«Конклав»: политико-нравственный триллер о правлении католической церкви

В прокат выходит «Конклав» — экранизация романа Роберта Харриса про выборы нового папы с Рейфом Файнсом и Стэнли Туччи, снятая режиссером недавней оскароносной адаптации «На Западном фронте без перемен». Американская кинопресса видит в фильме намеки на предвыборную гонку в США, католические же СМИ вежливо недоумевают, кому и зачем такое кино нужно сегодня.

Текст: Павел Пугачев

Умирает папа римский. «Работал до последнего дня»,— собираются написать в официальном обращении Ватикана, но тут же осекаются. Во-первых, это ложь: Папа умирал долго и мучительно, не до дел было. А во-вторых, вдруг кто подумает, что это папство и денно-нощные труды свели пожилого человека в могилу прежде времени? Со словами тут надо быть осторожными всем.

Кардинал Лоуренс (Рейф Файнс) особенно мрачен. Дело не только в боли от потери, а еще в том, что неизбежны выборы — собственно конклав, долгая и драматургически эффектная процедура которого хорошо знакома не только католикам, но и всем, смотревшим сериал «Новый папа»: главу Римско-католической церкви будут выбирать из кардиналов в результате проводящегося дважды в день тайного голосования, которое может возобновляться сколь угодно долго, прежде чем один из них не наберет абсолютное большинство голосов.

Лоуренс кажется одним из самых перспективных кандидатов, он — умеренный либерал, умеющий находить общий язык со всеми, хоть с радикальным реформатором Беллини (Стэнли Туччи), мечтающим обновить гендерные роли в церкви, хоть с консерватором-националистом Тедеско (Серджо Кастеллитто), сетующим на слишком пестрое расовое разнообразие в правлении. Произнесенная на отпевании папы проникновенная речь Лоуренса про сомнения как основу веры однозначно воспринимается присутствующими как начало предвыборной кампании. «Я чувствую себя как на американском партийном съезде»,— справедливо подмечает он некоторое время спустя.

Ситуация осложняется тем, что незадолго до своей смерти прежний папа тайно назначил нового кардинала, мексиканца Бенитеса (Карлос Диаз), служившего в Кабульской епархии. Кто этот молодой человек — истово верующий миссионер, просто безумец или расчетливый карьерист, отправившийся в горячую точку ради стремительного продвижения по службе? Лоуренс убежден в последнем, но, может, только потому, что сам такой? Возможно, перед нами искусный манипулятор и хитрый стратег, делающий вид, что его предвыборная кампания лишь вынужденная мера, чтобы церковь не разорвало магнитами противоречий. Это священник с кризисом веры или чиновник в кризисной ситуации? Обаяние и сила «Конклава» в том, что за время просмотра зритель может понять о себе едва ли не больше, чем о главном герое.

Чтобы такая драматургическая конструкция не рухнула под собственным весом, нужен актер, способный удержать ее на своих плечах. И на месте Файнса с трудом можно представить кого-либо другого. Один из величайших техников актерского мастерства в современном кино, он может как выразить незаметные даже для своих героев перепады настроения, так и быть полностью непроницаемым. «Ты управляющий. Управляй»,— говорит Лоуренс самому себе, стоя перед зеркалом. И чего тут больше: страха от непомерной ноши или уверенности в собственных силах? Честно ответить себе на этот вопрос вряд ли может даже он сам. Понятно только, какими намерениями и куда вымощена эта дорога.

Такого рода двусмысленность странно контрастирует с прямолинейной до комичного режиссурой. Там, где великий Файнс строит сложнейшую конструкцию, добротный телевизионщик Эдвард Бергер проезжается танком. Еще бы, человек смог однажды превратить Ремарка в мясорубку. «Конклав» сделан так же грубо и эффективно, как его версия «На Западном фронте без перемен». Мир священнослужителей показан как мир чиновников, своего рода спин-офф «Карточного домика» про Ватикан. Режиссер обожает статичные общие планы, контраст черного и красного (ради этого художница по костюмам Лизи Кристль, работавшая с Ханеке и Маликом, облачила кардиналов в одеяния образца XVII века), решетки на окнах и тени распятий на стенах. В павильонах студии «Чинечитта» выстроили копии интерьеров Сикстинской капеллы и Дома Святой Марфы, сделав последнюю декорацию «более тюремной», чем настоящая папская резиденция. Любимый режиссерский прием: вдавить героя в пространство, сняв Файнса широкоугольным объективом на общем плане с верхней точки. Тут всё по линеечке, шалит только композитор Фолькер Бертельман — его громогласная, как и в экранизации Ремарка, киномузыка кажется настолько нарочито напряженной, что в ней слышится ироническое отстранение.

Но больше всего раздражает то, что это все работает. Можно, конечно, подпортить себе просмотр, задумавшись, что бы с этим материалом — а «Конклав» является экранизацией одноименного романа Роберта Харриса, мастера триллера и альтернативной истории, с которым не раз работал, например, Роман Полански,— сделал более хулиганистый или тонкий режиссер, но от фильма сложно оторваться. У того же Полански наверняка ирония была бы куда более едкой, а герои намного меньше располагали бы к себе, но осторожность Бергера в плане оценок и формальная простота делают фильм сложнее и интереснее. Может, авторы и правда задумывали критику «закостенелой церкви» с либеральных позиций или всерьез хотели показать изъяны устройства демократических выборных институций на неочевидном, но ярком примере. Бог их знает, этих кинематографистов, но в итоге получилось кино про веру как работу, от которой можно выгореть, устать, или же, получив хорошую премию или нежданный результат, заново ей загореться. Материалистическая проповедь о духовности.

В прокате 21 ноября

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram