Лавровый венок и бриллиантовый перстень Великого Карла
Художнику Карлу Брюллову — 225 лет
Карл Павлович Брюллов — первый русский художник, о котором заговорили в Европе. Его талант рисовальщика, мастерство композиции и блистательные романтические образы принесли ему славу лучшего живописца России своего времени.
Болезнь, побои, рисование
В конце XVIII века в семье академика Павла Брюлло родились сыновья Александр и Карл, в 1798 и 1799 году. Родословную обрусевших французов Брюлло, почти сплошь художников и скульпторов, можно вести от Георга Брюлло, который прибыл в Петербург в 1773 году и служил на Императорском фарфоровом заводе.
Младший в семье — Карл — до семи лет почти не вставал с кровати, был болезненным, имел проблемы с сердцем. Отец заставлял Карла, как и остальных, целыми днями рисовать фигурки животных и людей. Младший делал это лучше всех, его хвалили, но от строгости отца это не спасло. По одной версии именно затрещина отца сделала Карла глухим на одно ухо. В десять лет мальчик, уже поправивший здоровье, поступил в Императорскую Академию художеств. С дворцом на набережной Невы его жизнь будет связана следующие 12 лет.
За границу — с русским именем
Для Академии это были крайне сложные годы. Как писал ровесник Брюллова гравер Федор Иордан, ставший под конец жизни ее ректором, «драки и пьянства были в ней деяния обыкновенные. Старший класс объявлял войну младшим, и мы, низшие классы, с ужасом шли… по нескончаемым с едва мерцающим от тусклого огня коридорам, в которых старшие ловили мальчиков и били без всякой причины». Он описывал, как ученики ходили оборванцами, а учителя запросто не являлись на уроки, в самом же здании находиться было небезопасно. Когда в 1817 году Алексей Оленин принимал дела по руководству Академией, в кассе оказалось всего 17 рублей, а долгу висело без малого 300 тыс. Почти 10 лет Академия содержала около 30 пенсионеров, закончивших учебу с медалями и получивших право поехать за границу для совершенствования своего мастерства, однако отсутствие средств препятствовало этой поездке. Одним из таких «пенсионеров» мог бы стать и Карл Брюллов, но все сложилось иначе. Карл за свою выпускную работу — «Явление Аврааму трех ангелов у дуба Мамврийского» — получил золотую медаль и грант на трехлетнюю поездку по Европе. Но к тому времени Оленин ввел новые правила: перед заграничной стажировкой студенту предлагалось три года совершенствовать свое мастерство в стенах Академии. Брюллов отказался, потому что в наставники ему дали художника Ермолаева, который считался мастером посредственным. А просьбу о замене наставника ректор отклонил — не из экономии ли?
Для Карла все закончилось удачно. Он был уже слишком успешен и известен, нашлись другие покровители. Общество поощрения художников, куда Карл вступил, выделило деньги на то, чтобы художник поехал вместе с братом Александром. Который, к слову, тоже стал прославленным художником-портретистом. Одна из самых известных его работ, портрет жены Александра Пушкина Натальи Гончаровой, хранится в Русском музее.
Поездка брата была условием Карла Брюллова. Он сказал: «Из меня, быть может, ничего не выйдет, а из брата Александра непременно выйдет человек». Оказался прав. Общество тоже поставило условие: составлять подробные отчеты о своих впечатлениях и результатах изучения произведений искусства, а также предоставлять новые работы.
Кстати, Брюлловым Карл, а заодно и брат его Александр, стали незадолго до поездки. В 1822 году по монаршему указу они получили дополнительную букву «в» к фамилии, что делало ее более русской. Для представительской поездки это было важно.
«Последний день Помпеи»
Какая самая известная картина Карла Брюллова? — «Последний день Помпеи». Прекрасные волоокие итальянки разной степени пухлости щек и оголенности плеч были данью страстному увлечению Италией. Написанные с одной и той же натурщицы «Итальянское утро», а позже «Итальянский полдень» стали и причиной его разрыва с ОПХ,— модель «Полдня» сочли недостаточно изящной.
Очарованный солнечной красотой, Брюллов не смог устоять и перед мраком трагедии. Начав работу над картиной по заказу русского мецената Анатолия Демидова, он не представлял, что «Последний день Помпеи» станет пиком его карьеры, его личным путем к большой славе.
В 1830 году художник отправляется на раскопки развалин Помпеи и Геркуланума. Вместе с ним едет его дама сердца, живущая в Италии Юлия Самойлова. Отправиться вместе с прекрасной женщиной (или без) на археологические раскопки — модное развлечение того времени. В 1828 году произошло очередное извержение Везувия, археология на пике моды. Но Брюллов погрузился в это с головой. Все его предыдущие жизненные неурядицы меркли перед настоящей трагедией. Он так впечатлился древними развалинами, что составил специальный восстановительный проект, который был несколько позже воссоздан им в гравюрах. Именно эти гравюры принесут ему громкую славу, признание и высокие звания.
Создание картины заняло три года, столько же — подготовка. Брюллов все это время постоянно мыслями в 79 году. Пушкин писал: «В голове его… шаталась поколебленная Помпея, кумиры падали, народ бежал по улице, чудно освещенной Вулканом». Брюллов погружен в свои наброски и чтение писем тех, кому удалось выжить. Например, Плиний Младший — племянник автора «Естественной истории», которому в момент извержения было 16 лет, писал: «Уже первый час дня, а свет неверный, словно больной. Дома вокруг трясет; на открытой узкой площадке очень страшно; вот-вот они рухнут. Решено, наконец, уходить из города; за нами идет толпа людей, потерявших голову… С другой стороны черная страшная туча, которую прорывали в разных местах перебегающие огненные зигзаги; она разверзлась широкими полыхающими полосами, похожими на молнии, но большими».
Карл Брюллов писал в Россию своему брату Федору Брюлло письма с подробным описанием перенесенных на его полотно бегущих, погибающих людей,— «потерявших голову». Многие из них были списаны со скелетов, найденных при раскопках. В одном из жителей Помпеи Брюллов изобразил себя.
Картина произвела сильное впечатление на Николая I. Царь потребовал возвращения Брюллова на родину. Здесь его ожидало звание профессора Императорской Академии художеств, признавшей это его творение лучшей картиной XIX века. Первая демонстрация картины состоялась в Риме, прямо в мастерской Брюллова. Дальше показы следовали один за другим. Мастерская русского художника сделалась одним из популярнейших мест в Риме.
Красота и величие
Облик самого Брюллова, по воспоминаниям современников, не имел ничего внушительного. Вот как увидел его в 1840 году писатель Дмитрий Григорович, одно время обучавшийся в Академии художеств: «Он был маленького роста, толстый, с выдающимся животом, на коротеньких ножках. Серые глазки его, окруженные припухшими красными веками, смотрели насмешливо. Лоб его, совершенно прямой, отвесный, украшался белокурыми кудрями. Он постоянно носил серую коротенькую жакетку, придававшую его круглой маленькой фигуре довольно комический вид. Но при виде его я замирал, руки мои холодели, язык прилипал к гортани… Все казалось в нем прекрасным, даже величественным; многие уверяли, что наружность Брюллова, особенно голова с ее кудрями, близко напоминает по своему характеру Зевеса Олимпийского». Величие в этом толстом человеке с животом, выпирающим из-под короткого жакета, стало проявляться после 1833 года. Года, когда он представил «Последний день Помпеи» и пережил личный триумф. Впрочем, оставшись «добрым малым»: крепостной поэт Тарас Шевченко родом из Киевской губернии, учившийся в петербургской Академии художеств, получил свою «вольную» благодаря усилиям Карла Брюллова.
«Люблю тебя более, чем изъяснить умею, обнимаю тебя и до гроба буду душевно тебе привержена»,— писала Карлу Брюллову Юлия Самойлова, заказавшая ему картину «Всадница». На знаменитой картине изображены две ее воспитанницы. Одна из них сидит на коне, который едва не встает на дыбы, а юная красавица придерживает поводья кончиками пальцев, оставаясь безмятежной. Можно и пренебречь законами физики ради создания идеального образа, считает художник. Возвышенная красота, подчиняющая дикую силу,— популярный мотив романтизма, ярким представителем которого был художник.
Знакомство и дружба с Александром Пушкиным начались еще до возвращения Брюллова в Петербург, они встретились в Москве. В письме жене Пушкин писал: «Мне очень хочется привести Брюллова в Петербург. А он настоящий художник, добрый малый и готов на все». Там же Пушкин пишет, что художник «едет в Петербург скрепя сердце, боится климата и неволи. Я стараюсь его утешить и ободрить».
В столице Брюллова встретили с почестями. Занимая пост профессора Академии, он был завален частными заказами. Среди тех, кто хотел получить потрет его кисти,— семья императора и лично Николай Павлович. Истории о том, как живописец уклонялся от того, чтобы рисовать императора, удивляют отсутствием влияния этого на его судьбу. Впрочем, вызвать гнев и возмущение царя Брюллову удалось, а заодно и уничтожить все наброски.
Одна из последних работ Брюллова — роспись плафона Исаакиевского собора. Стоя на лесах, художник шутил: «Мне тесно! Я бы теперь расписал небо!» Штукатурка была еще сырой, плохо ложился грунт, отслаивалась краска. В помещении было влажно, прохладно и гуляли сквозняки, в воздухе стояла мелкая пыль. Брюллов серьезно заболел и был вынужден просить об освобождении от работ. По его эскизам роспись купола заканчивал художник Петр Басин. В апреле 1849 года Карл Брюллов отправился на лечение за границу — на остров Мадейра. Поездку и лечение и даже личного врача Брюллову оплатил Николай I, выплатив ему жалование профессора академии за год вперед. При этом все понимали, что художник фактически увольняется и покидает страну.
Карл Брюллов умер в 1851 году недалеко от Рима, похоронен на римском некатолическом кладбище.