Как маленькая деревня на берегу Ладожского озера стала частью большой истории

Не богатая и не бедная, не большая и не маленькая, пять веков стоит на берегу Ладоги «Ладожского уезда Городенского погоста деревня на речке на Кобоне». По сей день так и называется — Кобона. То ли от финского «haapa» — «осина», то ли от финского же «hapana» — «кислый, гнилой». И осин, и болот в округе в избытке.

Эта маленькая деревня не раз оказывалась частью большой истории. Царь-реформатор Петр I, обустраивая новую столицу на берегах Невы, задумался о снабжении города. Дорог в начале XVIII века там никаких не было, водные пути наличествовали, но уж очень ненадежные. Ладога — озеро суровое, штормовое и капризное, по нему грузы вести рискованно. «Какой великий убыток на все годы чинится на Ладожском озере... одним сим летом с тысячу судов пропало...» — досадовал монарх. Петр благоразумно с Ладогой сражаться не стал, а в 1719 году просто повелел прорыть канал вдоль озера для безопасного плавания. Крепко, видать, у него в голове засели образы Голландии... Канал, лопатами, 111 километров, глубиной не меньше 2 метров и шириной — не меньше 25.

Воровали на этом проекте в государственных масштабах. Поэтому, когда спустя четыре года император лично проинспектировал стройку века и обнаружил, что прорыто всего несколько верст, под суд пошло все тогдашнее руководство. А дальше строительством занялся граф Миних Христофор Антонович. Он не стал ничего изобретать, а прибег к традиционному национальному способу: пригнал на стройку 18 тыс. солдат. В Кобоне же велел пробить промежуточный выход в Ладожское озеро, поставить шлюз и обустроить гавань. А заодно и путевой дворец на случай монарших инспекций. В том дворце остановилась императрица Анна Иоанновна в 1731 году, осуществляя госприемку канала. И просвещенная императрица Екатерина II, путешествуя по стране, тоже тут побывала, даже дважды. В общем, место было бойкое и всем известное.

Обслуживание канала и плывущих по нему судов — отличный заработок, так что жители Кобоны зажили сытно и благостно, население неуклонно увеличивалось. Тем более что владели деревней люди приличные: Алексей Иванович Мусин-Пушкин, тот самый издатель «Слова о полку Игореве», потом сын его Иван Алексеевич, ценитель живописи и большой приятель «нашего всего». К середине XIX века, когда старый канал обмелел и зарос, параллельно ему прорыли новый канал — Новоладожский, который функционирует и сейчас.

В общем, желание полюбоваться гидротехническими сооружениями и берегами Ладожского озера — вполне достойный повод посетить Кобону. Но эта деревня стала известна всей стране, а потом и всему миру совсем не каналами и не историческими памятниками. Именно через Кобону прошла Дорога жизни из блокадного Ленинграда.

Началом блокады считается 8 сентября 1941 года, когда немцы вышли к Ладоге. К этому времени на восточном берегу озера скопилось огромное количество грузов, которые просто не могли доставить в Ленинград. Снабжение города осуществлялось в основном по Новоладожскому каналу, но, когда немцы захватили Шлиссельбург, стоящий в его устье, этот путь оказался перерезан. Флота на Ладоге тоже толком не было — семь дышащих на ладан озерных барж да несколько речных, тоже разваливающихся, и к ним пять буксиров. С таким «флотом», да еще периодическими штормами и под регулярными налетами немецкой авиации, за все время навигации в Ленинград почти ничего не успели доставить. 45 тыс. тонн продовольствия для города с населением 3 млн человек — это крохи. В то лето по озеру было эвакуировано всего 33 тыс. ленинградцев.

Идея ледовой дороги была отчаянным решением. В 1941-м зима началась на месяц раньше обычного: морозы пришли уже в ноябре, а 22 ноября Ладога встала. Но середина озера не замерзала даже в самые лютые морозы, поэтому дорогу решили пустить через залив, именно сюда, в Кобону. Это было опасно, потому что довольно близко к Шлиссельбургу, занятому немцами, но вариантов не оставалось. Вечером 22 ноября из деревни Ваганово вышли первые грузовики на Кобону. Обратно они вернулись на следующий день с грузом хлеба.

Нет в России тех, кто не слышал бы про блокаду и Дорогу жизни. Но маленький музей в Кобоне — это спокойный и человечный рассказ про людей, которые эту дорогу создавали, на ней работали, жили и погибали. Про сотрудников Ленинградского физтеха, которые разработали правила движения по ледовой дороге, учитывая соотношение колебаний от движущегося транспорта и от подводных течений, чтобы не допустить эффекта резонанса. Для этого нужно было вести круглосуточные наблюдения — зимой, на льду, под обстрелами. Физики рассчитали и оптимальное расстояние между машинами в зависимости от скорости движения, так что количество аварий резко снизилось.

Про связистов и инженеров, которые прокладывали по дну озера кабели, обеспечивая осажденный город электричеством. Про медиков и регулировщиков, зенитчиков и водолазов.

Здесь, в музее Кобоны, вам расскажут, как 20 тыс. человек обслуживали эту трассу. Дневник одного из них — потрясающий документ. Симон Аронович Гельберг, выпускник Академии художеств, заместитель начальника ледового участка Дороги жизни, ответственный за перевозку грузов и войск. Он не только записывал события почти каждого дня, он еще и рисовал. В музее Кобоны хранятся страницы его дневников.

Дорога жизни — это не одна полоса движения, а множество. Их постоянно переносили — и потому что лед «уставал», и чтобы немцы не успевали пристреляться по цели. 1770 км трассы — это порядка 60 ледовых автомобильных дорог. И каждая из них — человеческие судьбы.

В зале музея стоит кузов «полуторки» — точно такой же, какие шли тогда по льду Ладоги. Можно сесть на лавку, посмотреть на низкие борта, которые часто снимали, делая из этих досок мостки, чтобы грузовик преодолевал трещины на льду. Можно посмотреть фильм про Дорогу жизни, сидя в той самой комнате у печки, где отогревались добравшиеся до Кобоны эвакуированные. За зиму 1941–1942 годов этим путем из Ленинграда эвакуировали 530 тыс. человек. И совсем не все из них выжили. И я не знаю, считаются ли они официально жертвами блокады. Кто-то умирал в пути по озеру, кто-то — уже на берегу, а многие — по дороге в тыл, уже в безопасной зоне.

Больной вопрос: сколько всего водителей работало на Дороге жизни? По официальным данным — 4,5 тыс., но это очень приблизительно. Спасибо музею Кобоны и местным краеведам, которые ищут информацию о шоферах и всех работниках Ладожской ледовой трассы. Там ведь и пункты обогрева работали, и санитарные палатки — до самого апреля, пока лед не растаял.

Памятник легендарной «полуторке» стоял на берегу Ладоги в Кобоне. Вплоть до этого года. В ходе благоустройства берега памятник повредили, сейчас вроде ремонтируют.

Хорошо, что остался Памятник неизвестному шоферу — белоснежная «полуторка» на повороте с трассы Е-105, ведущем сюда, где пять веков стоит на берегу Ладоги не большая и не маленькая, не богатая и не бедная, Кировского района Ленинградской области деревня Кобона.

Мария Александрова