«Кадавр»: сумрачный турецкий хоррор

В российский прокат вышел «Кадавр», зомби-хоррор, балансирующий на грани между пейзажным роуд-муви, слоубернером и низкобюджетным этнотрешем. Это второй фильм турка Орчуна Бехрама, в котором он ставит себе задачу вписать универсальные хоррор-приемы в узнаваемый национальный киноландшафт.

Текст: Василий Корецкий

Турецкая зима — очей очарованье; меланхолическая фактура бескрайних равнин и гор, покрытых снегом, не раз становилась фоном артхаусных драм про переживания интеллигентов в мятых пиджаках, столичных и провинциальных (см., например, фильмографию Нури Бильге Джейлана). Главный и единственный герой «Кадавра», Кемаль, внешне очень похож на такого типа — нестриженые волосы, свитер с растянутым воротом, опять же несвежий пиджачок. Кто знает, может, за кадром этот неисправимый холостяк, пять лет не навещавший родных, занимается фотографией или пишет роман? А в кадре он, как это свойственно аутсайдерам, работает на поганой работе — водит труповозку.

Одним роковым зимним вечером Кемаль получает странное задание — забрать из морга мешок с трупом девушки (возможно, жертвой «убийства мести») и покатать его 30 дней по стране. Дело мутное — но деньги хорошие, и он соглашается. Через пару дней, припарковав свой серый фургон у грязноватого придорожного мотеля, Кемаль услышит странное сопение из холодильной камеры. Несложно догадаться, что странный груз 200 если не живет, то во всяком случае дышит, немного двигается и демонстрирует интерес к окружающим — пищевой. Кемаль отвечает полутрупу взаимностью: по мере возможностей отмывает его от грязи и крови, потом начинает подкармливать кусками собственной плоти, ну а потом наступает очередь охоты на человека. Серая теплая зима, серый фургон катафалка, землисто-серые водитель и пассажирка, скорбный труд по отлову и расчленению случайных бедолаг, бегущих от проблем в глухую провинцию. Что может быть атмосфернее хоррора, стилизованного под производственную драму?

Однако депрессивный потенциал мертвецкого храпа (по мере запитки человечиной кадавр Зейнеп обретает уверенный, довольно пугающий голос — но не язык), унылых пейзажей и тюканья топора не слишком богат, и довольно скоро режиссер Орчун Бехрам обращается к стандартному арсеналу фолк-хоррора в духе «Плетеного человека». Прошлый, дебютный хоррор Бехрама рассказывал о зловещей нефтеподобной субстанции, захватывающей Турцию, и фиксация на черной смолистой жидкости по-прежнему с ним: в «Кадавре» она льется отовсюду — из глаз и рта Зейнеп, из рассеченных рук и ног статистов, обряженных в кургузые курточки и какие-то нелепые до жути валяно-вязаные маски. Что-то там брезжит в сюжете такое мистическое про загадочный некромантский культ, про зомби, являющихся во снах,— но стремительная резня в финале не оставит ни одного свидетеля, который мог бы поведать нам, в чем тут дело.

Да это и не важно. Эксперимент «Кадавра» по поиску удачной формулы национального хоррора интересен и как поучительный пример. Российскому хоррору, злосчастному жанру, который почему-то никак не приживается на идеально подходящей для него почве, стоит брать уроки у всех, даже не самых опытных, коллег из стран, не присоединившихся к голливудскому канону. Наглядный урок «Кадавра» — фантастическое рождается из повседневного как отчаянная попытка хоть как-то рационализировать смутное чувство иного, опасного, тревожного, исходящее из самого ландшафта. Не Черная Рука — а черные отвалы Лебединского ГОКа. Не лабиринт Минотавра — а сводящие с ума параллелепипеды Кудрово или ЖК «Парнас», не забытое кладбище — а брошенное садоводческое товарищество. Убитая хрущевка. Стеклянная ловушка торгового комплекса. Нехорошая квартира, сдаваемая посуточно. Инфернальная трасса где-нибудь в Курганской области. Излучение из батарей, в конце концов! Ведь самое страшное в «Кадавре» не кровавая «борода» на лице поевшей прохожих девушки-зомби, а унылая морось над трассой, скорбная тишина брошенного крестьянского дома, безысходность комнаты в отеле для дальнобойщиков или сюрреалистическая, больная красота обледеневшего леса, по которому бегут в финале хищница и жертва.

Впрочем, кое-что у Голливуда режиссер Бехрам ловко стащил: принцип переупаковки бытовых вопросов в фантастическую коллизию. Современный американский хоррор перенасыщен фильмами о страхе перед старостью (своей и родных) и переполнен разного рода опасными старичками и адскими бабками. «Кадавр» же остроумно переписывает в кладбищенской манере обычные будни молодых родителей: его зомби ведет себя буквально как младенец, вечно сопящий, кряхтящий, не дающий спать, нервно реагирующий на грудь, бессловесный, но демонстрирующий зачатки, так сказать, обратной связи. Правда, одной этой шутки маловато для действительно увлекательной истории месячного путешествия с трупом — ее, честно говоря, не хватило бы и на три ночи с мертвой панночкой.

В прокате с 31 октября

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram