Чем интересен модный сезон SS 2025

За истекший период мода никуда не шагнула, ничего не добилась и вообще никак не поменялась — и осталась такой же скучной: вот вам краткое содержание прошедших недавно сезонных показов pret-a-porter SS 2025. Но при этом отдельные замечательные моменты там были, и говорить о них все равно имеет смысл.

Текст: Елена Стафьева

Про скуку мы, впрочем, уже писали полгода назад — равно как и про то, что в моде ничего не происходит и все несколько зависло в ожидании следующего большого рывка. Последний такой случился десять лет назад. Но в этой тянущейся паузе между чем-то старым и чем-то новым, в ожидании, когда вновь возникнет какой-то центр притяжения, вокруг которого все закрутится, мода продолжает рутинно функционировать: ее старые герои по-прежнему с нами, а некоторые из них так даже и вернулись к нам снова. Вот с них и начнем.

Старые герои

Конечно, самым ожидаемым в этом сезоне был показ Valentino — и, конечно, из-за возвращения Алессандро Микеле, на это раз в роли художественного директора. И он нас не разочаровал — мы увидели того Микеле, каким мы его помним по Gucci. Понятно, тут уже не было той бесшабашности, той свободы и отвязности, а главное, чувства открытия нового и свержения старого, что создавали драйв в самом начале микелевского Gucci. Вместо ручных дракончиков — фарфоровые кошечки (Микеле всегда был мастером таких вот метафор), вместо собственных восковых голов — да ничего, в общем-то, вместо голов не было, вообще ничего вызывающего и провоцирующего. Но было достаточно красивого —лица, буквально унизанные украшениями, нежные шелковые платья, которые Микеле всегда умел делать, и даже некоторое дезабилье, прежде ему не свойственное.

С наследием он не особенно возился, хотя был виден Valentino конца 1960-х и 1970-х, но это, собственно, и есть любимая эпоха самого Микеле. А в целом практически все это нам уже знакомо, разве что было больше бантов и красного,— впрочем, вряд ли кто-то ожидал увидеть совершенно нового Микеле, не похожего на себя прежнего; его и любят таким, какой он есть. Только он может позволить себе составить лук из джинсов и черного корсета, но со шляпой-таблеткой и кружевными перчатками — и все это не будет напоминать бордель-будуар, а будет выглядеть нежно и трогательно.

Вообще, я бы мечтала увидеть в его исполнении Saint Laurent — с этой его искренней любовью к 1970-м. Возможно, тогда бы получилось что-то более наполненное жизнью, чем то почти механическое воспроизведение основных сен-лорановских штампов, которое мы видим сейчас в исполнении Энтони Ваккарелло с его опасной близостью к работе искусственного интеллекта.

Еще один герой, появившийся практически одновременно с Микеле,— это, конечно, Демна Гвасалия. Совершенно разные, они практически вдвоем совершили славную фэшн-революцию десять лет назад. Его Balenciaga — это была красивая коллекция, а красота и есть ключевой смысл всего, что делает Демна. Одно из важнейших его достижений состоит не в том, что он научился использовать наведенную и управляемую провокацию (хотя он научился), и даже не в том, что он смог освоить силу наследия Марджелы (хотя он смог), но в том, что он понял законы современной красоты. Дело не просто в нарушении норм, когда на место оперного кейпа Баленсиаги помещается красный махровый халат. Демна понял главное: современная красота — это посткрасота.

Заброшенные индустриальные пейзажи, покрытые граффити, разрушающиеся дома в обваливающейся штукатурке и облезающих слоях краски, куча старых футболок и спортивных костюмов на уличном рынке, где роются ребята из парижских предместий,— все это так или иначе выйдет на подиум. Если брать культурные референсы, то это в «Венера в лохмотьях» Пистолетто с грудами одежды (помните, у Balenciaga были такие витрины?) или нынешняя венецианская «Monte di Pieta» Бюхеля с ее гипнотически прекрасными горами старого хлама. Посткрасота — то, что осталось, когда просто красота оказалась выхолощенной и скомпрометированной.

Все это существует в пространстве актуального давно и тоже уже почти клише, да и не Гвасалия отрыл это видение (вообще открывать новые идеологические и эстетические горизонты — не задача моды), но он понял, как с этим может работать индустрия больших люксовых брендов. И поэтому самая красивая часть его коллекции — это даже не постоянные тяжелые платья-латы или нарочито диспропорциональные луки из нижнего белья и верхней одежды (по восходящей — чулки со свитером, чулки с бомбером, чулки с шубой), а наряды, буквально сложенные из множества каких-то разных вещей, где рукава шелкового платья, свисающего из-под худи, выглядят как декоративная отделка. Если Марджела превращал винные пробки в ожерелье, то Демна Гвасалия и от превращений практически отказался: он обвязывает зеленый рабочий халат вокруг одетой в глухое черное модели — и тот становится драгоценной отделкой всего лука, его смысловым центром. То, что вещи можно не переделывать, не перекраивать, не переогранять, а просто использовать как есть, фактически как реди-мейды,— вот это оригинально гвасалиевская идея, в ней его сила. И сила эта все еще с ним, судя по тому, что только что Balenciaga продлил его контракт на неопределенный срок.

Николя Гескьер существует на фэшн-сцене уже почти 30 лет — да, сложно поверить, но именно столько уже прошло с его дебюта в Balenciaga. За это время он выступал в разных амплуа, от золотого мальчика до заслуженного мэтра, и сейчас, через десять лет в Louis Vuitton, обрел устойчивость в самом главном качестве — преданности чистому искусству фэшн-дизайна. В его коллекциях всегда видны две его больших любови — к историческому костюму и к 1980-м, времени его молодости. Первая любовь в этот раз была представлена мужским ренессансным костюмом (Гескьер говорил про замки Луары, среди которых он вырос), а вторая — шортами-велосипедками и туниками с абстрактными принтами (работы французского художника Лорана Грассо, который помещает современные изображения небесных тел и различных атмосферных явлений в ренессансный пейзаж). Из очень гескьеровских сочетаний отметим также черные шелковые брюки с одной штаниной в сочетании с красным кожаным жакетом с утянутой талией и свободные топы в кристаллах с прозрачными панталонами чуть ниже колен. Но даже в самых очевидных сочетаниях — например, изукрашенный камзол с велосипедными или боксерскими шортами — его рука стирает всякий налет клише, потому что это рука мастера.

У Prada обычно чередуются коллекции выдающиеся с коллекциями просто хорошими, и если прошлая была из первой категории, то нынешняя — из второй. В прошлый раз наблюдалась полнейшая согласованность двух пар рук, делающих вещи, а в этот было заметно, что чье: огромные очки-стрекозы, шляпы-панамы с прозрачными окошками на полях, колготки с ремнем и расшитые платья — это Миучча Прада, а длинные брюки с волочащимися штанинами, рубашки и тяжелые кожаные юбки на карабинах — это Раф Симонс. Эти рубашки и эти брюки были той самой перекличкой с мужской коллекцией, которая всегда есть в Prada. Но прежде всего ее определял эффект одежды, внезапно подхваченной ветром, который создавала проволока, вставленная в воротники и манжеты рубашек, полочки тренчей и подолы платьев и сарафана.

Сарафан этот был надет на модель очень юношеского вида, но любимая игра Prada в мужественность и женственность (а на самом деле — со стереотипами того и другого), которая была темой прошлой коллекции, тут звучала только отдаленно. И вообще эта коллекция довольно эклектична, и самый проявленный сюжет тут — 1960-е, то есть молодость самой Прады и ее, видимо, любимый модельер того времени Андре Курреж: отмеченные всеми панамы с окошками совсем не первый случай его цитирования в Prada, вспомним легендарные шубки в маках из коллекции SS 13. Но отсутствие единой темы не уменьшит силы влияния этой коллекции — и можно с абсолютной уверенностью сказать, что следующей весной все выйдут на улицы в этих разноцветных колготках в рубчик с ремнями и в юбках на карабинах. А оригиналы повторенной в этой коллекции обуви, бывшей бестселлером в коллекциях разных лет, уже все вынули из своих шкафов,

А также за годы наблюдений уже известно, что если в какой-то сезон коллекция Prada была просто хороша, то, значит, Miu Miu будет выдающейся — так было и в этот раз. Все в ней мы вроде бы уже видели — и маленькие платьица, и трусы, и прочее нижнее белье, и виниловые подвязанные пальто, и юбки в складку по колено, и спортивные штаны. Но как блестяще все это было придумано и в каких замечательных комбинациях представлено! Вот кажется, что тема нижнего белья как самостоятельной одежды уже сверхпереэксплуатирована — и вообще, и в Miu Miu в частности. Но в этот раз Прада показала — даже не знаю, как назвать,— трикотажные бандажи или порезанные на полосы лонгсливы, намотанные вокруг торсов моделей поверх маек на тонких бретельках или кургузых платьев,— и это было чрезвычайно трогательно. А с трусами в этой коллекции шли довольно куцые (но при этом закрывавшие животы) футболки и по несколько металлических поясов в виде цепей с подвесками-шармами — и в этом было полно иронии. Ну и коронное сочетание трусов с маленькими рубашками и свитерами и плащами или куртками сверху тут было исполнено в каких-то идеальных пропорциях.

Невозможно не отметить юбки в складку, сложенные как будто из двух разных, аккуратного объема шорты, тоже двухцветные, и лук из таких шортов, маленькой олимпийки (вообще, все объемы были очень сдержанные) и пиджак не просто не объемный, а прямо маловатый, как бы такой, из которого выросли, плечи чуть узки, рукава чуть коротковаты. Но самыми пленительными и прекрасными оказались маленькие платьица, будто перелицованные для бедных сироток из старых нарядов принцесс: расшитые шелковые подолы порезаны и посажены на какую-то немного мятую основу, а шифоновыми палантинами задрапирован вырез на спине. Без сомнения, одна из лучших коллекций сезона — да просто лучшая, на самом деле.

Постоянные участники

У коллекций Hermes в исполнении Надеж Ване есть склонность к исключительной, иногда даже избыточной нюансировке. В этот раз коллекция была посвящена ее артистической студии и наполнена деталями, к этой студии отсылающими (например, специальные карманы для ручек и карандашей на кожаных куртках и комбинезонах), и разнообразными трудоемкими ремесленными техниками (например, кожа, обработанная так, что выглядит как вельвет, превращенная практически в кружево и посаженная на эластичную шелковую сетку). Уравновешивала эту мелкую моторику возникающая уже второй сезон подряд тема сексуальности как уверенности и силы (например, надетые на микрошорты прямые юбки из прозрачной шелковой сетки со сквозными молниями и к ним в комплект удлиненные кожаные куртки с двухчастными застежками). Все цвета в этот раз были в серо-бежево-коричневой гамме с некоторыми всполохами фуксии.

В Hermes любят превращать техническое в декоративное и вообще выводить эстетику из функциональности, и, хотя кожаные комбинезоны художника выглядят как квинтэссенция роскоши, можно представить себе клиентов Hermes, занимающихся в них каким-то необременительными художественными практиками,— именно благодаря этому их имманентному свойству.

Кажется, что в нынешней Bottega Veneta есть все, что надо: и четкий силуэт с широкими покатыми плечами, трапецией сужающийся книзу или с затянутой талией, и эксцентричные лохматые головные уборы, и юбки с разрезами по бокам и пришитыми к ним прикольными кисточками, и широкие свободные брюки вполне актуального кроя — и даже брюки с одной штаниной (вот уж точно тренд сезона), с пришитыми к ним юбками, и жесткие объемные рубашки с жесткими остроконечными воротниками, и благородная темно-зеленая и бордовая плотная кожа, и красиво задрапированные вечерние платья. Но в целом Bottega Veneta SS 25 оставляет ощущение коллекции, сделанной человеком, который поработал с выдающимся дизайнером,— кем, в сущности, Матье Блази, поработавший с Фиби Файло, и является. И отголоски той его работы и тех ее коллекций мы видим в нынешней Bottega постоянно, а вот уровня тогдашней Celine — нет, не видим.

Заметно интересней работает с объемами и силуэтами Луиза Троттер в Carven. Мы уже отмечали ее первую коллекцию — отметим и эту, она того заслуживает. Исполненная практически целиком в черно-белом варианте, она очевидно старается отстроиться от нынешних клише — широкие плечи, понятные геометрические фигуры в объемах — и сделать все чуть тоньше и чуть сложнее. А это означает не такие очевидные комбинации объемов (не только понятные прямоугольники, но и какие-то асимметричные, как бы слегка смятые многоугольники), не такие предсказуемые декоративные ходы — ассиметричные, как бы случайно нашитые в неожиданных местах оборки, драпировки-аппликации в том же цвете, но другой фактуре, и вообще красивые драпировки. И в целом кажется, что именно Троттер способна вернуть Carven популярность, которой эта марка лишилась уже довольно много лет назад.

Оборки и воланы стали главным декоративным элементом нынешней коллекции Uma Wang, заняв место подушек, из которых в коллекции прошлой были сложены целые наряды. Тут же были слои и ряды оборок, собранные в большие платья или пришитые вертикально, как лампасы к брюкам. Также было много драпировок — например, блуза, наглухо задрапированная впереди и с полностью отрытой спиной. Не было практически ни одного полностью симметричного наряда, зато были, например, пиджаки с одним рукавом, надетые задом наперед. Но в целом декоративность, свойственную Уме Ванг, в этот раз ограничивала строгая палитра — практически вся коллекция была выполнена в четырех основных оттенках: черном, серо-бежевом, цвете яичной скорлупы и ягодно-красном. Никаких узоров, только игра с фактурами — виниловыми, жатыми, покрытыми рваной бахромой. Так что модели Умы выглядели как жрицы из какой-то космической одиссеи.

Была еще одна премьера — первой коллекции, сделанной студией Dries Van Noten уже без своего ушедшего на покой отца-основателя. Пока студия вполне со своей задачей справилась. Все было узнаваемо — силуэты свободных дрисовских платьев и юбок с басками, его цвета — серый, мяты, фуксия и травянисто-зеленый, его вышивки и аппликации. Но в отсутствие самого Дриса Ван Нотена все это не то чтобы поблекло, но несколько потеряло целеполагание. Его место в моде и бренде настолько уникально, что найти того, кто определит новый путь для марки, будет непросто. А новый путь и новый образ очень нужен — потому что все прежнее было выстроено во многом на личности Дриса, на том комплексе качеств, которые эта личность воплощала, именно его образ и был тем связующим составом, который все склеивал в единое целое. Сейчас же нужно все выстроить заново — и мы желаем Dries Van Noten в этом непростом деле развития и сохранения бренда всяческих успехов.

Новые имена

Да, в сущности, и нет никаких новых имен. Все те, чьих вторых коллекций мы предлагали дождаться полгода назад, либо показали их, и разговор на этом оказался законченным, либо не показали, потому что были уволены. Единственный, о ком хочется сказать,— это Duran Lantink, которого мы уже хвалили пару сезонов назад,— он получил в этом году LVMH Prize. Он по-прежнему очень остроумно соединяет свои объемные элементы — начинавшиеся с как бы спасательных кругов на псевдопляжной одежде в его дебютной коллекции и сейчас развившиеся в разные формы — с обычной одеждой. Все, за что мы его полюбили — полоски, веселые обойно-бельевые расцветочки, странные и смешные головные уборы,— по-прежнему с ним. Цирковые полосатые трико и шляпы, напоминающие сразу и наполеоновскую, и торреровскую, и клоунскую одежду — а мне больше всего напомнившие театральные эскизы русских конструктивистов для спектаклей Мейерхольда или Таирова,— были хороши. Но и вещи, в которых нет вроде бы ничего специально эксцентричного, смотрятся свежо, и вообще он удачно соединяет остроумие и юмор, чего практически нет в современной моде. Коллекция выглядит очень легко, цельно и как-то гуманистично — и даже Наоми Кэмпбелл, доставшаяся ему, видимо, на волне нахлынувшей славы, смотрится на его дефиле не монументально и помпезно, как обычно, а очень человечно. И он последний фэшн-дизайнер, который все еще надевает на парней длинные платья — не из провокации, а просто потому, что это красиво.

---

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram