Сколько денег было у графа Монте-Кристо

Роман «Граф Монте-Кристо», написанный Александром Дюма в соавторстве с Огюстом Маке в середине XIX века, популярен до сих пор. Это книга о верности и предательстве, о мести, о крутых поворотах судьбы, о деньгах, больших деньгах и очень больших деньгах. И о том, что справедливость может восторжествовать, правда, стоит она очень-очень дорого. В романе многократно упоминаются деньги, цены, размеры состояний. Попробуем разобраться, чему они соответствуют с позиций нашего времени.

Сколько нужно на жизнь старику в Марселе

События романа разворачиваются в 1815–1829 годах и в 1838 году, преимущественно во Франции (а также на территории еще не объединившейся Италии, в Греции и в Османской империи).

Уже в первой главе романа мы сталкиваемся с денежными расчетами. Пьер Моррель, владелец судна «Фараон», вернувшегося из плавания 27 февраля 1815 года, на продаже доставленного в Марсель груза мог заработать никак не меньше 25 000 франков. Эту сумму называет Моррелю молодой моряк «Фараона» Эдмон Дантес.

Из порта Дантес поспешил домой, к старику-отцу. Отправляясь в плавание, он оставил ему на жизнь 200 франков. Но, оказывается, отец отдал долг соседу — 140 франков.

«И жили целых три месяца на шестьдесят франков?» — ужасается сын. «Много ли мне надо»,— отвечал старик.

Эдмон высыпал на стол «дюжину золотых, пять или шесть пятифранковых монет и мелочь». Какая это сумма?

В 1803 году во Франции началась чеканка новой золотой монеты — наполеондора. Вес монеты составлял 6,4516 грамма, содержание чистого золота — 5,8 грамма. Достоинство монеты — 20 франков. 1 франк равнялся 10 десимам, 1 десим — 10 сантимам. Дюжина наполеондоров плюс пять-шесть франков это 265–270 франков. Плюс мелочь.

В книге Томаса Тука «История цен и денежного обращения с 1793 по 1837 год» приводятся примеры цен во Франции в 1811 году. За 6 фунтов стерлингов (150 франков по обменному курсу того времени) можно было купить свинью весом около 100 кг. За 14 шиллингов 4 и 3/4 пенса (18 франков) — козу. Две курицы стоили 1 шиллинг 5 и 1/4 пенса (1 франк 80 сантимов).

В изданном в Великобритании в 1819 году путеводителе по Франции, написанном Джованни Галиньяни, приводятся следующие цены на продукты в Марселе. Фунт (453,6 грамма) говядины стоил 6 пенсов (61 сантим), баранины — 7 пенсов (71,5 сантима), ягнятины — 8 пенсов (82 сантима), свинины — 9 пенсов (92 сантима), телятины — 1 шиллинг (1 франк 22,5 сантима). Сельди и окуни — по 1 шиллингу за фунт. Тунец — 4 шиллинга (4,9 франка) за фунт. Небольшой кочан цветной капусты — 8 пенсов, пучок шпината — 11 пенсов. Самый лучший виноград — 6 пенсов за фунт. На похожем ценовом уровне — инжир, сливы. Апельсины и гранаты, привезенные из Испании,— 3,5 пенса (36 сантимов) за 2 штуки. Ординарное вино местного производства урожая позапрошлого года — 3 пенса (30 сантимов) за бутылку, более качественное пятилетнее — вдвое дороже. Лучшие вина из других регионов — от 2 шиллингов (2,45 франка) до 6 шиллингов. Цена бутылки итальянского или испанского вина могла доходить до полугинеи (12,86 франка). Пиво стоило 6 пенсов за бутылку, сидр примерно столько же. Галиньяни также приводит средние для всей Франции цены на другие продукты. Масло (летом) — от 9 пенсов до 1 шиллинга 3 пенса за фунт. Молоко — крынка в 2 кварты (2,28 литра) — 3–4 пенса. Яйца — 5 пенсов за дюжину. Четвертинка хлеба (то есть 1 фунт) — от 6 пенсов.

Стоит отметить, что покупательная способность франка в 1811 году, когда начинается действие книги «Граф Монте-Кристо», была на 11% выше, чем в 1819 году.

На полученные деньги отец Дантеса мог бы прожить примерно полгода, тратя в день 1,5 франка. Этого хватило бы на фунт говядины, буханку хлеба, крынку козьего молока (в Марселе коровье было редкостью) или бутылку вина.

Валютообменный курс аббата Фариа

В результате фальшивого доноса Эдмон Дантес оказался в заключении в страшном тюремном замке Иф. Другой узник, аббат Фариа, которого все считают сумасшедшим, раскрывает ему тайну клада, зарытого на острове Монте-Кристо. До того как попасть в замок Иф, аббат был секретарем и доверенным другом кардинала Чезаре Спада, чей предок в 1498 году спрятал сокровища на острове Монте-Кристо.

«Между Фариа и Дантесом произошел следующий разговор:

— Однако,— возразил Дантес нерешительно,— нет ли у этого клада более законного владельца, чем мы?

— Нет, нет, будьте спокойны, вся семья вымерла; притом последний граф Спада назначил меня своим наследником; завещав мне этот знаменательный молитвенник, он тем самым завещал мне все, что в нем содержалось. Если это богатство достанется нам, мы можем пользоваться им со спокойной совестью.

— И вы говорите, что этот клад оценивается в…

— Два миллиона римских скудо, около тринадцати миллионов на наши деньги.

— Не может быть! — вскричал Дантес, устрашенный огромностью суммы».

Въедливые знатоки-нумизматы, читавшие книгу в русском переводе, уже давно обратили внимание на одну странность. Завещание Спада датируется 1498 годом, тогда как первые золотые монеты, названные «папский скудо», начали выпускать в Папской области в 1531 году. Чья это ошибка — переводчика или Дюма с Маке?

В оригинале слова аббата Фариа звучат так: «Deux millions d`ecus romains, treize millions a peu pres de notre monnaie». Никаких скудо аббат не упоминает, а говорит о «римских экю». Золотые скудо, чеканившиеся в Папской области (государство в центральной Италии, главой которого был папа римский), внешне сильно напоминали французские экю. На аверсе (лицевой стороне монеты) — щит треугольной формы с гербом, на реверсе (обратной стороне) — цветочный крест. Щит по-французски — ecu, на латыни — scutum. В Испании и Португалии похожие монеты назывались эскудо.

Первые золотые скудо, чеканившиеся при папе римском Клименте VII, весили 3,34 грамма. Французский экю Людовика XII весил чуть тяжелее — 3,496 грамма.

До появления скудо в Папской области при разных папах чеканилось несколько видов монет — флорины (их вес мог составлять от 4,4 грамма до 6 грамм), флорины di camera (100 таких флоринов приравнивались к 69 обычным, «старым» папским флоринам, золотой флорин di camera весил около 3,4 грамма), дукаты (весом около 3,5 грамма). Монеты, выпущенные на разных монетных дворах в одно и то же время, могли отличаться друг от друга.

Флорины di camera и дукаты, если судить по их весу, даже с большим основанием могут считаться «римским экю», чем более тяжелые скудо. Но внешне они были меньше похожи на экю, чем скудо.

В сундуке с сокровищами, который нашел Эдмон Дантес (в тот момент еще не ставший графом Монте-Кристо), были разные монеты. В русском переводе соответствующее место книги выглядит так: «Потом он насчитал двадцать пять тысяч золотых червонцев, стоимостью каждый около восьмидесяти франков на нынешние деньги, все с изображением папы Александра VI и его предшественников».

Каким образом аббат Фариа перевел стоимость клада из денежных единиц конца XV века в деньги XIX века, совершенно непонятно. Понятно, что он ошибся.

Монета достоинством два золотых флорина с портретом папы Александра VI Борджиа весит около 6,8 грамма. 2 млн флоринов — это, соответственно, 6800 кг золота (для упрощения подсчетов будем условно считать, что монета состоит из чистого золота).

Попробуем перевести эту кучу золота в современные аббату и Эдмону Дантесу деньги.

Аббат Фариа был арестован в городе Пьомбино. В момент ареста этот город входил в состав созданного Наполеоном Бонапартом Великого герцогства Тосканского, в котором действовала французская монетная система.

7 апреля 1803 года (17 жерминаля XI года по революционному календарю) во Франции был опубликован закон, которым устанавливался стандарт золотого содержания франка (так называемый франк жерминаль) — 0,29034 грамма. Таким образом, 13 млн франков «на наши деньги» — это 3774,4 кг чистого золота. 2 млн флоринов должны соответствовать примерно 23,4 млн франков «на их деньги». Что почти в два раза больше, чем предполагал аббат Фариа.

Добавляет путаницы и фраза о золотых «червонцах» стоимостью якобы 80 франков каждый. 80 франков — это 16,744 грамма золота. Почему старинные золотые монеты должны стоить в 3–5 раз дороже современных (для аббата и Дантеса), совершенно непонятно. Предположим, какой-нибудь нумизмат действительно так их оценил бы, но как можно было найти нумизматов на 25 000 монет?

К тому же кроме монет в кладе были также драгоценные камни. Сравнить их стоимость в 1498 году и три с лишним века спустя совершенно невозможно.

Так можно ли оценить, какое богатство досталось Эдмону Дантесу? Можно. Но об этом чуть позже. А пока — о том, каким был уровень жизни других героев романа в 1838 году, когда Эдмон был уже известен как безумно богатый таинственный граф Монте-Кристо.

Париж — город контрастов

Уровень жизни в Париже в 1838 году был заметно выше, чем в остальной Франции. Разумеется, кто-то жил очень бедно, а кто-то — очень богато. Посмотрим на масштаб парижских цен, заработков и капиталов того времени.

Оценить различные уровни богатства парижан можно с помощью цифр, приведенных в работе Томаса Пикетти, Жиля Постеля-Вине и Жан-Лорана Розенталя «Wealth Concentration in a Developing Economy: Paris and France, 1807–1994». Если валовая стоимость имущества парижанина составляла около 6,6 тыс. франков, он попадал в 10% самых богатых жителей города. При валовой стоимости имущества выше 35 тыс. франков — в 5% богатых. У каждого сотого имущество стоило более 223 тыс. франков. У каждого тысячного — в районе 1 млн франков и более. У одного из десяти тысяч — более 2 млн франков.

Население Парижа в 1836 году составляло 909 126 человек. Усредненно примем размер семьи за три человека (наряду с многодетными семьями было огромное количество людей, не состоящих в браке). При таком допущении мультимиллионеров, чье имущество стоило более 2 млн франков, в Париже времен графа Монте-Кристо насчитывалось примерно 30 человек.

Британский экономист XIX века Джон Боуринг в 1834 году опубликовал следующие сведения о заработках парижских работников. Оружейники зарабатывали по 3,5–4 франка в день. Ювелиры — 3,5–4,5 франка. Каменотесы, портные — по 4 франка. Торговцы игрушками, торговцы ножевыми изделиями, сапожники, жестянщики, парфюмеры — по 3 франка. Печатники — от 4 до 7 франков (французские книги славились качеством на всю Европу).

Заработки образованной публики приводила в 1838 году в корреспонденции «Академическое образование во Франции» лондонская газета The Guardian. Профессор права получал 12 000 франков в год, профессор на факультете медицины — 7 000 франков, профессора на факультетах искусства, наук и теологии — по 6000 франков. За прием экзаменов полагалась доплата — 3000 франков.

В книге Владимира Строева «Париж в 1838 и 1839 годах: путевые записки и заметки» приводятся парижские цены того времени. Автор вперемежку называет цены в рублях и франках, но при этом не в серебряных рублях, а в ассигнационных (из расчета примерно по 4 рубля за франк).

Вот что сообщал Строев: «Дороговизна припасов невероятная. Хлеб втрое дороже, чем в Петербурге. Цыпленок стоит 6 рублей, а гуся иногда не купишь и за десять франков. Фунт говядины стоит 80 копеек. Понятно, отчего в бедных ресторанах подают кроликов и кошек». Но при этом можно было «абонироваться в кафе» — заплатить хозяину 30 франков и ежедневно завтракать. Завтрак — «огромная чашка хорошего кофе с яйцами, маслом и хлебом». Парижские перчатки, стоившие в Лондоне или Санкт-Петербурге 6 рублей, в Париже можно было купить втрое дешевле.

Самые дешевые билеты в не самый популярный театр стоили от 1 франка. Билет на водевиль — от 2 до 4,5 франка. Самыми дорогими были билеты на балкон и в ложи 1-го и 2-го ярусов на итальянскую оперу — 10 франков. При этом сверхпопулярная певица и актриса Рашель, дебютировавшая в «Комеди Франсез» как раз в 1838 году, получала (если верить Строеву) 10 тыс. франков жалованья и по тысяче за выход на сцену.

Несколько примеров цен из «Графа Монте-Кристо». Вот что происходит с Дантесом вскоре после того, как он нашел клад: «Прибыв в Ливорно, он отправился к еврею-меняле и продал ему четыре из своих самых мелких камней по пять тысяч франков каждый. Еврей мог бы спросить, откуда у матроса такие драгоценности, но промолчал, ибо на каждом камне он взял тысячу франков барыша».

Нуартье де Вильфор незадолго до смерти сообщает нотариусу, что обладает капиталом в 900 тыс. франков, который приносит около 40 тыс. франков годового дохода.

Виконт Альбер де Морсер, достав из жилетного кармана брегет, упоминает, что часы обошлись ему в 3000 франков (часы марки Breguet и в то время не относились к бюджетной категории). Правда, ближе к концу книги Альберу приходится продать их за какие-то 100 франков.

А вот какой бюджет поездки из Парижа в Марсель составил Альбер для своей матери Мерседес:

• «Карета — 35 фр.
• Пароход от Шалона до Лиона — 6 фр.
• Пароход от Лиона до Авиньона — 16 фр.
• От Авиньона до Марселя — 7 фр.
• Дорожные расходы — 50 фр.
• Итого — 114 фр.».

Граф Монте-Кристо поражает весь Париж своим богатством, купив пару лошадей за 20 000 франков. Частный экипаж в Париже в то время был признаком достатка — их было всего около 4000. Подавляющее большинство парижан пользовались извозчиками и платили по фиксированной таксе 20 су за поездку в кабриолете, 30 су — за поездку в карете. Еще дешевле — 6 су — стоила поездка на омнибусе (карете на 14 человек), причем переход на другую линию омнибуса был бесплатным.

Пятиэтажный дом в Марселе, в котором когда-то жил его отец, Эдмон Дантес, представившийся лордом Уилмором, покупает за 25 000 франков. Сделка в романе прокомментирована так: «Он переплатил по меньшей мере десять тысяч. Но если бы хозяин потребовал с Дантеса полмиллиона, он заплатил бы не торгуясь».

Служитель оптического телеграфа получает 1200 франков в год и живет ожиданием пенсии (300 франков в год). Граф Монте-Кристо дает ему взятку в размере 25 000 франков — за передачу ложного сообщения о вторжении Дона Карлоса (претендента на испанский престол) в Испанию. «За пять тысяч вы приобретете хорошенький домик и две десятины земли; остальные двадцать тысяч дадут вам тысячу франков годового дохода»,— говорит служителю Монте-Кристо. Враг графа барон Данглар (в свое время написавший на Эдмона Дантеса ложный донос) поверил в фальшивое известие. Он приказал своему маклеру срочно продать облигации испанского займа, потеряв на продаже 500 000 франков. Всего же в результате подстроенных графом Монте-Кристо комбинаций Данглар за месяц потерял 1,7 млн франков. Дальше — больше. Ближе к концу книги Данглар попадает в плен к римским разбойникам, подчиняющимся Монте-Кристо. Разбойники кормят своего пленника за деньги, причем цены просто безумные: цыпленок — 100 тыс. франков, бутылка вина — 25 тыс. франков, великолепный ужин — миллион.

Соперник Ротшильда

Но все-таки насколько богат сам граф Монте-Кристо?

Одна из самых запоминающихся сцен в романе — разговор графа с Дангларом, когда тот еще был преуспевающим банкиром.

«Банкиру показалось, что наступила минута его торжества; с высокомерной улыбкой он откинулся в кресле.

— Говорите смело,— сказал он,— вы сможете убедиться, что наличность фирмы Данглар, хоть и ограниченная, способна удовлетворить самые высокие требования, и если бы даже вы спросили миллион…

— Простите? — сказал Монте-Кристо.

— Я говорю миллион,— повторил Данглар с глупейшим апломбом.

— А на что мне миллион? — сказал граф.— Боже милостивый! Если бы мне нужен был только миллион, то я из-за такого пустяка не стал бы и говорить о кредите. Миллион! Да у меня с собой всегда есть миллион в бумажнике или в дорожном несессере.

Монте-Кристо вынул из маленькой книжечки, где лежали его визитные карточки, две облигации казначейства на предъявителя, по пятьсот тысяч франков каждая».

В разговоре с Альбером де Морсером граф Монте-Кристо бросает фразу: «Я не знаю за собой других достоинств, кроме возможности соперничать в количестве миллионов с господином Агуадо или с господином Ротшильдом».

В отличие от литературного графа, два упомянутых господина — реальные личности. Александр Мария Агвадо (такой вариант транскрипции его фамилии является более распространенным) был одним из самых успешных парижских банкиров в описываемое в романе время. За заслуги по осушению болот при устье Гвадалквивира король Испании Фердинанд VII даровал ему титул маркиза де ла Марисмас дель Гвадалквивир. В момент смерти его состояние оценивалось более чем в 60 млн франков. Богатых обладателей фамилии Ротшильд, как известно, много. Граф Монте-Кристо имеет в виду барона Джеймса (Якоба) Майера Ротшильда. В 1848 году банковский дом Джеймса Ротшильда в Париже оценивался в 600 млн франков, в то время как все остальные парижские банковские дома, вместе взятые,— в 362 млн франков.

Получается, что состояние графа Монте-Кристо должно было находиться в промежутке между состояниями маркиза Агвадо и барона Ротшильда, то есть между 60 и 600 млн франков.

Эта оценка подтверждается завещанием графа Монте-Кристо. Максимилиану Моррелю, сыну своего бывшего хозяина, марсельского судовладельца Пьера Морреля, граф завещал 20 млн франков. Какую-то небольшую сумму он оставил своим слугам. Большая часть состояния, приблизительно 60 млн франков, была завещана его невольнице, приемной дочери и возлюбленной Гайде. Таким образом, состояние графа Монте-Кристо превышало 80 млн франков.

Перевести эту сумму в современные деньги затруднительно. Вот несколько возможных оценок. Один фунт стерлингов в 1838 году соответствовал примерно 25 франкам. Следовательно, 80 млн франков равнялись примерно 3,2 млн фунтов стерлингов. По покупательной способности это соответствует современным 444,6 млн фунтов стерлингов.

Второй вариант. Если 1 франк соответствовал 0,29034 грамма золота, то 80 млн франков должны были соответствовать 23,2 тонны золота. В конце сентября 2024 года тонна золота стоила около $85 млн.

При пересчете через золото получается, что состояние графа Монте-Кристо составляло около $2 млрд на современные деньги.

Мог ли Эдмон Дантес это представить, когда, совершая побег из замка Иф, он размышлял: «Окруженный на воде, затравленный на суше, куда я денусь? Я голоден, озяб, я даже бросил спасительный нож, потому что он мешал мне плыть; я во власти первого встречного, который захочет заработать двадцать франков, выдав меня».

Алексей Алексеев