Маленькие люди и большая драматургия в фильме «Призрачный свет»

В прокат выходит драмеди Келли О’Салливан и Алекса Томпсона «Призрачный свет», премьера которой состоялась в январе этого года на фестивале «Сандэнс». Рассказывает Юлия Шагельман.

По всем формальным признакам «Призрачный свет», полнометражный режиссерский дебют для Келли О’Салливан, которая также написала сценарий, и вторая работа для Алекса Томпсона,— типичный пример того, что называется «маленький фильм с большим сердцем». Это малобюджетная независимая картина, рассказывающая о маленьких людях, которые незаметно живут свои маленькие жизни. Семьи на грани распада, тинейджеры, бунтующие против родителей и всего окружающего мира, и неожиданное прикосновение к искусству, которое вдруг заставляет открыть в себе что-то, раньше находившееся под спудом,— все это программа фестиваля «Сандэнс» представляет ежегодно в ассортименте. Но, в конце концов, и Шекспир тоже брался за расхожие сюжеты, которые в его руках становились бессмертными.

Шекспир упомянут не случайно: сюжет фильма вертится вокруг любительской постановки «Ромео и Джульетты». Повесть, печальнее которой нет на свете, разыгрывает в помещении разорившегося то ли ресторана, то ли магазина труппа, состоящая из чудаков и неудачников, большинство из которых намного старше, чем требуют их роли. За окном этого «репетиционного зала» перекладывают проезжую часть дорожные рабочие, один из которых — Дэн (Кит Капферер), с виду обычный немолодой трудяга, суровый и немногословный, но склонный к внезапным вспышкам гнева.

Взрывной темперамент передался и его шестнадцатилетней дочери Дейзи (Кэтрин Маллен Капферер), которую едва не исключают из школы за скандал с учительницей. Только благодаря настоятельным просьбам Дэна исключение удается заменить на двухнедельное отстранение от занятий. Самая спокойная в семье — Шарон (Тара Маллен), жена и мать, которая работает в той же школе. Но ее, кажется, все время гнетет какая-то невысказанная тоска, и дело тут не только в мужнином нраве и подростковом бунте дочери.

Все трое актеров — настоящая семья и в обычной жизни, и в их взаимодействии на экране ощущается привычка понимать друг друга без слов и родственная комфортность общения. Однако их персонажи, хоть и любят друг друга, как будто разделены невидимыми стенами, и если Дейзи и Шарон пытаются, каждая по-своему, сделать их более проницаемыми, то Дэн раз за разом отвергает эти попытки либо просто от них уклоняется. Постепенно становится понятно, что эту семью разъедают горе и скорбь, справиться с которыми у нее не получается.

Эту боль и пустоту чувствует и Рита (Долли де Леон), главная звезда любительского спектакля, когда-то пытавшаяся сделать карьеру в настоящем театре. Несмотря на собственный несносный характер, она чутка и восприимчива к эмоциям других людей. Став свидетельницей очередного взрыва Дэна, накинувшегося на водителя-хама, чуть не сбившего его во время работы, она приглашает его присоединиться к их маленькой труппе. «Мне кажется, вам не помешает на часок побыть кем-то другим»,— говорит она, и это действительно то, чего Дэн хочет, сам того не понимая. Забыть о семейных проблемах, о выходках дочери, о молчании жены, о приближающемся со дня на день судебном слушании. Отдаться музыке слов, половины которых он не понимает, побыть среди людей, которые не смотрят на него странно хотя бы потому, что все они тоже со странностями.

О’Салливан и Томпсон филигранно выстраивают свою историю, до поры придерживая информацию о том, что же случилось в семье Дэна. Это могло бы показаться сценарным трюком, но, поскольку сами герои отказываются говорить о постигшей их трагедии, здесь такое умолчание выглядит максимально естественно. Правда выходит наружу медленно, по кусочкам — сначала этот процесс мучителен, но потом наконец начинает приносить долгожданное облегчение.

Драматическую семейную линию авторы уравновешивают юмором — пертурбации, которые проходит злополучная постановка, при других обстоятельствах могли бы стать материалом для ситкома. Наверное, вера и персонажей, и авторов картины в целительную силу искусства кому-то может показаться наивной, но, думается, для всех участников съемочной группы, делавших этот фильм, когда Голливуд встал на паузу во время прошлогодней забастовки (О’Салливан и Томпсон получили специальное разрешение на работу как независимые кинематографисты), она вполне настоящая. «Призрачный свет» — это театральный термин, означающий единственный светильник, который оставляют включенным на сцене, когда весь остальной театр погружается во тьму. Согласно актерским суевериям, он еще и отгоняет призраков — и «Ромео и Джульетта» помогают героям ленты именно это и сделать.