Золото на стометровке Ноа Лайлзу принесли пять тысячных секунды

Победа в главном состязании главного олимпийского вида — мужской стометровке — на Олимпиаде в Париже досталась бегуну, повадками и магнетизмом очень похожему на прежнего короля спринта Усейна Болта. Правда, свое первое олимпийское золото американец Ноа Лайлз взял, строго говоря, не слишком по-королевски. Он выгрыз его у ямайца Кишейна Томпсона с помощью фотофиниша, опередив конкурента на пять тысячных секунды. Но получилось-то все равно эффектно. С подробностями — корреспондент “Ъ” Алексей Доспехов.

Для США эта победа Ноа Лайлза на Stade de France стала большим событием, таким, которое не жалко смаковать много-много часов, по причине вполне понятной. Легкая атлетика до сих пор неофициально считается главным видом олимпийской программы, а мужская стометровка — главным в ней состязанием. Притягательнее этого коротенького и простого — стремительного, со скоростью хорошего велосипедиста-шоссейника бега без какой-либо тактики, просто взял и втопил — шоу ничего еще в ней не появилось. Стометровка — вечная, непреходящая мода, и американцы когда-то очень гордились тем, что побеждают в этом состязании гораздо чаще остальных, что у них гораздо чаще, чем у остальных, рождаются гении спринта вроде Карла Льюиса или Мориса Грина.

Но в последнее время поводов для гордости было немного. Мужской спринт, начиная с явления миру на пекинской Олимпиаде 2008 года Усейна Болта, ассоциировался прежде всего с его родной Ямайкой. А в США не созрело никого хотя бы близкого по масштабу таланта к фронтмену. В итоге череда олимпийских поражений американцев на стометровке растянулась на два десятилетия, продлившись даже после того, как Болт спорт покинул: предыдущую Олимпиаду, состоявшуюся в Токио в 2021 году, выиграл итальянец Марсель Джекобс.

Но своего героя Америка, потерпев, все-таки дождалась.

Ноа Лайлз пока еще не подбирался на «прицельное» расстояние к мировому рекорду Усейна Болта — 9,58, но, как ни крути, жутко быстр.

А еще повадками и привычками похож на прежнего короля, чего, кажется, совершенно не стесняется: заигрывает с публикой, пытается из любого забега устроить спектакль, разговаривает так, словно в свободное от легкой атлетики время с таким же рвением записывает рэп. Вот в смысле магнетизма он уже точно не так уж от Болта и далек.

На токийской Олимпиаде Ноа Лайлз, которому сейчас 27, смотрелся сыроватым. На парижскую прибыл уже в статусе фаворита чересчур безусловного, потому что, например, забрал все золото — и на 100 м, и на 200 м, и в эстафете 4х100 м — на прошлогоднем чемпионате мира и вообще долго был круче, стабильнее всех. Так что формально в его выигрыше не разглядишь чего-то экстраординарного — праздник из категории заранее помеченных красненьким в календаре.

Но важна стилистика этого выигрыша, которая увеличила резонанс от него. Блеск золотым наградам Усейна Болта добавляло колоссальное преимущество, которое у него обычно было перед конкурентами. Все видят, где бог спринта, а где — простые смертные, пусть хорошо натренированные. Золото Лайлза та часть планеты, что равнодушна к американским заморочкам насчет стометровки, все равно сохранит в памяти из-за специфики забега. Когда по горячим следам уважаемые медиаресурсы называли его чуть ли не лучшим в истории, это не казалось перебором.

Качество финала определяется ведь в первую очередь его темпом и плотностью. А тут и с тем и с другим был полный порядок.

Особенно — с плотностью. На самом деле она была невероятной. Чемпиона от финишировавшего последним, восьмым, ямайца Облика Севилла отделили 12 сотых секунды. На фото из створа хорошо видно, что это такое — даже не два полных шага, а скорее полтора.

Но еще интереснее было с борьбой за высшую награду. В середине дистанции, после 50 м, Ноа Лайлз, который по привычке, тоже будто заимствованной у Усейна Болта, засиделся на старте, бежал седьмым. Потом накатил, но с трибуны все равно невозможно было разобраться, кто первый — либо Лайлз, либо наиболее опасный среди его конкурентов, очередной классный ямайский спринтер Кишейн Томпсон. И время им дают одинаковое — 9,79, и видеоповтор оставляет пространство для трактовок.

Что-то подобное на Олимпиадах случилось лишь однажды. В 1980 году в Москве равное до сотых время было у британца Алана Уэллса и кубинца Сильвио Леонарда. Но тогда хотя бы и глаз невооруженный видел, что Уэллс на пару сантиметров обошел оппонента. А парижская стометровка ответ на основной вопрос с удовольствием зашифровала так, что дилетанту ключ не подобрать.

В 1980-м между прочим, скорее всего, пришлось бы вручать два золота — и Лайлзу, и Томпсону: в то время таймкиперы еще определяли результат как раз лишь до сотых. Потом точность измерений увеличилась. И благодаря этому американского и ямайского бегуна развели по разным ступенькам пьедестала, Ноа Лайлза отправив на первую. Оказалось, что он отжал все же у Кишейна Томпсона пять тысячных секунды.