Борьба скрытого с очевидным на выставке «Интимность: от спальни до социальных сетей»

В парижском Musee des Arts Decoratifs открылась выставка, посвященная интимности и как концепту, и как системе социокультурных норм на протяжении как минимум четырех веков — от XVIII до XXI, от Просвещения до пост...— что там у нас сегодня. И это еще один блокбастер MAD в череде таких же, сделанных на беспроигрышно зрелищном материале.

Текст: Елена Стафьева

Только за последние два года мы видели тут выставку про моду и спорт, выставку про волосы и выставку про 1980-е (все добросовестно для вас описали) — и они были сделаны с разной степенью концептуализации (или разной степенью иллюстративности). Так, наиболее концептуально выстроенной и цельной была выставка про 1980-е, а выставка про волосы была наиболее иллюстративной, без всяких особых концепций, и самой хаотичной. Вообще, именно баланс между эстетикой и идеологией и определяет выставочную деятельность MAD последнего времени. Тут вроде бы сразу напрашивается вывод: чем концептуальней, тем стройней и лучше, но в выставочной реальности не все оказывается так просто. И нынешняя «Интимность» тому отличное подтверждение.

Материал, который подтягивается к этой теме и всему, что она предполагает — спальня, ванная комната, гигиена, секс, в конце концов,— сам по себе такой эффектный и дело это такое верное, что, в принципе, можно даже и не напрягаться, все равно публика придет (в Париже, впрочем, публика вообще ходит на все) и все равно будет шум вокруг. Авторы выставки в лице куратора, историка дизайна и архитектуры Фульвио Ираче и сценографа-архитектора Итало Роты хорошо это понимают — и самым лобовым образом оформляют вход на выставку в виде гигантской замочной скважины, в которую нам как бы предлагают заглянуть.

С другой стороны, тема эта связана с тем спектром современной общественной риторики — (псевдо)неприкосновенность частной жизни, вмешательство в эту частную жизнь всех, от государства до корпораций social media (и встреча их как раз в пространстве нашей частной жизни), манипуляции с личными данными, системы распознавания и т. д.,— который сейчас заметно политизирован. Сделать выставку на тему интимности в большой музейной институции и обойти все это молчанием вряд ли возможно. Как авторы выставки решают эту задачу?

«Интимность» устроена в пространстве главного нефа музея и, как все выставки в этом крыле, разделена на три части. Начинается она в залах со стороны сада Тюильри, которые можно назвать историческими,— вся эта анфилада оформлена как спальня, вернее череда спален, сменяющих друг друга. Но сначала авторы делают вполне дежурное феминистское заявление про то, что спальня была тем местом, куда общество запирало женщину и где старалось ее удержать. Это высказывание среди прочего подкреплено действительно выразительным французским TV-роликом 1967 года, посвященным женскому досугу, где женщин описывают как «femme d’interieur» (домохозяек по-нашему), и мужчина-ведущий говорит, что любимые занятия женщин — это сидеть дома за столом, переклеивать обои, вязать и играть в бридж.

На этом вся идеология заканчивается, и дальше разворачивается исключительно иллюстративный аттракцион, представляющий содержимое спален в разные периоды времени: прежде всего кровати с их постельным оформлением, но и туалетные столики (с их помадами, пудреницами и несессерами), комоды, полки, картины и фотографии на стенах (роль которых выполняет собранное тут искусство) и прилегающие к спальне ванные и туалетные комнаты со всеми их ваннами и унитазами. И это самая богатая и самая эффектная часть выставки. Отличный выбор фотографий — серия Анри Картье-Брессона, снимавшего в 1932 году в выставленной здесь железной кровати начала ХХ века героев парижской богемы, галериста Пьера Коля и художника Кристиана Берара. Целая стена посвящена постели как отдельному миру и способу жизни и представляет фотографии знаменитостей, по разным причинам публично проводивших время в постели,— от хрестоматийной пижамной демонстрации за мир Джона и Йоко до создательницы косметической империи Елены Рубинштейн, принимающей посетителей — серьезных мужчин в костюмах — полулежа среди подушек. Есть замечательные женские фотографии Джуди Чикаго, Нан Голдин, Сары Лукас, разбросанные в разных частях всей этой анфилады. Которая при всей своей иллюстративности — самая интересная и самая богатая на всякие редкие и любопытные артефакты, какими бы они ни были, попсовыми или эстетскими, часть выставки.

Продолжается эта часть двумя залами, посвященными эротике как очевидной сфере интимного: тут есть подборка исторического искусства от знаменитой «Задвижки» Фрагонара (и это самое невинное) до анонимных порнографических картинок редкой изобретательности, либертинские эротические романы с соответствующими иллюстрациями и целая витрина секс-игрушек разных времен. И есть зал с современным эротическим искусством, где среди прочего выставлена графическая серия Дэвида Хокни 1966 года, совсем не фривольная, но изящная и полная нежной иронии.

Дальше, в залах, выходящих на улицу Риволи, начинается современная часть, она же, собственно, концептуальная — и самая слабая и скучная. Тут сосредоточено все, что необходимо сказать в связи с частной жизнью в контексте того, что принято называть «повесткой»: ненадежность и негарантированность личного пространства — бездомные, старики, больницы, общежития мигрантов; наблюдение за частной жизнью и ее защита; ну и обещанные социальные сети, конечно, и эволюция девайсов, нас к ним привязавших. Но сказать по этому поводу авторам нечего. Вернее, ни на что содержательное у них не остается ни пространства, ни времени, поэтому в результате они отделываются довольно неубедительными инсталляциями из разных камер наружного наблюдения или экранов смартфонов с каруселью инстафото разных блогеров как местного, так и глобального уровня или витриной с историческими (и доисторическими) мобильными телефонами.

А между этими двумя частями, в центральном пространстве, устроена экспозиция разнообразных производных от кровати и вообще места отдыха, придуманных знаменитыми дизайнерами и дизайнерскими группами, выбранными по принципу футуристичности, эксцентричности и общей экстравагантности. Например, кресло-ниша Contenitori umani, придуманное в 1960 году легендарным итальянским архитектором и дизайнером Ико Паризи вместе со скульптором Франческо Сомаини,— безумный гибрид какой-то космической капсулы и арт-инсталляции. Или Tawaraya Boxing Ring группы «Мемфис» и Масанори Умеды, одно из иконических произведений «Мемфиса», кровать-ринг, где могла поместиться чуть ли не вся эта дизайн-группа.

Все эти кровати, кресла и кресла-кровати легко поддаются интерпретации с точки зрения социальной истории и истории дизайна (и этикетки с ними рядом нам ее предлагают), но в целом это совершенно необязательная практика. Среди них можно бродить просто как по специальной дизайнерской IKEA, и, как в IKEA обычной, это превращается сначала в довольно умиротворяющую медитацию, а потом наскучивает и утомляет.

Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram