300 лет назад указом Петра I в России была учреждена Академия наук

В дореволюционный период ее по очереди возглавляли 12 президентов. Пятый по счету из них, граф Кирилл Разумовский, дольше всех — 52 года, с мая 1746-го по апрель 1798 года. При нем в академии появилась новая начальственная должность — директор академии, которая просуществовала 32 года и исчезла с уходом графа Разумовского из академии. Об этой должности стоит вспомнить хотя бы потому, что не так давно снова была предпринята попытка установить в Академии наук двуначалие.

28 января (8 февраля по н. ст.) 1724 года Петр I направил Правительствующему сенату указ «Об учреждении Академии и о назначении для содержания оной доходов таможенных и лицентных, собираемых с городов Нарвы, Дерпта, Пернова и Аренсбурга», всего чуть меньше 25 тыс. руб. в год. В ноябре 1725 года императрица Екатерина I подписала указ «О заведении Академии наук и о назначении президентом оной лейб-медика Л. Л. Блюментроста».

Зачем академии директор

Сейчас на сайте РАН висит сразу два списка ее президентов. В одном из них под заголовком «Президенты Академии наук» перечислены 12 человек, возглавлявших академию в дореволюционный период, начиная от Блюментроста до великого князя Константина Константиновича. В другом с более длинным названием «Полный список президентов Российской академии наук за всю ее историю, начиная с 1724 года» за тот же период до революции 1917 года числится 17 человек. Оба списка имеют перекрестные ссылки друг на друга. Что хочешь, то и думай.

Подумать тут есть о чем. Во втором списке к президентам академии добавлены ее директора, а точнее, один главный директор Академии наук (почетный академик граф Владимир Орлов), один заместитель главного директора (просто академик Алексей Ржевский) и три просто директора Академии наук (тоже просто академики Сергей Домашнев, княгиня Екатерина Дашкова и Павел Бакунин). Почему они попали в «полный список президентов академии» (ведь чего проще было бы выделить их в отдельную рубрику в этом списке как директоров академии), предельно ясно. Они в полном объеме выполняли в академии функции официального президента наук графа Разумовского, устранившегося от академических дел и числившегося президентом лишь номинально.

Что касается их академических званий, то их выдавали им в придачу к должности директора. Классический пример — граф Владимир Орлов. 1 октября 1766 года он был избран почетным академиком, а 5 октября был назначен главным директором академии. С остальными была такая же история: как только принималось решение назначить его/ее директором академии, академики тут же избирали их в свои члены, а спустя примерно неделю выходил императорский указ об их назначении руководителями академии.

Точно так же, кстати, происходило назначение президентов академии. Из 12 ее президентов дореволюционного периода к науке имели отношение только двое: ее первый президент медик Блюментрост и десятый по счету президент академии географ Федор Литке, за четверть века до этого избранный ее членом-корреспондентом. Остальные были государственными деятелями, дипломатами, писателями — в общем, кем угодно, только не учеными. При этом звание почетного академика по уставам академии разных лет было «признанием на самом высоком уровне заслуг избранного перед мировой наукой».

В XIX веке, когда наука уже стала вполне уважаемым занятием, все ее президенты автоматически становились почетными академиками. В предыдущем, XVIII веке президенты становились просто академиками, и было сделано лишь одно исключение, причем не для президента, а для директора академии — графа Владимира Орлова: он был избран сразу почетным академиком и его должность была названа не просто «директор» академии, а «главный директор». Причина тоже предельно понятна. Дело было в 1766 году, спустя всего четыре года после дворцового переворота, посадившего на трон Екатерину II, а Владимир Орлов хоть и не принимал в этом личного участия, но был младшим братом Григория, Алексея и Федора Орловых, принимавших в этом более чем деятельное участие.

И наконец, плеяда академических директоров выделялась из череды президентов академии по проценту титулованных особ среди тех и других. Из 12 президентов Императорской академии наук только двое не имели дворянских титулов — ее первый президент Блюментрост и четвертый Карл фон Бреверн. Можно сказать, что им просто не повезло в этом плане в силу внешних обстоятельств. Блюментрост фактически руководил академией до 1727 года, а когда умерла благоволившая ему императрица Екатерина I, уехал со двором малолетнего Петра II в Москву, передав все руководство академии ее секретарю Шумахеру.

Бреверн пробыл президентом академии всего год. 29 апреля 1740 года императрица Анна Иоанновна подписала указ о его назначении таковым, а 28 октября того же года она скончалась. В апреле следующего, 1741 года фаворит покойной Анны Иоанновны Бирон был осужден по делу о «захвате регентства», а Бреверн как замешанный в этом деле был уволен из академии.

Остальные 10 из 12 президентов дореволюционной Академии наук были баронами (трое), графами (шестеро), а один, последний из них по счету, даже великим князем. Среди же четырех директоров академии и одного вице-директора был один граф и одна княгиня, остальные трое титулов не имели, и, главное, в силу статуса их должности не имели перспективы приобрести графское достоинство.

В целом же президент как таковой в академии отсутствовал в 1724–1725, 1741–1746, 1810–1817 и 1915–1917 годах, не считая случаев зиц-президентства, как в случае Шумахера. Но попытка формализовать должность врио президента была предпринята только однажды — в екатерининские времена, при президентстве в академии графа Кирилла Разумовского.

Научный фаворитизм

В 1742 году фаворит императрицы Елизаветы Петровны Алексей Разумовский перевез с Черниговщины в Санкт-Петербург свою семью, в том числе младшего брата Кирилла 14 лет от роду и отдал его на обучение ботанику и переводчику Академии наук Григорию Теплову. Был ли Кирилл тогда вообще грамотным, история умалчивает. Но юношей он был явно небесталанным. Год спустя Теплов повез его в Европу, где они в течение двух лет вместе слушали лекции по разным наукам в университетах Кенигсберга, Берлина, Гейдельберга, Виттенберга, Тюбингена, Страсбурга, Рима, а в Геттингенском университете азы высшей математики им преподавал сам Эйлер. По возвращении в Россию Разумовский получает графский титул и придворного камергера, а Теплов без необходимой для этого процедуры избрания становится адъюнктом академии по ботанике.

В 1746 году в возрасте 18 лет граф Кирилл Разумовский указом Елизаветы Петровны назначается президентом Академии наук, а Теплова на следующий год академики избирают своим почетным членом с должностью управляющего делами академии. Так они на пару и руководили академией. В одиночку Разумовскому это было бы не по силам просто физически, ведь он был «Ея Императорского Величества гетман всея Малыя России, обеих сторон Днепра и войск запорозских, действительный камергер, Академии наук президент, лейб-гвардии Измайловского полку подполковник», а потом и командир этого полка. И со своим полком весьма активно участвовал возведению на престол Екатерины II.

Времена изменились, у новой императрицы были новые фавориты, гетманство было упразднено в 1764 году, круг влияния Кирилла Разумовского быстро сужался до управления одними академиками, и он подал прошение об отставке с поста президента академии. Екатерина прошение не удовлетворила, но понимая, что Разумовский все равно самоустранится от руководства академией, ввела в академии институт директорства, сделав для графа Разумовского его президентство в академии чисто представительским.

Первым директором в 1766 году был назначен младший из братьев Орловых — Владимир, то есть повторилась та же история «академического фаворитизма», что была при Елизавете Петровне. Владимир тоже учился наукам за границей и даже в два раза дольше по сравнению с Кириллом Разумовским. Учился он в Лейпцигском университете, но закончил ли его, как полагается, с дипломом и ученым званием, исторической науке неизвестно, и выяснять это она не торопится.

По возвращении в Петербург Орлов-младший имел аудиенцию у Екатерины. О чем именно они беседовали, тоже можно только догадываться, но в результате императрица назвала его «философом» и назначила директором академии. Могла назначить и президентом, но оставила на этом посту Кирилла Разумовского, а Орлова сделала не просто директором, а главным директором академии. Возможно, были тогда какие-то морально-этические границы фаворитизма, еще не изученные учеными-социологами и отличающиеся от нынешних.

Владимир Орлов продиректорствовал в академии пять лет, а потом отправился на лечение за границу. Провел там два года и, как пишут историки науки, «везде виделся и имел случай беседовать со многими выдающимися людьми западной науки». Вернулся он оттуда совсем больным, был уволен «от всех дел», и после этого, видимо, пойдя на поправку, прожил в добром здравии еще 57 лет, скончавшись на 88-м году жизни.

В годы заграничной болезни Орлова делами академии управлял его заместитель Алексей Ржевский, довольно известный поэт и писатель своего времени. Он, естественно, стал академиком и при следующих директорах академии не терял с ней связи, взяв на себя труд по написанию статей на букву «Б» для «Академического словаря». Но гораздо большего бывший замглавдир академии достиг в области оккультных наук, став надзирателем «теоретического градуса соломоновых наук» и префектом Петербургской масонской ложи.

Неприжившийся директор

Следующим директором академии был тоже поэт Сергей Домашнев, муж княжны Варвары Оболенской. До академического звания он участвовал в Первой Архипелагской экспедиции под командованием графа Алексея Толстого, но в академии освоился быстро и даже сам перевел две научные статьи по географии и написал трактаты «Рассуждение о пользе наук» и «Речь об обязанности, которую имеют научные общества присоединять к физическим наблюдениям и нравственные». Последнюю желающие могут почитать сами, она свободно доступна на сайте Национальной электронной библиотеки. В ней на 35 страницах текста 54 раза упоминается имя Екатерины II.

Плохо было то, что Домашнев самолично, без баллотировки, раздавал звания почетного и иностранного академика и смещал с академических должностей академиков, которые, по его мнению, плохо работали (пострадали по этой причине математик Котельников и ботаник и минералог Лаксман), а также требовал от академиков ежегодных отчетов, что вообще ни в какие ворота не лезло. Академики подали на Домашнева коллективную жалобу на высочайшее имя.

Директриса и ее племянник

Жалоба пришлась очень кстати: Домашнева отправили в отпуск, а оттуда — в отставку, а директором академии Екатерина назначила княгиню Екатерину Дашкову, дав ей персональное задание. Как раз в это время у императрицы в результате переписки с Бюффоном родилась идея придать русскому языку статус мирового. Именно это она и попросила сделать Дашкову. Княгиня Дашкова в годы своего директорства в дела академиков в области точных и естественных наук не вмешивалась, мобилизовав на выполнение высочайшей воли только гуманитариев.

В итоге у Российской академии наук появилась «пристройка» под названием «Академия Российская», специализировавшаяся на изучении русского языка и словесности, а княгиня Дашкова стала ее председателем. Потом Николай I присоединил дашковскую академию к главной, петровской, где она стала еще одним отделением русского языка и словесности в придачу к уже там имеющемуся, а потом и вовсе рассосалось в исходном отделении.

В 1794 году Дашкова впала в немилость Екатерины и была отправлена в отпуск, где оставалась до кончины императрицы в 1796 году. В эти два года исполнял обязанности директора академии ее двоюродный племянник Павел Бакунин, а в 1796 году он был утвержден в должности директора академии. Его Дашкова, как только стала директором академии в 1783 году, взяла в свои заместители. Павлу тогда было 18 лет, и тетушка отправила его учиться наукам за границу. Там Павел Бакунин год послушал лекции в Эдинбургском университете, поглядел на ученых в других европейских университетах и, вернувшись в Петербург, уже мог сравнить их с отечественными академиками.

Будучи человеком еще молодым (полноценным директором академии он стал в возрасте 30 лет), он допускал свойственные молодости ошибки. Например, требовал от почтенных академиков объяснения, по какой причине они отсутствовали на общих собраниях, и даже завел порядок отмечать в протоколах собраний имена отсутствовавших. Затеял ревизию академического музея. Большой скандал разразился после того, как он обнаружил, что секстант, купленный академией в 1751 году, еще не установлен и не приведен в рабочее состояние. Он даже не стал слушать объяснения академиков, что этот прибор — сложный и хрупкий, общение с ним требует осторожности, а монтаж — времени. В итоге Бакунин в 1798 году, уже при императоре Павле I, подал в отставку. И на том период директорства в Российской академии наук, длившийся 32 года, завершился восстановлением президентского единоначалия.

В 1917 году, при Временном правительстве, президент академии стал избираемым самими академиками, а не назначаемым свыше. Попытка вернуть двуначалие в академию была уже в наше время. В ином, конечно, виде по сравнению с XVIII веком. Если описать его в самых общих чертах, то президентскому единоначалию в академии подчинялось все, что касается науки, а управлять федеральным имуществом академии, находящимся в ведении академии, назначили ФАНО. Такой самостоятельный «завхоз» в академии не прижился и в 2018 году был ликвидирован, точнее, влился в Минобрнауки. Но попытка была, а значит, в будущем не исключены новые.

Ася Петухова