Это стало ясно уже на пленарной дискуссии BRICS Plus / Outreach

24 октября президент России Владимир Путин в Казани провел с коллегами из более чем 30 стран пленарную дискуссию, в ходе которой ее участники условились дискутировать не про Украину, а про Ближний Восток. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников считает: чтобы не поссориться.

Утром 24 октября в казанском «Экспо» готовились к пленарному заседанию XVI саммита BRICS Plus / Outreach. Оно должно было состояться в том же помещении, где накануне собирались главы стран просто БРИКС, и было их десять. Теперь за тем же столом должны были уместиться больше 30 человек.

Первым в зале на этот раз появился замминистра иностранных дел России Сергей Рябков (а не его шеф, Сергей Лавров, как накануне). Он не спеша обходил круглый стол, изучал таблички на нем — и не зря.

— Как это?! — вдруг разволновался он.— Что это?!

Перед стулом, за которым должен был сидеть госсекретарь Союзного государства России и Белоруссии Дмитрий Мезенцев, стояла табличка «US». Организаторы посчитали, что именно так обозначается Союзное государство.

— US! Это же устойчивая аббревиатура! Причем тут US?! Уберите! — призывал Сергей Рябков.

Что ж, представителей Соединенных Штатов тут и правда не было.

Господина Мезенцева можно было в худшем случае принять за агента влияния. Сергей Рябков для верности тем временем запихнул предательскую табличку в свой портфель.

Да, не зря он пришел пораньше.

Тут появился и Дмитрий Мезенцев. Ему пообещали, что новую табличку принесут в ближайшие минуты.

Он согласился, конечно, что «US» для Союзного государства — не то, совсем не то. Не отражает сути. Искажает ее.

— А ты свою грин-карту, наверное, уже давно на американское гражданство поменял? — надвинулся на него господин Рябков.

Тот от растерянности не смог ни подтвердить, ни опровергнуть. Но все-таки собрался:

— Я для жизни только в Иркутск смогу переехать, на родину! — Дмитрий Мезенцев делал то, к чему его и склонял Сергей Рябков, то есть оправдывался.

— Меня вчера на приеме все спрашивал официант один даже,— пояснил Дмитрий Мезенцев,— не собираюсь ли я вернуться в Иркутск. Я бы, говорит, тоже туда поехал, я сам из Иркутска! Но там как-то серовато, лучше в Москву, говорит. Помочь, спрашивает, можете? Мы уже помогаем, работаем…

Новой таблички пока не было, и выбор, казалось, небольшой. Словарь, подвернувшийся под руку, и вовсе предлагал единственный вариант: «United Realm», то есть «Союзное царство», и вариант этот был, похоже, в этой ситуации самым подходящим.

Правда, в конце концов была выбрана компромиссная версия. На новой табличке появилась аббревиатура «URB» (Союз России и Белоруссии, очевидно).
За ней и притаился в конце концов Дмитрий Мезенцев.

В соседнем зале уже сфотографировались главы приглашенных участников пленарного заседания. Когда они еще через минуту заходили в этот зал, у меня уже рябило в глазах от обилия узнаваемых лиц: ладно, Владимир Путин, ладно, Си Цзиньпин, Реджеп Эрдоган (не уехал, хотя говорили, что после теракта в Турции он в Казани не останется), но и генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш, президент Белоруссии Александр Лукашенко, да и лидеры всех государств СНГ, главы делегаций Боливии, Никарагуа, лидеры Малайзии, Венесуэлы, Объединенных Арабских Эмиратов (президент ОАЭ четыре дня провел в обществе господина Путина, и на пленарном заседании BRICS Plus / Outreach его наконец-то сменил министр иностранных дел страны)…

Сначала выступили, так сказать, постоянные члены БРИКС. Они, конечно, повторялись, по сравнению со вчерашним днем трудно было, объективно говоря, выдумать что-то новое. Никто и не выдумывал.

— Переход к справедливому мироустройству идет непросто,— говорил, к примеру, господин Путин.— Его становление тормозят силы, привыкшие мыслить и действовать в логике доминирования над всем и вся! За ширмой навязываемого миру порядка, основанного на правилах, стоят попытки сдержать растущих конкурентов, независимое, неподконтрольное развитие стран Азии, Африки, Латинской Америки.

Главная боль российского президента, казалось, была прежней и не утихала:

— В ход идут незаконные односторонние санкции, откровенный протекционизм, манипуляции валютными и фондовыми рынками, вмешательства во внутренние дела под лозунгом заботы о демократии и правах человека, борьбы с изменением климата. И это тоже используется!

Но постепенно Владимир Путин начинал высказываться определенней и о самом насущном:

— Такие, прямо скажем, нездоровые методы и подходы ведут как к возникновению новых конфликтов, так и к обострению старых противоречий. Тем самым подрывается региональная и глобальная стратегическая стабильность, нарушаются принципы равной и неделимой безопасности, поощряются межгосударственные междоусобные распри.

И вот оно:

— Один из примеров этого — это Украина (видимо, происходящее сейчас — это, по версии Владимира Путина, междоусобные распри, то есть в конце концов милые бранятся — только тешатся.— А. К.), которую используют для создания критических угроз безопасности России, игнорируя при этом наши жизненные интересы, справедливые озабоченности, ущемления прав русскоязычных людей. А сейчас и вообще не скрывают цель нанести нашей стране стратегическое поражение. Прямо скажу, что это иллюзорные расчеты, которые могут делать только те, кто не знает историю России, не принимает во внимание ковавшееся веками единство, силу духа и сплоченность ее народа.

Я думал, что Владимир Путин, как чаще всего бывает, перейдет сейчас к анализу причин случившегося, начиная с 2014 года, то есть государственного переворота в Киеве, но на этот раз обошлось, и вот почему:

— Но, как условились,— оговорился президент России,— среди главных тем нашей дискуссии будет обстановка на Ближнем Востоке, она также вызывает беспокойство. И здесь как раз имеет место то, о чем я говорил,— это обострение застарелого конфликта, который не удается потушить десятилетиями… В результате боев в секторе Газа уже погибло около 40 тыс. человек, большинство из которых мирные жители. Но при этом,— оговорился Владимир Путин, и это была, главная его оговорка за время всей речи,— я хочу подчеркнуть, мы всегда выступали и выступаем против любых террористических проявлений (то есть против случившегося 7 октября прошлого года, и речь не о дне рождения президента России.— А. К.).

Господин Путин заявил (а кто этого не заявил?), что Палестина нуждается в собственной, полной и окончательной государственности:

— Исправление исторической несправедливости по отношению к палестинскому народу может дать гарантию мира на Ближнем Востоке. До тех пор, пока этот вопрос не решен, порочный круг насилия разорвать не удастся. Люди так и будут жить в атмосфере перманентного кризиса с неизбежными рецидивами масштабного насилия.

Затем слово получил каждый из сидящих за столом, и это продолжалось несколько часов. Но уже пока выступал сам господин Путин, сидевшие за этим столом, как обычно, рядом (страны идут друг за другом по алфавиту) лидеры Армении и Азербайджана так увлеклись собственным разговором, что не замечали вообще ничего вокруг. Минут через двадцать я подумал, что у них в конце концов в разгаре полноценные двусторонние переговоры в закрытом режиме на глазах у всех. И уже только это можно было считать беспрецедентным событием саммита.

Тем временем почти каждый из выступавших говорил о необходимости мира на Ближнем Востоке и никак не высказывался в этом смысле насчет Украины. Да и сам господин Путин уже сказал, что договорились обсуждать ситуацию, прежде всего связанную именно с Ближним Востоком (чтобы, очевидно, вдруг не рассориться).

— Любой подход должен привести к созданию двух независимых государств! — доказывал, а точнее, повторял за всеми остальными министр иностранных дел Индии Субраманиям Джайшанкар, и это так или иначе звучало в выступлениях почти всех лидеров стран и после него. Тут им спорить было не о чем. Да, болезненные темы по личной дискуссии решили, видимо, и правда не поднимать.

А Ильхам Алиев и Никол Пашинян не слышали и президента Мавритании Мухаммеда ульд Газуани, они уже вообще отвернулись от круглого стола. Действительно. У них тут было еще много времени.

Президент Турции Реджеп Эрдоган, отпросившись у Владимира Путина, между тем вышел. За ним, тоже извинившись, покинул зал заседания Си Цзиньпин. Причем Реджеп Эрдоган через четверть часа вдруг вернулся, когда его уж и не ждали, а Си Цзиньпин — нет.

Окружение председателя КНР действовало при этом как слаженная команда «Формулы-1», на едином дыхании: в мгновение ока убрали со стола его термочашку, бумаги, ручку, поправили стул, испарились сами. И все, как и не было ничего и никого.

Следующим у Владимира Путина отпросился президент ЮАР Сирил Рамафоса.

И в вечность уйдет история о том, как во время выступления Реджепа Эрдогана за спиной Владимира Путина и перед лицом Сергея Лаврова прошла дама, которая отдавила министру ногу. И что он при это вымолвил. Показалось, что «П…, б...!» Ну хорошо, показалось.

Так становишься свидетелем того, что не уходит эпоха.

Глава Палестины Махмуд Аббас привык выступать на международных форумах. В чем, если не в этом, иногда так кажется, его главная миссия, устраивающая всех, и прежде всего его самого?

Правда, в этот раз были особенности:

— Мы надеемся, что государство Палестина вскоре примут в группу БРИКС! — предположил он.

Но никем другим это, кажется, не предполагалось.

— Нужно прекратить нелегитимное присутствие Израиля на палестинской территории, в Восточном Иерусалиме, сроком за один год, а иначе следует применить к нему международные санкции.— требовал Махмуд Аббас, похоже, прежде всего у, казалось, дремлющего уже господина Гутерриша, и тот даже не встрепенулся, хотя звучало как ультиматум.

Главную идею, объединяющую всех собравшихся за круглым столом на окраине Казани, постарался сформулировать президент Боливии Луис Арсе:

— Мы не являемся задним двором, а людьми с историей и культурой!

Хотелось всех тут как-то даже уже поддержать, что ли.

Это взялся сделать, кажется, именно генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш. Он заявил, что здесь встретились те, кто представляет «почти 50% населения Земли» (словно оправдывая свой приезд на такое представительное мероприятие). Некоторое время он говорил о проблемах потери биоразнообразия, о борьбе с бедностью, о необходимости глобального цифрового договора, о неизбежности реструктуризации кредитов для стран, которые тонут в долгах… То есть все слова, которые должен произнести генеральный секретарь ООН, он произнес.

Но вот и о Газе:

— Нужно прекращение огня, нужно немедленное освобождение всех заложников.

Трудно было не согласиться: да, нужно, как обычно, все, что нереалистичнее всего.

— Нужен мир и в Ливане. Нужен мир и на Украине,— заявил Антониу Гутерриш,— в соответствии с резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН (не лучшей, как известно, для России.— А. К.).

Такое впечатление, что последние слова Антониу Гутерриша раззадорили Владимира Путина.

— Господин генеральный секретарь сказал о том, что мы должны все жить как одна большая семья,— кивнул президент России.— Уважаемый господин генеральный секретарь! Мы так и живем! Вот в семьях, к сожалению, часто случаются размолвки, скандалы, дележки имущества, дело иногда доходит и до драки (это, конечно, про Украину, это про междоусобные распри.— А. К.). Цель БРИКС и заключается в том, чтобы создать механизмы для взаимодействия, чтобы создать благоприятную атмосферу в общем доме. Мы этим и занимаемся и будем это делать в том числе и в координации с ООН,— обещал господин Путин, и слова его звучали так сочувственно, что, казалось, он слишком хорошо отдает себе отчет в том, что этому человеку все равно никогда не понять, из чего состоит настоящая жизнь простых людей.

После этого господин Путин объявил, что заседание принимает форму завтрака, то есть будет закрыто от посторонних глаз.

К этому времени, впрочем, посторонних глаз в пресс-центре было уже не так и много. Сотни журналистов выстроились в очереди в зал, где по некоторым признакам намечалась пресс-конференция Владимира Путина. Участия в ней всем журналистам, как и членство в БРИКС приехавшим в Казань лидерам стран, гарантировано не было.

Андрей Колесников, Казань