«Жизнь»: немецкая семейная драма, подражающая американскому роману

Призер 74-го Берлинского кинофестиваля («Серебряный медведь» за лучший сценарий) выходит в российский прокат. В оригинале эта драма с Ларсом Айдингером в одной из главных ролей называется «Умирание», но у нас она стала «Жизнью». Парадоксальным образом перевод оказывается ближе к правде.

Текст: Павел Пугачев

«Если хотите больше денег, надо произвести худшее впечатление. А деньги вам нужны»,— советует соцработник, заглянувший к пожилым супругам, дабы узнать, стоит ли повышать пособие по инвалидности. Выше 364 евро в месяц не положено, да и выглядит все нормально. Фрау Лунис (Коринна Харфух) живет с больным Паркинсоном мужем (Ханс-Уве Бауэр) и скрывает от непрошеного гостя, что у нее самой есть серьезнейшие проблемы со здоровьем. Не сегодня завтра она больше не сможет присматривать за ним. Кстати, а где их дети?

Дирижер Том Лунис (Ларс Айдингер) убегает посреди репетиции к любимой, которая вот-вот родит ребенка. Только ребенок не от него и любимая не его: Лив (Анна Бедерке) — его давняя бывшая, а ее нынешний партнер в роддом запаздывает и вообще не кажется ни ей, ни ему надежным. У Тома есть только один друг, вечно живущий в депрессивной фазе композитор Бернард (Роберт Гвиздек), но и тот не понимает, как выйти из сложившейся ситуевины. Кстати, он тоже когда-то встречался с роковой Лив. Все друг к другу привязаны, всем друг от друга плохо.

Медсестра Эллен Лунис (Лилит Штангенберг) живет напропалую. Может проснуться посреди завтрака в латвийском отеле и не вспомнить, как и с кем она тут вообще оказалась. Дома, в Германии, у нее не особо любимая работа в задрипанной стоматологической клинике, а также интрижка с глубоко женатым дантистом (Рональд Церфельд). Со своей семьей Эллен давно не общается, но даже когда пытается, получается какая-то лажа: то отрубится в приемном покое, то зальется кашлем в совсем неподходящий момент.

Если кажется, что семья тут должна наконец сплотиться, а каждый из ее членов — помочь другому решить свои проблемы, то зря. Это не прекраснодушная семейная мелодрама, а злое, очень злое кино, наследующее богатейшей литературной традиции, которую можно вести от «Будденброков» Томаса Манна, а можно — от «Анны Карениной», кому что ближе. Из более современного и отчетливо опознаваемого в качестве референса — романы Джонатана Франзена («Поправки», «Перекрестки»).

Это всё большие книги про по-своему несчастные семьи, галереи портретов не очень хороших, но неизменно сложных и многогранных людей. Механизм в них теоретически простой, но сложно реализуемый на практике: погрузившись в истоки грехов и прегрешений героев, понять и объяснить, почему они поступают именно так, и тем самым влюбить в них читателя. А для этого автор должен не только любить своих героев, но — и вот тут главная загвоздка — отпускать их и давать им жизнь, а не просто оставить в виде умозрительных конструкций.

Увы, Маттиас Гласнер — не Франзен и уж тем более не Лев Николаевич. Его герои так и остаются функциями, набором трагикомических штампов: после трех часов этого киноромана едва можешь сказать о сыгранных первоклассными актерами героях что-то сверх простых определений формата «алкоголичка» и «рохля» и того, что с ними происходит. «Жизнь», даром что поделена на главы, распадается на череду мрачных анекдотов. Впрочем, смешных. Местами очень. Из одних только сцен в стоматологическом кабинете, когда Эллен и ее женатик выясняют отношения, можно сделать ситком с элементами боди-хоррора. Или когда Том опаздывает на важнейшую семейную встречу из-за разрядившегося электромобиля, взятого в каршеринге, и пытается объяснить это матери, не понимающей и половины его слов.

И чем больше подобных моментов печальной и неловкой комичности, тем больше это кино начинает цеплять. Может, проблема этих героев не в том, что они «недостаточно прописаны», а в том, что искать тут особо нечего? Бывают же люди, чьи фундаментальные проблемы можно решить простыми, но почему-то неведомыми им самим способами. В ответ на аргументы вроде «все сложно» или «не у каждого есть талант быть счастливым» Гласнер предлагает разуть глаза и хоть немного присмотреться к себе и близким. Родных не выбирают — и неродных тоже, но каждый достоин эмпатии. Примерно так считает режиссер, из фильма в фильм раскручивающий одну и ту же схему: «недостойный сочувствия герой получает его». А эмпатия начинается с понимания или хотя бы с попытки разобраться, что с человеком не так.

В оригинале фильм называется не «Жизнь», а «Умирание». Но тут не хочется корить отечественных прокатчиков за локализационный креатив. Это парадоксально жизнерадостный фильм, может, и вопреки авторской воле. Досмотрев его, хочется тут же обнять своих родных покрепче и посмотреть что-нибудь поспокойнее, вроде великого телевизионного киноромана «Это мы» (2016–2022), на протяжении шести сезонов доказывающего, что и счастливые семьи счастливы по-своему.

В прокате с 3 октября

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram