Какие угрозы альянс разглядел в Азиатско-Тихоокеанском регионе

В повестку юбилейного саммита НАТО в Вашингтоне включены не только вопросы, касающиеся Евроатлантики. Последний день мероприятия — 11 июля — будет во многом посвящен взаимодействию стран—членов альянса с союзниками из Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). С подачи прилетевшего в США президента Южной Кореи Юн Сок Ёля акцент будет сделан на укреплении связей в области безопасности на фоне все более активного сотрудничества России и КНДР. Не забудут на натовской встрече с азиатским уклоном и про Китай.

Пристальное внимание НАТО к происходящему далеко за пределами Евроатлантики давно стало явлением привычным, но нынешний юбилейный саммит альянса еще прочнее закрепит тенденцию на размывание географической привязки блока. В четверг в Вашингтоне пройдет обсуждение ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе (который с подачи Штатов стали именовать Индо-Тихоокеанским) с союзниками оттуда в лице лидеров Японии, Южной Кореи, Австралии и Новой Зеландии, которых нарекли группой IP4.

Впервые лидеров этой «четверки» пригласили на саммит НАТО еще в 2022 году, повторив приглашение и в прошлом. На нынешнем же саммите, по данным японской газеты Nikkei, НАТО планирует обнародовать первый совместный документ о расширении сотрудничества с Токио, Сеулом, Канберрой и Веллингтоном. Более того, как сообщила на днях со ссылкой на официального представителя японского правительства газета Yomiuri, в кулуарах саммита намечен и первый пятисторонний саммит «четверки» с Украиной, в ходе которого страны IP4 проявят решимость и дальше поддерживать Киев.

Впрочем, первостепенная задача таких стран, как Япония и Южная Корея, не усиление взаимодействия с НАТО по украинскому вопросу, а подключение альянса к решению своих региональных проблем.

При этом если прежде роль главного «застрельщика» в убеждении членов НАТО в том, что безопасность Европы неотделима от безопасности в АТР, играл премьер Японии Фумио Кисида (он делал главный акцент на угрозе Китая), то в последнее время на первую роль выдвигается президент Южной Кореи Юн Сок Ёль, упирающий больше на угрозу со стороны КНДР.

Накануне вылета в Вашингтон господин Юн дал интервью агентству Reuters, в котором пообещал обсудить с лидерами альянса «явную угрозу и серьезный вызов миру и безопасности на Корейском полуострове и в Европе». Речь шла о военном сотрудничестве России и КНДР.

Более того, президент поставил Москву перед выбором.

«Северная Корея, безусловно, представляет угрозу для международного сообщества. Я надеюсь, что Россия здраво решит, какая сторона — Южная или Северная — важнее и нужнее для ее собственных интересов»,— отметил южнокорейский лидер, добавив, что будущее отношений Сеула и Москвы «полностью зависит от действий России».

Напомним, точкой отсчета в ухудшении отношений Москвы и Сеула стал начавшийся в феврале 2022 года конфликт на Украине. Южная Корея, для которой Россия была пятым по величине экспортным рынком, свернула большую часть торгово-экономического сотрудничества и вслед за США и Евросоюзом одобрила ряд санкций. При этом поначалу в Москве, очевидно, считали, что большую часть антироссийских шагов Сеул предпринимает с явной неохотой, под яростным давлением Штатов и Запада, а не по велению сердца, как Токио. В частности, в конце прошлого года в интервью “Ъ” посол России в Южной Корее Георгий Зиновьев, назвав Южную Корею «одной из самых дружественных среди недружественных стран», отмечал, что в Сеуле «стараются не допустить резкого сворачивания связей с Россией и продолжают искать гибкие способы минимизации убытков от западных рестрикций для двустороннего сотрудничества».

Но после июньского визита российского лидера Владимира Путина в КНДР этому хрупкому балансу пришел конец. В Сеуле не только осудили подписание Москвой и Пхеньяном Договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве, предполагающего в том числе взаимопомощь в случае агрессии против одной из стран, но и открыто допустили поставки южнокорейского оружия на Украину в случае, если Россия начнет снабжать Север своими вооружениями.

При этом, как анонсировал в том же интервью Юн Сок Ёль, на саммите в Вашингтоне Южная Корея, открывшая еще в ноябре 2022 года дипломатическую миссию при НАТО, выведет свое партнерство с альянсом на новый уровень. Первым практическим наполнением этого станут сентябрьские учения по киберзащите под эгидой южнокорейского разведывательного управления, в которых примут участие страны—члены НАТО.

Впрочем, если Сеул видит первостепенные риски для региональной и глобальной безопасности в усилении связки Москва—Пхеньян, то в самом НАТО на это смотрят куда шире.

Как заявил на днях генсек альянса Йенс Столтенберг, конфликт на территории Украины демонстрирует, насколько тесно связаны Россия, Китай, КНДР и Иран.

И это, как отмечают эксперты, безусловно, ускорило процесс установления связей между Европой и Азией в области безопасности.

Между тем и в Москве, и в Пекине всегда крайне неодобрительно относились к вовлечению НАТО в дела региона, лежащего далеко за пределами формальной «прописки» альянса. В частности, глава российского МИДа Сергей Лавров не раз обращал внимание на то, что в НАТО «уже сдвигают так называемую линию обороны к Южно-Китайскому морю». Он критиковал продвижение натовской военной инфраструктуры в Азии за счет создания блоковых структур типа AUKUS (Австралия, США и Великобритания) и четырехстороннего диалога по безопасности QUAD (США, Япония, Австралия, Индия).

Схожую озабоченность неоднократно выражала и китайская сторона. «Азиатско-Тихоокеанский регион лежит за пределами географического охвата Северной Атлантики», а «попытка НАТО проникнуть на восток в АТР неизбежно подорвет региональный мир и стабильность», напомнил позицию Пекина на этой неделе пресс-секретарь посольства КНР в Вашингтоне Лю Пэнъюй.

Наконец, недавно возмущение превращением союза Южной Кореи, Японии и США в «азиатскую версию НАТО» высказали и в КНДР, превратившейся с недавних пор в объект крайне пристального и негативного внимания со стороны альянса.

Наталия Портякова