«Первый номер»: автопортрет глянцевой журналистики

Онлайн-кинотеатр Kion начинает показ сериала «Первый номер», который рассказывает обобщенную историю импортозамещения одного большого московского глянцевого журнала. Во главе издания встает пьющий писатель, бонвиван и гомофоб, который не привык лезть за словом в карман. В главной роли — Евгений Цыганов.

Текст: Василий Степанов

Однажды Константин Сергеевич Иноземцев, он же ВПЗР — то есть «великий писатель земли русской», как его саркастически аттестуют самые разные, но неизменно прекрасные дамы,— проснулся в чужой постели. Утро было доброе, но день явно не задался. Выяснилось, что сорокалетний литератор ошибся не только квартирами, но и поколениями. Наверно, осознать это можно было бы еще с вечера. При свете дня да с трезвых глаз, когда в дверях его двадцатилетней пассии вдруг возникла ее мама, ровесница писателя и к тому же его старая знакомая, конфуз стал уже совершенно очевидным.

Да, смена поколений и ход времени больно бьют по всякому, но по Константину Сергеевичу ударили как-то особенно сурово. Пока на его стародавнем — то ли из десятых, то ли прямо из нулевых — романе «Кома», разошедшемся миллионным тиражом, подрастали школьники, мастер слова коллекционировал пустые бутылки и любовниц, оттачивая язвительность на сериальной поденщине и тренируя иронию в быту. И вот итог всему тому, «что занимало целый день его тоскующую лень»: три миллиона Костя должен каким-то мутным знакомым, которые грозят расправой, и еще больше — банкам, которые крутят проценты. Рукописей на продажу нет, вдохновением тоже торговать не получается. Да и вообще он так часто произносит слово «говно», что неизбежно вспоминается бессмертное произведение Хармса о писателе, сраженном новой идеей.

Однако, как это часто бывает в России, не было бы счастья, да несчастье помогло. На очевидного неудачника Иноземцева падает выбор других неудачников. Когда горе-инвесторы из «Москва-Сити» решают красиво слить новый глянцевый журнал, в который они не верят (кому нужно импортозамещение на месте международной франшизы?), исполнителя лучше Кости им не найти. Неглупый, ядовитый, уверенно пьющий сбитый летчик, который ничего не знает и знать не желает о буднях глянца, кажется идеальным редактором-могильщиком для обреченного актива. Иноземцев придумает журналу теплое название «Лампа», повысит редакционный «хор рабов» до директоров, провалит первое интервью, сделает все не так, как надо, и все же со всей уверенностью, какая способна сформироваться по двум первым сериям, можно утверждать, что судьба перезапущенного журнала будет не совсем такой, какой ее задумывали коварные инвесторы или представлял себе сам Константин Сергеевич, соблазненный крупной, но едва ли покрывающей долги зарплатой.

Поразительная, конечно, ситуация. Почти одновременно, с разницей в несколько недель, онлайн выходят два признания в любви уходящей натуре совсем других медиа — «Дайте шоу» и «Первый номер». Оба сериала героизируют будни реликтовых, казалось бы, уже давно окоченевших после смертельных судорог последних десяти лет форматов. «Дайте шоу» — неожиданно энергичная история об обладателе «Золотых граммофонов» и скандалезном ток-шоу по телевизору, а «Первый номер» — сага о бумажном мужском ежемесячнике про моду, культуру и потребление. И там и там эмблематично снялся Игорь Верник, оказавшийся вдруг лицом минувшей эпохи. Тут, конечно, важен опыт инициаторов «Первого номера» — Игоря Мишина, теперь уже бывшего медиаменеджера и бывшего руководителя Kion, и соавтора сценария Сергея Минаева, шесть лет возглавлявшего в качестве главного редактора и издателя отечественную версию Esquire, а затем весной 2022-го перелицевавшего этот журнал в «Правила жизни». Как трогательно в самом начале фильма он допрашивает в рамках камео мудрую Алену Долецкую: скажите, умер все-таки глянец или еще шевелится? Для Минаева «Первый номер» — во многом о личном, в главном герое отчасти узнается он сам, а отчасти — его покойный друг Эдуард Багиров, вполне себе одиозный автор нескольких громких книг и беспардонного сетевого журнала; с ним вместе Минаев в начале нулевых открывал литературный сайт и обижался на снобизм критиков.

Этот контекст, конечно, важен. Но не все им исчерпывается. Подозреваю, можно вовсе ничего не знать ни о Минаеве, ни о Багирове, не умиляться знакомым лицам и логотипам в кадре, а отдаться течению сюжета и изучению антуража, во многом, безусловно, увлекательного и к тому же бодро перенесенного на экран талантливым режиссером Климом Козинским. Правда, вопросы все равно будут накапливаться. Представьте: вечерняя Москва, дорогие рестораны, премиальные авто, двадцать второй год давно вступил в свои права. И как же это, наверно, важно именно сегодня и именно сейчас: переживать творческие муки, издавая журнал с рекламой роскошной жизни, мучить друзей и красивых женщин пространными лекциями о «смыслах», остроумно озадачивать полицию названиями повестей Юрия Трифонова или слушать Высоцкого в «гелендвагене», попивая на ходу виски из фляжки и сетуя на то, что во всем виноваты геи! Чему мы обязаны этим поворотом к героям и практикам прошлого? Или это все именно настоящее, особенно если учитывать, как приосанился мир русского глянца с пришествием на рынок нескольких новых брендов вроде минаевского «Чтива», «Москвички» или «Мнение редакции* может не совпадать»? Почему все-таки тянет сопереживать enfant terrible Евгения Цыганова, который играет Иноземцева с такой безусловной симпатией, будто тот сбежал не из своего офиса на Стрелке, а из пьесы Александра Володина? Это кладбищенская элегия по ушедшей или панегирик новой эпохе? Чего тут все-таки больше, фанаберии и банального тщеславия или ностальгии пополам с по-человечески понятной жалостью к самому себе? Как сказал бы сам главный герой «Первого номера» — только время покажет.