Рейф Файнс сыграл Одиссея в фильме Уберто Пазолини

В прокате идет фильм британского режиссера Уберто Пазолини «Возвращение Одиссея» (The Return), в котором почти тридцать лет спустя после «Английского пациента» (1996) вновь встречаются на экране Жюльетт Бинош и Рейф Файнс. Рассказывает Юлия Шагельман.

Фамилия Пазолини, кажется, по определению должна рано или поздно привести носящего ее творца к античности. Правда, в отличие от своего великого однофамильца Пьера Паоло, снявшего «Царя Эдипа» (1967) и «Медею» (1969), режиссер «Возвращения Одиссея» раньше древними мифами и трагедиями не интересовался. Он был продюсером, например, оскароносной комедии «Мужской стриптиз» (1997), а потом и сам стал снимать такие же негромкие фильмы из жизни британской глубинки: «Остановившуюся жизнь» (2012) про служащего похоронного бюро, «Один на один» (2020) про умирающего мойщика окон и его маленького сына.

«Одиссея» в руках Пазолини, превратившего гомеровский эпос в сценарий с помощью двух соавторов, тоже стала не пеплумом с мечами и сандалиями (хотя здесь присутствует и то, и другое), а камерной драмой. От любого историзма авторы отказываются с порога, и все происходящее скорее напоминает театральную постановку, которую разыгрывает под открытым небом и в минималистичных интерьерах этнически и расово разнообразный актерский ансамбль, завернутый в домотканые покрывала. Речь у них современная, богов никто даже не вспоминает, ведь вся эта древность — не более чем художественная условность, нужная, чтобы поговорить о вполне злободневных проблемах.

Вступительные титры быстренько обрисовывают обстановку для тех, кто почему-то не знаком с классической литературой: Троянская война закончилась десять лет назад, но царь Итаки Одиссей (Рейф Файнс в поразительной для его возраста физической форме) так и не вернулся домой. Вокруг его жены Пенелопы (Жюльетт Бинош) вьются претенденты на ее руку, сердце и трон Итаки, но она верна мужу, которого большинство уже считает погибшим, поэтому упорно отказывается выбрать нового супруга. Остров меж тем в упадке, торговля остановилась, многие жители разъехались в более приветливые места, а тех, что еще остался, женихи объедают, а также регулярно грабят и насилуют.

Сын Одиссея Телемах (Чарли Пламмер), естественно, всем этим недоволен, но сделать ничего не может и в основном только пучит глаза в каждой мизансцене, где ему приходится участвовать, будь это напряженный разговор с матерью или стычка с кем-нибудь из кандидатов в отчимы.

На каменистый берег Итаки выбрасывает бродягу, которого до этого выловили было из моря два очередных плывущих на остров жениха, но тут же выкинули обратно за борт. Разумеется, это и есть Одиссей, но его никто не узнает — у Гомера его внешность изменила богиня Афина, но в фильме причина прозаичнее: просто прошло уже столько лет, что герой состарился естественным образом. Да и героем-то его назвать сложно — этот Одиссей совершенно не проявляет своего знаменитого хитроумия и не гордится военными подвигами. У Пазолини он донельзя измотанный ветеран с посттравматическим расстройством, в память которого навсегда впечатались ужасы войны. В осаде Трои, по его словам, не было ничего героического, и даже история про коня звучит совсем иначе.

Именно поэтому, а вовсе не потому, что у него заготовлен искусный план, Одиссей не хочет показываться на глаза жене: он не уверен, что она готова будет принять и простить того человека, каким он стал, побывав в горячей точке. Когда же встреча с Пенелопой все-таки происходит, они обсуждают необъяснимую жажду крови и смерти, которая из века в век гонит мужчин на войну.

Одиссей хочет прекратить бесконечный круговорот насилия, до поры не вступая в прямую конфронтацию с женихами, чтобы ему не пришлось снова убивать. Но в конце концов, конечно, вооружается луком, потом мечом, да и голыми руками тоже расправляется с противниками вполне успешно. Так что заканчивается все примерно как у Гомера, вот только по-настоящему в окончательность этого хеппи-энда никто, кажется, уже не верит.

Юлия Шагельман