Максим Буйлов о нелегких прибылях банков с иностранным участием

Из отчетности по МСФО Raiffeisen Bank International за третий квартал 2024 года видно, что чистая прибыль российского бизнеса выросла почти на 8% по сравнению со вторым и более чем на 20% превысила результат третьего квартала 2023 года. В результате доля российской «дочки» в консолидированной прибыли австрийской группы составила 50,6%. Райффайзенбанк (13-е место по активам на 1 июля 2024 года) не первый год уверенно удерживается в числе 15 самых прибыльных банков России (115 млрд руб. по РСБУ за девять месяцев 2024 года). При этом в отчетности отмечается, что банк сократил выдачи кредитов, не принимает срочные депозиты, а также ввел ограничения на исходящие валютные переводы.

Аналогичные усилия по сворачиванию бизнеса предпринимают и другие крупнейшие банки с иностранным участием. Юникредит-банк (20-е место по активам) за девять месяцев 2024 года сократил портфель кредитов физлиц на четверть, до 60,4 млрд руб., а Ситибанк и вовсе втрое — до 2 млрд руб. Кроме того, Ситибанк отказался обслуживать дебетовые карты своих российских клиентов и совершать переводы через СБП. Но справиться с прибылью, получаемой на российском рынке, не удается и им. У Юникредит-банка прибыль за три квартала года вплотную приблизилась к 80 млрд руб., превысив прошлогоднюю на 22%. Ситибанк заработал более 24 млрд руб., показав рост на 35%.

Все эти истории напоминают голливудский фильм 1985 года «Миллионы Брюстера», в котором главный герой Монтгомери Брюстер, неудачник, игрок заштатной бейсбольной команды, получает в наследство $300 млн. Но есть условие: он должен за месяц потратить $30 млн, при этом нельзя покупать недвижимость, машины, картины и тому подобное, а также дарить и выбрасывать деньги. Их надо именно потратить. Бедняга Монтгомери вкладывал деньги в самые безумные проекты, которые, казалось бы, гарантировали убытки, но они регулярно приносили прибыль. Даже вложенный $1 млн в транспортировку айсбергов в пустыню принес ему $10 млн.

Безусловно, в ситуации «дочек» иностранных банков есть небольшое отличие — им никто не обещал «пряник» за выход с российского рынка. Они всего лишь избавляются от потенциального «кнута» — претензий западных регуляторов. Возможно, именно поэтому они не форсируют процесс, а итальянский Unicredit и вовсе судится с ЕЦБ, требуя от того отменить его запреты. Разница еще и в том, что мы точно знаем, что господин Брюстер справился с обнулением своего счета в $30 млн за месяц. А вот в истории про банки мы находимся только в середине картины, и выйдут ли они в конце ее с российского рынка, пока непонятно. “Ъ” продолжит следить за развитием ситуации.

Максим Буйлов