Возвращение Ги Семона

Встреча с Ги Семоном подвела итоги Geneva Watch Days, хотя состоялась не в Женеве, а уже во Франции. Здесь, в старинном замке в департаменте Франш-Конте, находится его родовое гнездо. Ги Семон пообещал сенсацию и не обманул.

Кто такой Ги Семон? Мы сто раз о нем писали. Бывший военный летчик, талантливый ученый, университетский профессор занялся часами почти случайно, когда в 2004-м спас TAG Heuer, рассчитав авангардные, но не получавшиеся в производстве Monaco V4 с ременными передачами вместо зубчатых.

С тех пор он 16 лет провел с часовщиками группы LVMH, создав специальный часовой НИИ, поработав два года генеральным директором TAG Heuer и спроектировав для TAG Heuer и Zenith не менее 30 часов, построенных на абсолютно новых технических и физических принципах. Он придумал хронографы, отсчитывающие сотые, тысячные, двухтысячные доли секунды, заменил традиционный узел спуска на магниты, создал, объединившись ради этого с Google и Intel, смарт-часы TAG Heuer, реальных конкурентов Apple Watch. А в 2018 году перевернул 500-летнюю историю часового дела, отказавшись от главного узла всех современных часовых механизмов: маятника-спирали Кристиана Гюйгенса, изобретенного в 1675 году. Вместо спирали и якоря — одна тончайшая пластинка из монокристаллического кремния. Ее колебания заменяют движения маятника.

Я был уверен, что традиционная индустрия, увидев такое, придет в ужас и избавится от Ги Семона. Старинному клубу велосипедистов он предложил посоревноваться с мотоциклом. В итоге Ги Семон простился с LVMH. И в коротком коммюнике французской группы, объявившей в 2020-м о его уходе, одно перечисление его эпохальных для часовых марок изобретений занимает целый абзац.

Мне казалось, что он покинул часовой мир так же спокойно и незаметно, как в него пришел. И вот сейчас на встрече я обнаружил, что Ги Семон запускает собственный часовой проект. Который станет революционным для всего часового дела.

«Три года вместе с созданным мной конструкторским бюро я занимался разработкой новых механизмов,— говорит Ги Семон.— Сейчас у меня 20 разработок на основе зарегистрированных изобретений, каждое из которых — основа для принципиально новых часовых моделей, ранее не существовавших в природе».

Все часы разработаны до винтика и лежат в компьютерах, достаточно нажать кнопку, чтобы их произвести, одну модель за другой. Я слушаю и не могу понять, как ему удалось продвинуться так быстро. Может быть, потому, что здесь, в своем замке, посреди своих лесов, он сам себе хозяин и его идеи не надо утверждать на сотнях совещаний? «Смешно слушать, что разработка нового калибра должна занимать годы, притом что обычно у часовщиков речь идет не о революции, а об эволюции. За три года проектируют "Аэробус": от чертежей до испытательного полета».

Интересно. Есть марки, созданные дизайнерами или просвещенными бизнесменами, но я не слышал о марке, созданной ученым. «В XVII веке часы делали ученые и философы, а в XX веке остались только часовщики, улучшающие узлы передачи,— рассказывает Ги Семон.— Я делаю марку, занимающуюся инновациями. Я знаю не только как делались часы вчера, но и как их можно сделать сегодня. Через два года я могу выпустить первую из своих моделей, если выстрою систему продажи и финансирования».

Я знаю, что Ги Семон ничего не оставляет недодуманным, и спрашиваю, где он возьмет деньги на производство и для кого он будет делать эти часы. «Часы — предмет, без которого легко обойтись, но за эти "ненужные" вещи платят десятки, сотни тысяч, миллионы. Потому что это воплощение человеческого разума, человеческой культуры заставляет нас думать о судьбе и времени». Он ориентируется на несколько сотен знатоков, уже имеющих шедевры «главных швейцарских марок», но не утративших любопытства и азарта. Его идея — часовой клуб коллекционеров и инвесторов, который будет располагаться здесь же, в замке, где будут делаться его часы. Инвестором он готов видеть «любого человека близкой культуры — и американской, и европейской, и русской».

— Взгляните на виноградарей Бургундии. Каждый год они производят столько вина, сколько природа им позволит, ни больше ни меньше. Вот идеальное отношение к времени, я буду производить часы так, как производят вино, то есть миллезимы в ограниченном количестве. Я делаю часы с никогда ранее не виданным усложнением, сто или сто пятьдесят экземпляров, я их продаю, таких больше не будет никогда, точка. Год не повторится. На следующий год я сделаю другой механизм.

— Это будет марка «Ги Семон»?

— Нет, я не хочу размахивать своим именем, это будет марка, связанная с замком, с владениями вокруг. Она не Swiss Made, но какая разница, раз я могу делать часы в Женеве, в Дубае, в Москве. Она будет во Франции, во Франш-Конте, и это жизнь, о которой я мечтаю. Встречаться с людьми, проводить с ними дни в замке, беседовать о времени и делать часы, которых еще не было в истории.

Алексей Тарханов