«Все, что мы знаем о нашем обществе и даже о мире, в котором живем, мы знаем благодаря массмедиа» — этот тезис классика социологии Никласа Лумана применим к нынешним ученым-естественникам не в меньшей мере, чем к политикам и шоуменам. О том, как реагируют на вызовы тотальной медиатизации сами ученые, чем отличается государственная политика в наши дни от времен советского «Просвещения», какой образ физика формируется в медиа и какие стратегии медийной самопрезентации используют ведущие естественнонаучные вузы страны, мы поговорили с проректором МФТИ по научной работе, кандидатом физико-математических наук Виталием Баганом.

— Хотелось бы начать с «личного» вопроса: когда совершалось становление вашей профессиональной траектории, повлиял ли на вас какой-то яркий образ ученого-физика — например, романтизированные образы гениальных творцов и изобретателей в позднесоветской культуре: покорителей космоса, создателей подводных лодок, радиоинженеров и т. д.?

— Здесь нужно прежде всего сказать, что я рос в семье ученых: отец у меня кандидат физико-математических наук, а мать — кандидат медицинских наук. У нас в семье был культ ума, изобретательности, культ эффективного применения интеллектуальных способностей. В соответствии с этим формировался и круг чтения. Приведу неожиданный пример — он не из физики и не из инженерной науки. В детстве меня очень заинтересовала книга Гарри Каспарова (иностранный агент), которая называлась «Безлимитный поединок»,— о его эпохальном противостоянии с Анатолием Карповым. Меня всегда восхищали люди, которые оказались способны преодолеть какой-то предел: сделать что-то, чего до них никто еще не делал, открыть то, чего еще никто не открывал, обнаружить некий скрытый механизм природы, функционирование которого никому прежде не было понятно. Именно этот прометеевский настрой, вдохновляющие примеры нестандартных решений, решений предельных проблем, бросающих вызов человеческому разуму,— все это, наверное, и привело меня в физику. Вместе с тем физика привлекала меня тем, что это наука, стоящая на твердой почве опыта: счастливое содружество опыта и интуиции. Если же переходить к физикам, то ярким образцом для меня был отец-основатель Физтеха Петр Леонидович Капица. Это человек, который обладал очень резким умом и умел выхватить то главное, что не удавалось заметить многим другим. Недавно, 9 июля, мир праздновал 130-летие со дня его рождения, и мы на Физтехе открыли аллею, посвященную Петру Леонидовичу: это та самая дорожка, ведущая от станции «Новодачная» к Физтеху, по которой традиционно все и попадают в нашу альма-матер. Это очень символично, потому что Капица, я думаю, не для меня одного стал проводником на Физтех.

— Частью советского проекта «Просвещение» был образ физика не просто как высококлассного ученого, но и как покорителя природы, этакого демиурга, открывающего новые горизонты. Как вам кажется: что произошло с этим образом в 90-е годы и в наше время? И есть ли в наши дни еще люди, которые идут в физику, потому что они хотят открыть, как вы выразились, скрытые механизмы природы?

— Мне кажется, что в позднесоветскую эпоху этот образ в значительной степени был плодом целенаправленной государственной политики. Он транслировался через литературу, — через фантастические романы тех же братьев Стругацких и многих других авторов, которые были очень популярны: через массовую и при этом довольно качественную фантастику, которая издавалась в журналах, выходивших многомиллионными тиражами. Можно вспомнить мультфильмы, такие как «Тайна третьей планеты»: все мы смотрели их и мечтали о далеких космических одиссеях. Эти титанические проекты, реализованные в ярких символических образах, захватывали дух моего поколения. Потом, в 90-е годы, эти образы несколько размылись: появилось много возможностей выбора, в том числе и более простых профессий, не требующих постановки предельных вопросов. И произошла очень логичная вещь: без направляющего воздействия дети и молодые люди выбирали наиболее простые пути — и эти простые пути, к сожалению, не обязательно приводят их к успеху. Мы знаем пример Индии, которая стала профилироваться в области очень простого производства не очень квалифицированных специалистов в области IT, потому что в тот момент, когда это производство в Индии начало набирать обороты, потребность в них была очень большая. И вот сейчас примерно 15% всех индийских IT-специалистов требуется переобучение. Они не востребованы на новом рынке труда, потому что их обучение не предполагало получения фундаментальных знаний, а люди поддались на соблазн высокого спроса и выбрали сравнительно простую, зато, как тогда казалось, доходную профессию. Потому что они видели, что абсолютно рядовые программисты получают хорошую зарплату и другие бонусы, а государственная политика в этой области была явно плохо продумана. В нашей стране в 90-е годы направляющая роль государственной политики ослабла — прорастали и расцветали разные цветы. И без такой направляющей воли стал снижаться поток ребят, которые мечтали бы реализоваться как «покорители природы». Однако эта негативная тенденция оказалась отчасти скомпенсирована высоким уровнем нашей школьной системы. Школьное образование в советское время было очень сильным, да и сейчас в России, я считаю, оно одно из лучших в мире. И учителя очень сильно влияют на выбор будущей профессии. В этом смысле консервативность учительского корпуса оказалась на пользу физике, на пользу инженерной науке. В части подготовки по математике, по естественным наукам топовые школы ведь у нас очень сильные, и мы видим, что на олимпиадном уровне Россия занимает весьма высокие позиции. Проблемы начинаются, когда мы от элитарного образования переходим к массовому.

— Какие же, с вашей точки зрения, институции могли продвигать именно вот эту фундаментальность, ориентацию на познание тайн природы? Ведь и в советское время это не была чисто государственная инициатива. Стругацкие писали по зову сердца, как и авторы фильмов по сюжетам их книг. И что должен и может делать Физтех, чтобы поддерживать вот такую ориентацию на фундаментальную науку с ее этическими идеалами?

— Ну, Стругацкие писали по зову сердца, а издавало их миллионными тиражами все-таки государство. Инициатива должна рождаться снизу, а поддерживаться сверху. И сейчас Физтех старается играть активную роль: появляются крупные проекты, которые мы стараемся реализовывать на государственном уровне. В области естественных наук — это, например, ассоциация учителей физики, которую Физтех развивает вместе с другими лидерами нашей науки и образования — МГУ, МИФИ и Курчатовским институтом. Очень важно, чтобы количество ребят, которые интересуются нашей наукой, увеличивалось. Мы видели очень тревожащий нас тренд на снижение количества сдающих ЕГЭ по физике. За последние пять лет количество таких абитуриентов уменьшилось в два раза. Мы хорошо знаем, что квалифицированные учителя физики в сильных школах есть. Но, к сожалению, не везде в стране есть такие школы. И мы видим свою миссию в том, чтобы квалифицированных преподавателей физики было больше, в том, чтобы было такое сообщество, в котором специалисты будут развивать друг друга. И мы стараемся поддерживать тех учителей, которые в регионах будут готовить студентов. Заметьте, мы не говорим сейчас о студентах для Физтеха. Это не задача подготовки под себя абитуриентов — Физтех набирает всего тысячу человек в год, и на этом верхнем уровне нам студентов вполне хватает. Но вот в масштабах страны подготовка таких студентов — задача стратегическая. Помимо этого, упомяну инициативы уже не Физтеха, а его выпускников. Значительная часть крупных компаний на рынке образования была создана выпускниками Физтеха, это «Фоксфорд», Skyeng, «Учи.ру» и другие. Так что сообщество вокруг МФТИ для развития естественнонаучного образования делает даже намного больше, чем собственно вуз.

— В представленности ученого-физика, в том числе и в советское время, важную роль играл антропологический идеал — идеал всесторонне развитой личности. Как вам кажется: в какой мере восстановление этого человеческого идеала могло бы поспособствовать пониманию в обществе того, кто такие физики?

— Я думаю, что в нашем нынешнем обществе вообще единственный идеал человека, который бы разделяли все или даже очень многие, невозможен. Да это и не нужно. Но людям нужно в доступной форме объяснить, почему заниматься физикой и вообще сложными материями привлекательно. Когда молодежи предлагается очень простая модель — блогер, который может получать много денег, и ему при этом ничего не нужно учить,— это как раз тот самый простой путь, на который очень легко встать, но с которого почти невозможно потом никуда уйти. Я вижу роль государственной политики в том, чтобы создать много разных образов для новых поколений: это и ученый—открыватель тайн природы, и специалист, востребованный на переднем крае развития компьютерных технологий, и хороший популяризатор естественнонаучного знания.

— А полезно ли было бы для создания этого общественно понятного, пусть и специализированного, образа междисциплинарное сотрудничество — со специалистами-гуманитариями, или с писателями, или с мастерами театра? Ведь мы часто видим в телевидении и в блогинге очень странные образы ученых-естественников, совершенно не адекватные профессиональной реальности и не очень привлекательные.

— Я думаю, что это очень правильный вопрос, потому что я вижу иногда такие попытки популяризации, которые, наоборот, девальвируют образ ученого. Чрезмерное упрощение, выхолащивание содержания образа физика, инженера, талантливого компьютерщика приводит к отторжению у тех ребят, которые уже заряжены интересом к предмету, и отталкивает научное сообщество от самой идеи популяризации науки. Решение этого вопроса требует привлечения умных и квалифицированных специалистов. Существует очень небольшое число примеров таких физиков, которые могут сами себя популяризировать,— их можно по пальцам одной руки пересчитать. Но в целом если мы говорим про технологию, то это требует глубокого осмысления и как раз междисциплинарной работы квалифицированных людей, которые умеют грамотно популяризировать сложные содержания, и тех ученых, которые действительно достойны того, чтобы их образ стал своего рода «витриной» нашей науки.

— Есть ли у вас какие-то фавориты в популяризации науки? Фильмы, спектакли, художественная литература — медийные проекты, о которых вы могли бы сказать: да, вот именно так широкой публике нужно показывать физику и физиков?

— Физика — это такая наука, которая учит сомневаться. И в этом смысле показывать публике, «как она должна думать о физике и физиках»,— ложная задача. Мы должны воспитывать культуру сомнения, а в культуре физиков сомнение заложено в силу самой природы их науки. Но если возвращаться к вашему первому вопросу — про примеры популяризаторов,— то, конечно, в голову сразу приходит имя Сергея Петровича Капицы, чья передача «Очевидное — невероятное» на «Первом канале» была выдержана в очень удачном для своего времени формате. Сейчас форматов популяризации науки, конечно, должно быть больше, они должны учитывать специфику новых медиа. Если говорить о наших днях, то я бы выделил, наверное, Станислава Дробышевского, который очень хорошо умеет удерживать внимание самых разных аудиторий и говорить ясным и понятным языком. В части естественных наук нельзя не упомянуть Артема Оганова, вернувшегося в Россию по программе мегагрантов,— он не просто выдающийся химик-кристаллограф, воспитавший много учеников и последователей, но и автор популярных книг для детей. Андрей Михайлович Райгородский потрясающе всех агитирует за математику — после его блестящих выступлений многие способные школьники решают связать свою жизнь с дискретной математикой. Возвращаясь к вашим словам, нужно показывать реальных ученых, которые способны разжечь в ребятах реальный интерес. А вот для того, чтобы такие ученые были более понятны аудитории, очень важны помощь интервьюера и формат подачи информации.

— Наверное, за такой проект могла бы взяться команда из физиков, осознающих необходимость популяризации своей дисциплины, медийщиков, социологов и гуманитариев, специалистов по традиционным медиа — литературе, театру? Не было ли у Физтеха инициативы запустить такой пилотный проект?

— Что ж, ждем подходящих людей! Наша стратегия на Физтехе заключается в том, что мы задаем магистральные направления, обозначаем векторы стратегического интереса, а дальше ожидаем инициативы «снизу». Если такие инициативы появятся, то, думаю, мы готовы дать им зеленый свет. И когда мы говорим о создании у нас, на Физтехе, междисциплинарных или чисто гуманитарных лабораторий, то всегда подразумеваем взаимное влияние: мы исходим из того, что технологии будут помогать специалистам в гуманитарных науках проводить их исследования, а высококлассные гуманитарные специалисты привнесут на Физтех некую новую культуру коммуникации, откроют по-настоящему сложные естественные науки широкой публике.

Юлия Иванова, Павел Соколов, Александр Михайловский при участии Елены Пенской, Центр междисциплинарных исследований МФТИ