На экранах «Схватка» Никхила Надеша Бхата

В прокат вышел жесточайший боевик Никхила Надеша Бхата «Схватка» (Kill). Почитатель индийского кино Михаил Трофименков отсмотрел эту стоминутную драку без правил и всплакнул по счастливым временам таких хитов советского проката, как «Бродяга» или «Зита и Гита».

Кинематограф Индии всегда был двуликим Янусом. С одной стороны, великие фильмы Мринала Сена или Сатьяджита Рая: то суровый неореализм, то сказочная притчевая вязь по мотивам индийской истории. С другой стороны, отныне и во веки веков,— приторный, находящийся за гранью самой идеи дурного или хорошего вкуса неотразимый Болливуд. Именно болливудские фильмы были самыми щедрыми донорами советского авторского кино. Миллионы и миллионы рублей, собранные в прокате каким-нибудь «Танцором диско», вливались Госкино в фильмы Киры Муратовой или Алексея Германа.

Бывали на советских экранах и условно жестокие опусы типа «Мести и закона». В том фильме бандиты отрубали герою-полицейскому руки, но он не печалился, а осваивал искусство забивать супостатов голыми ногами. И все зрители чувствовали, что смотрят сказку, а вовсе не фильм о том, как реальному правоохранителю реально отрубили конечности. Сказочное было время и сказочное кино.

В наши дни каждый выход индийского фильма в прокат — факт не только эстетический, учитывая ориентацию на Глобальный Юг и проблемы импортозамещения на культурном фронте. В развороте прокатчиков на Юг не было бы ничего дурного, напротив: из той же Индии (Бразилии, Мексики, Турции, далее по алфавиту) можно много чего импортировать в кинематографической области.

Индийское кино никак не сводится к Болливуду и его отпрыскам. Там существуют едва ли не десятки самостоятельных киношкол. Там снимают и серьезные, авторские, но не страдающие от отсутствия сценарного драйва социальные драмы, и впечатляющие исторические картины о борьбе за независимость, не уступающие голливудским блокбастерам.

Однако наш прокат выбрал «Схватку». В его оправдание можно сказать лишь то, что фильм неизвестным науке образом оказался в конкурсе респектабельного Торонтского фестиваля.

Начинается все более или менее традиционно, что дает надежду на мелодраму с песнями и танцами (спойлер: их не будет). Богатый папаша заключает помолвку прекрасной дочери Тулики (Таня Макиштала) с нелюбым ей парнем, который никакой роли в дальнейшем действии не сыграет. Гости на помолвке радостно палят в воздух боевыми патронами: национальная традиция, куда денешься. Тулика между тем влюблена в бравого спецназовца местной госбезопасности Амрита (Лакшья).

Затем все протагонисты зачем-то садятся в поезд на Нью-Дели. Почему-то в плацкартный вагон: неужели ни у семьи Тулики, ни у привилегированных офицеров нет денег на купе? Чуть позже зритель поймет: плацкарта нужна для того, чтобы максимально увеличить количество жертв экранной бойни.

Вопросы о платежеспособности персонажей отпадут в самой трогательной, самой болливудской сцене объяснения в любви Амрита и Тулики и вручения ей еще одного обручального кольца. Случится она не где-нибудь, а в поездном сортире, на вонь которого возлюбленные не преминут пожаловаться.

Затем поезд захватят тридцать шесть бандитов под водительством на всю голову больного Фани (Рагхав Джуял). На полустанке к ним присоединятся кореша во главе с седоусым папой Фани, идеальным в иных сценарных обстоятельствах актером на амплуа благородного отца.

Ну и понеслось.

Бандиты, очевидно, рассчитывая на полную безнаказанность, грабят и истязают пассажиров. Их расчет верен. Приданные поезду жандармы с винтовками с примкнутыми штыками дрыхнут в купе проводников, часами не обращая внимания на адские звуки из соседних вагонов. Впрочем, когда они наконец проснутся, толку от них не будет никакого. Все полягут под ударами колюще-режущих штуковин, которыми вооружен Фани со товарищи.

Амриту с другом приходится гораздо труднее. Вернувшись со спецоперации, они сдали в оружейку табельное оружие и теперь могут полагаться только на руки-ноги и подвернувшиеся предметы типа огнетушителей.

Ребята эти покруче любых терминаторов: каждому из них бандиты нанесут по дюжине ножевых ударов в сердце или печень, а они как ни в чем не бывало помотают головой и пойдут дальше «гулять по буфету».

В общем, бедному зрителю придется сто минут смотреть, как людям плющат огнетушителями головы в кровавую жижу, втыкают острые предметы в глаза, выбрасывают девушек, изрезанных ножами, под колеса поезда, кроят проводнику череп мясницким ножом. И так, повторяю, сто минут подряд.

Нет, этот Глобальный Юг сломался, принесите другой.