«Симон с горы»: тайная жизнь людей с особенностями

C 20 по 29 сентября в московском Доме культуры «ГЭС-2» пройдет Фестиваль единственных фильмов. В его основной программе — фильмы, по тем или иным причинам оставшиеся единственными для их создателей. Во второй части будут показаны заметные международные дебюты этого года, среди которых и победитель каннской Недели критики «Симон с горы» — аргентинский фильм о принятии, притворстве и нейроотличности.

Текст: Алексей Артамонов

Симону — 21. Он представляется ассистентом грузчика, говорит, что не умеет готовить и убирать за собой ванную, но может заправить постель. Мы видим его среди воспитанников школы для подростков с особенностями, однако вскоре становится ясно, что он не совсем тот, за кого себя выдает. Вопрос об истинной сущности героя этого провокативного, загадочного, но чрезвычайно нежного и проникновенного дебюта Федерико Луиса остается открытым и после финальных титров. Оттолкнувшись от необычного эпизода из собственной жизни, аргентинский режиссер и сценарист создает амбивалентную фигуру, позволяющую под непривычным углом взглянуть и на мир обыденности взрослых, и на подростковую вселенную, переопределяя границы нормальности, механизмы социальной мимикрии и истоки желания быть принятым обществом.

В «Симоне с горы» снимались непрофессиональные актеры с разными нейроотличиями, и физически ощутимый контакт с ними и между ними — безусловно, одно из главных достоинств фильма. Достичь такого уровня доверия мог только свой, статус которого Луис завоевал, работая помощником театрального педагога для тинейджеров с особенностями. Там он и встретил Пеуэна Педре, который исполняет в фильме роль ближайшего друга и проводника Симона в мир людей с инвалидностью. Собственно, он и предложил режиссеру идею примерить личину нейроотличного и помощь в освоении тонкостей этого амплуа: часть сцен — например, попытка получить бесплатные билеты в кино — перекочевала в фильм из их реальных опытов и экспериментов. Это странное приглашение и положило начало написанию истории, прекрасно воплощенной одним из немногих профессиональных артистов в фильме — Лоренцо Ферро, молодой звездой аргентинского кино, сыгравшим не только Симона, расщепленного между двумя разными мирами, но и запутанные отношения между маской и лицедеем, переплетающимися и меняющимися местами.

Истинный бэкграунд героя, его мотивации, история отношений с матерью и не слишком эмпатичным отчимом благоразумно вынесены за скобки повествования. Это позволяет сконцентрироваться на лицах и деталях происходящего, а зрителям предлагается самим разгадывать природу знаков и сигналов, которые подают друг другу выдающиеся в своей непосредственности персонажи. Однако непосредственность не тождественна прозрачности. Находка фильма и его отличие от значительной части работ на схожие темы и со схожими героями в том, что и подростки, и взрослые, находящиеся по разные стороны социальной нормы, не сводятся к нашим клишированными представлениям о них. Все люди в пространстве фильма не равны своим внешним проявлениям, за каждым крупным планом скрывается внутренняя драма, законы и истоки которой зрители вынуждены дорисовывать сами. Мир подростков с инвалидностью притягателен для Симона не только как побег от постылой действительности с навязанными ролями и правилами, это еще и пространство познания сексуальности, территория игры, обмана и неоднозначности.

Люди, вписанные в поле нормальности, расчерченное моральными правилами и обязательствами, склонны инфантилизировать людей с особенностями и игнорировать этическую неопределенность, с которой те сталкиваются так же, как и другие взрослые и дети. Исключительность их положения и неполная принадлежность себе оставляют пространство для манипуляции и игры — то есть сложности и неравенства собственному образу.

Название фильма Луиса отсылает к «Симеону Столпнику», позднему фильму сюрреалиста Луиса Бунюэля. Образ святого аскета был у того предметом и инструментом сатиры. Ослепленный жертвенной любовью к Господу, Симеон жесток и черств по отношению к самым близким, он намеренно не замечает и отвергает не менее жертвенную любовь своей матери. В сюрреализме, завороженном идеями психоанализа и ролью бессознательного в искусстве, с новой силой звучали вопросы этики, неотделимой от жестокости и непристойности, как в «Портрете де Сада» Мана Рея на фоне горящей Бастилии. В игровой форме переворачивая и препарируя обыденное, они возвращали в искусство вопрос о зле, чувственности и боли, неотделимых от любого закона.

Интрига «Симона с горы» строится на желании понять, что же все же движет героем — стремление стать своим или жажда лелеять тайное знание о собственном превосходстве. Несмотря на огромную эмпатию, с которой камера и вместе с ней зрители смотрят на Симона, перед нами неизбежно встает вопрос об этике его поступков и мотивов. Как с неизбежностью под вопросом оказываются и этические установки общества, неспособного понять, принять и дать необходимое. В этом зазоре между Симоном и горой, с которой тот то ли спускается, то ли, наоборот, к которой совершает свое духовное восхождение, и рождается подлинное содержание этого фильма. Возможна ли чистая жертвенность? И существует ли чистота, не приносящая в жертву других?

«ГЭС-2», 28 сентября, 20.00

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram