при этом низведен до чистой схемы и лишен какого-либо эмоционального наполнения настолько, насколько это в принципе возможно.

Итак, компания молодых людей, имена которых запоминать не обязательно, приезжает провести выходные в лесу. Возле заброшенной пожарной башни парни находят и забирают себе старый медальон — большая ошибка, как им скоро предстоит выяснить. Находка пробуждает Джонни, который выкапывается из-под земли и идет убить их всех, а также любого другого, кто подвернется под руку.

Вечером у костра один из парней рассказывает, как когда-то здесь была стоянка лесорубов, те ненавидели хозяина лавки, открытой для них лесозаготовительной компанией, и срывали злость на его умственно неполноценном сыне, потом убили обоих, закончилось все очень плохо. Следующий кусок предыстории Джонни несколько трупов спустя излагает местный рейнджер (Рис Пресли) — он одновременно дополняет предыдущий и противоречит ему, что в основном подтверждает равнодушие авторов к нарративной подоплеке фильма. Она нужна им только как своего рода экзоскелет, удерживающий вместе формальные элементы и, увы, справляющийся с этой задачей не слишком эффективно.

Пожалуй, наиболее удачным в смысле воздействия на зрителей здесь оказывается эпизод ближе к финалу картины, в котором сознательно затянутое ожидание развязки наконец-то работает, создавая нешуточное напряжение,— но это происходит слишком поздно. В целом же «Нежить» проваливается в самостоятельно созданный зазор между «приподнятым» хоррором и чистым жанром, выбраться из которого ленте оказывается гораздо сложнее, чем Джонни из его могилы.