С детьми-инвалидами работают люди без знаний и опыта

Игорь Новиков известен как сооснователь проекта Everland. Он помогает людям с инвалидностью найти работу — интересную, дающую возможность самореализоваться. Среди подопечных Новикова много молодых людей, недавних школьников. Их жизнь в огромной степени зависит от того, насколько они научились компенсировать ограниченность своих возможностей. Однако многие ничему такому не учились, хотя в детских садах и школах есть дефектологи, чья работа — адаптировать детей. Новиков решил узнать на собственном опыте, каковы проблемы дефектологии в России.

«Просто хотелось понять»

— Хочется сразу перейти к вашему дефектологическому эксперименту, но все-таки скажите сначала, какая тут связь с проектом Everland, с трудоустройством людей с инвалидностью? Дефектологи работают с детьми, вы — со взрослыми.

— Да, со взрослыми. Мы сейчас трудоустраиваем примерно сотню людей с инвалидностью в год. И еще примерно 400 человек сотрудничают с Everland как самозанятые и индивидуальные предприниматели. Многие из них — вчерашние школьники. Дети, которым обязаны были помочь школьные дефектологи. Когда в 2016 году мы основали Everland, с трудом собрали первую группу для обучения. Для нас главным была мотивация. Но серьезное намерение работать выказывало не больше 10% пришедших. Дело не только в работодателях, но и в самих людях с инвалидностью. Если школа им вовремя не поможет начать самореализовываться, нам будет трудно что-то сделать.

А еще я, как член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ), много общаюсь с родителями особенных детей. Они постоянно рассказывают о сотрудниках школы с кучей дипломов по дефектологии, но совершенно в этой сфере некомпетентных.

— И вы решили попробовать получить такой диплом?

— Да, и не один. Важно: я не претендую на то, чтобы работать дефектологом. Я не сидел часами с такими детьми, у меня не было практики. Мне просто хотелось понять, чему дефектологов учат. Дефектолог — это, как известно, не врач, а особый педагог. Сегодня ему нужно иметь педагогическое или психологическое образование и диплом соответствующих курсов. Психологическое образование у меня есть. Я выбрал специализации «тифлопедагог» (работа с незрячими), «сурдопедагог» (с глухими) и «олигофренопедагог» (с детьми с умственной отсталостью). Сурдопедагогику изучил на одних из наиболее популярных среди педагогов курсах переподготовки по дефектологии по 750-часовой программе и решением аттестационной комиссии получил диплом «учитель-дефектолог». Все, что потребовалось,— сдать тест через интернет. Хочешь, посещай онлайн-лекции, а хочешь, ничего не делай и сдай тест с помощью Google. И в обоих случаях — никакой реальной практики работы.

Дефектологи поневоле

— Вы не преувеличиваете проблему? Нашли место, где можно ничего не делать… Если человек хочет стать сурдологом, выберет что-то другое. Иначе как потом работать?

— Дело в том, что чаще всего такое образование получают школьные учителя. У них нет времени изучать дефектологию, они идут на курсы, просто чтобы получить корочку.

— Зачем им дополнительная корочка?

— Это началось в 2012 году. Появились инклюзивные классы, где вместе учатся дети с особенностями и нормотипичные. В советской системе было просто: есть обычные детские сады и школы, а есть коррекционные. Я не говорю, что так правильно, но в коррекционных школах работали люди, которые что-то понимали в дефектологии. А дефектологов в таком количестве, чтобы работать с детьми с нарушениями в рамках обычной школы, просто нет. Дефектологами принуждают становиться рядовых учителей. А у них просто нет времени этому учиться.

— А что с другими двумя дипломами?

— Да примерно то же. Кстати, заодно я стал дипломированным преподавателем психиатрии. В АНО «Московская медицинская академия имени С .П. Боткина» был курс психиатрии. Я им написал: «Я психолог по образованию, а по месту работы нужен медик». Не переживайте, говорят, можно и без медицинского образования: напишем вам «преподаватель психиатрии», обычно этого достаточно. Заплатил 50 тыс. руб. и поступил на курсы. Обучения не было. Потом спросил, когда сдавать экзамены. А они мне: зачем? Приходите сразу за дипломом. Вот он, повешу на стену, придет мама ребенка с расстройством аутистического спектра (РАС) и будет меня слушаться — преподаватель психиатрии сказал!

Худшая из школ

— Отсутствие хороших дефектологов сильно сказывается?

— Вот, например, что пишет одна мама из родительского сообщества: «Наша работа в "Родительской приемной" на 90% состоит из обращений, связанных с лютой некомпетентностью специалистов. Для детей с РАС это особенно критично. Без специальных знаний и навыков к их обучению просто нельзя подступаться. А про одну из школ у нас отдельное правило: всегда рассказываем родителям, что ребенка можно оттуда получить без зубов, с обезвоживанием, потерей веса, заиканием и откатом всех базовых навыков».

— А у ваших подопечных вы видите пробелы в коррекции, которые надо было бы заполнить в школе?

— Конечно! Элементарный пример — люди с нарушением слуха. Раньше они умели читать по губам. Теперь многие общаются с вами только через телефон. А если телефон разрядился? Или взять незрячих — с возрастом у них формируются специфические неврозы. Учить их профилактике должны еще в школе. Потом будет поздно. Проблемы взрослых слабовидящих не изучены. Он придет к психиатру, а тот зрячего и слепого лечит одинаково.

— Простите за банальность: что делать?

— Я считаю, что корочка, диплом — это начало. Получай его как хочешь. Но потом изволь приехать в Институт коррекционной педагогики Минпросвещения РФ и сдай серьезный экзамен. Пока не сдашь, не должно быть у тебя права работать с такими детьми.

— Экзамен станет такой же формальностью, как получение диплома.

— Право принимать экзамены должно быть только у нескольких крупных центров — так процесс легко контролировать. Я надеюсь, будет организована широкая дискуссия на эту тему с участием ведущих специалистов-дефектологов со всей страны.

Алексей Каменский, главный редактор «Русфонд.Медиа»