Нобелевская премия по экономике будет вручена за исследование демократических институтов

Премия Шведского банка памяти Альфреда Нобеля в области экономических наук 2024 года оказалась предсказуемой настолько, насколько она может быть предсказуемой в принципе. Во всех прогнозах и тотализаторах последних лет Дарон Аджемоглу из Массачусетского технологического института неизменно упоминался как вероятный нобелевский лауреат, вопрос был лишь в том, в какой комбинации и за какой именно вклад он получит премию.

Нобелевский комитет присудил премию «за изучение формирования институтов и их роли в процветании», признав фундаментальный вклад Дарона Аджемоглу, Саймона Джонсона и Джеймса Робинсона в ответ на самый главный, большой и значительный вопрос экономической науки. Летоисчисление экономики как самостоятельной дисциплины принято вести от публикации «Богатства народов» Адама Смита в 1776 году. За эти два с половиной века мир радикально изменился, став одновременно гораздо богаче и гораздо контрастнее: разрывы уровня благосостояния между лидерами и аутсайдерами достигают десятков раз и даже сотен раз.

Представления неоклассической теории роста, что бедные страны должны постепенно догонять богатые, поскольку имеют возможность заимствовать технологии и привлекать капитал высокой отдачей, оказались чрезмерно оптимистичными. А многие проекты развития второй половины XX века — как основанные на больших государственных проектах, так и опирающиеся на рыночные механизмы — скорее разочаровывающими.

Экономика за это время сформировалась как наука, опирающаяся на формальные математические теории и их эмпирическую проверку. Собственно, Нобелевский комитет в своем релизе отметил одновременно большую теоретическую работу по объяснению устойчивости неэффективных институтов и оригинальные попытки решить проблему идентификации причинно-следственных связей в сложной системе долгосрочной экономической динамики.

Нобелевские лауреаты этого года необычайно продуктивны: только по отмеченной комитетом теме институтов и развития они опубликовали около сотни очень влиятельных статей, одна из которых, «Колониальные истоки сравнительного развития», стала самой цитируемой статьей по экономике среди всех, опубликованных в XXI веке. При этом каждый из лауреатов отметился значительным вкладом в другие области экономического знания. По поводу присуждения Дарону Аджемоглу медали Джона Бейтса Кларка в 2005 году Роберт Шаймер отметил, что медалист пишет быстрее, чем читатели способны переваривать его исследования. Даже удивительно, что за прошедшие два десятка лет публикационный темп не уменьшился. Лауреаты-2024 публичны — их перу принадлежат несколько фундаментальных учебников и уже три бестселлера для широкого читателя: «Почему одни страны богатые, а другие бедные», «Узкий коридор» и «Власть и прогресс».

Сама по себе идея о том, что институты важны для экономического развития, конечно, не нова. Еще Адам Смит указывал: «Чтобы поднять государство с самой низкой ступени варварства до высшей ступени благосостояния, нужны лишь мир, невысокие налоги и справедливое отправление правосудия; все остальное сделает естественный ход вещей». Рональд Коуз, Элинор Остром, Дуглас Норт получили Нобелевские премии за объяснения того, как правила игры могут ограничивать эффективность использования доступных обществу ресурсов.

Вкратце институциональную повестку в применении к экономическому развитию можно сформулировать следующим образом: а) институты (законы, социальные нормы, обычаи) определяют стимулы людей к (не)производительному поведению; б) успешно развиваться будут те страны, в которых институты поощряют участие людей в экономической деятельности, используют таланты, расширяют выбор и стимулируют инвестиции; в) на роль таких институтов претендует хорошая и гибкая система защиты прав собственности, эффективное обеспечение контрактных обязательств судом, отсутствие чрезмерных ограничений входа на рынки.

Притом что такая постановка выглядит очевидной, она оставляет множество открытых вопросов. Почему устойчиво существуют неэффективные экономические институты, сдерживающие экономический потенциал? Почему часто проваливаются попытки реформ? Как связаны экономические институты, политические системы и культурные нормы? Аджемоглу, Джонсон и Робинсон не только смогли раскрыть несколько важных черных ящиков, но и вывели дискуссию о факторах долгосрочного развития на принципиально новый уровень.

Во-первых, лауреаты 2024 года стимулировали огромную дискуссию об эмпирической проверке институциональной гипотезы. В такой сложной системе взаимосвязей очень легко спутать причину и следствие. Аджемоглу, Джонсон и Робинсон предложили оригинальный способ решения проблемы эндогенности. Предполагая, что шок европейской колонизации можно считать своего рода естественным экспериментом истории, они собрали данные о смертности европейских колонистов и выяснили, что в тех регионах, где европейцы могли комфортно селиться, сейчас с большей вероятностью расположены богатые страны с хорошими, инклюзивными институтами. Напротив, в регионах, где смертность европейцев от болезней и агрессии аборигенов была высока, с большей вероятностью они сосредотачивались на экспроприации ресурсов, которая требовала экстрактивных институтов. Этот цикл работ, помимо того что поставил институты в центр дискуссии о развитии, имел также и важнейший побочный эффект: он стимулировал интерес экономистов к историческим, археологическим, этнографическим данным самой разной природы. Следующие поколения ученых, вдохновленные работами Аджемоглу, Джонсона и Робинсона, от межстрановых сравнений перешли к исследованиям на микроуровне, обнаружив многочисленные свидетельства «долгого исторического следа» давних институциональных решений. Кроме того, лауреаты-2024 эмпирически отвергли гипотезу о том, что экономический рост сам по себе гарантирует дрейф в сторону большей инклюзивности институтов. Идея Липсета о неизбежной модернизации как продукта богатства оказалась неоправданно оптимистичной.

Во-вторых, лауреаты-2024 на привычном, современном языке формальных моделей предложили (довольно мрачные) объяснения, почему страны не могут просто технократически следовать политическим рекомендациям из серии «улучшайте институты». Для этого понадобилась комбинация современной теории игр и, если можно так выразиться, «марксистской контрабанды» в виде идеи классового конфликта между элитами и остальным обществом. По утверждениям Аджемоглу с соавторами, невозможно объяснить динамику экономических институтов без внимания к вопросам распределения власти в обществе. Если элита получает ренту от системы действующих институтов, для нее в определенных условиях будет рациональным сопротивляться технологическому прогрессу и экономическим реформам, которые, с одной стороны, могли бы увеличить общественное благосостояние, с другой — снизить возможности элиты по извлечению ренты. Другими словами, в большинстве случаев институциональная среда не исправляется технократическими методами. Это происходит из-за того, что в системе экстрактивных политических институтов, концентрирующих власть и ресурсы в руках узкой элиты, сторонам политического процесса сложно давать друг другу достоверные обязательства — это препятствует экономической активности, реализации экономической политики и проведению реформ. Вера инвесторов в то, что правительство не будет поддерживать неэффективные компании, не будет экспроприировать плоды инвестиций, не будет давить на Центральный банк в сторону эмиссии, важна для производительной деятельности. Однако правительству, не связанному политическими ограничениями, сложно пообещать инвесторам так, чтобы они на самом деле были бы готовы рискнуть своими усилиями и деньгами. Тем самым общество с высокой вероятностью окажется в плохом равновесии, в котором ресурсы и человеческий потенциал окажутся недореализованными, а возможное процветание — недостижимым. Демократические институты с этой точки зрения позволяют решить проблему достоверных обязательств, более или менее совершенным образом накладывая ограничения на участников общественных отношений.

И здесь экономисты, к сожалению или к счастью, не могут исполнить роль социальных инженеров, готовых предложить конкретные рецепты процветания. В этом отношении работы свежих нобелевских лауреатов сложно назвать прикладными. Однако их энергия и интеллектуальное упорство в поисках ответов на потрясающе сложные вопросы не просто радикально продвинули вперед экономическую науку, но и поспособствовали объединению экономики, политологии, истории, социологии и других общественных дисциплин, что можно только приветствовать.

Владимир Иванов, директор программы бакалавриата экономического факультета МГУ