МОТ заглянула в недалекое будущее глобальной занятости

Замедление глобального экономического роста, увеличение неопределенности, демографические сдвиги, особенно в европейских странах, сохранят дефицит рабочей силы, а снижающаяся производительность труда, несмотря на технологический прогресс, тормозит улучшение его условий, подводят в Международной организации труда (МОТ) итоги 2024 года. Структурные преобразования в мировой экономике идут слишком медленно, чтобы производительность труда могла обеспечить растущей мировой рабочей силе возможность получить достойную, продуктивную работу за пределами небольшого числа взаимосвязанных центров внутри отдельных стран и между ними.

Россия против тренда

Отдел макроэкономической политики и рабочих мест департамента исследований МОТ опубликовал ежегодный всемирный обзор занятости и социальной сферы «Тенденции 2025 года». Рост занятости в мире остается стабильным — 5% в год в 2023–2024 годах, что отражает расширение предложения рабочей силы, фиксируют в МОТ. В России, по данным Минэкономразвития, напомним, рост занятости в январе—ноябре 2024 года составил 0,8% на фоне дефицита рабочей силы и исторически низкой безработицы в 2,5%.

В мире сохраняется дефицит «достойной работы» (одна из целей устойчивого развития (ЦУР) ООН до 2030 года). Особенно для молодежи, средняя безработица среди которой составляет 12,6% и заметных улучшений тут не обнаруживается. Согласно опубликованному в декабре 2024 года Росстатом национальному докладу о ЦУР, доля молодежи (15–24 года), которая не учится, не работает и не приобретает профессиональных навыков, в 2023 году составляла 8,6% и устойчиво снижалась с 2022 года (10,6%: 12% — в 2015 году).

Уровни неформальной занятости и рабочей бедности в мире вернулись к показателям до пандемии COVID-19, что тормозит улучшение соответствующих показателей, убеждены авторы исследования. В России, в том числе на фоне сезонного подскока в сельском хозяйстве, неформальная занятость выросла до 23,1% в третьем квартале 2024 года, что является максимумом за этот квартал с 2016 года. По данным же нацдоклада о ЦУР, вне сельского хозяйства показатель за 2023 год почти не изменился, составив 15,6% (16,2% — в 2015 году), хотя может повыситься в 2024 году за счет роста занятости в МСП, среди самозанятых и теневой занятости из-за высокой инфляции.

Текущие крайне высокие уровни социальной и экономической неопределенности (геополитические конфликты, растущие издержки изменения климата и неурегулированные суверенные долги) являются испытаниями рынка труда на устойчивость, особенно в странах с низким уровнем доходов, где прогресс в реализации целей ЦУР, отмечают в МОТ. Мировая экономика при этом продолжает расти умеренными темпами (порядка 3,2% в 2024–2025 годах), которые будут замедляться, препятствуя более сильному и продолжительному восстановлению рынка труда.

На фоне ослабления роста инфляции в 2024 году в мире снизилась, приблизившись к целевым показателям большинства Центробанков, а их ключевые ставки достигли уровня, который в последний раз наблюдался в 1980-х годах, хотя в России инфляция остается далеко от цели ЦБ в 4% (10% в годовом выражении в начале 2025 года), а ключевая ставка достигла 21%, в том числе из-за жесткой конкуренции зарплат на рынке труда. При этом в МОТ отмечают, что многим центральным банкам в развитых и развивающихся странах удалось замедлить инфляцию, не вызвав серьезного спада на рынке труда.

В России консенсус-прогноз аналитиков из пула Банка России, сделанный в декабре 2024 года, показывал, что общий уровень безработицы станет повышаться с 2025 года по мере снижения инфляции и достигнет 3% в 2027 году, когда инфляция достигнет цели ЦБ в 4%. А по консенсус-прогнозу FocusEconomics, посчитанному в январе 2025 года, инфляция в РФ в 2028 году останется выше цели ЦБ в 4% (4,6%), а безработица будет снижаться с 4% (активного населения) в 2024 году до 3,4% — в 2028 году.

Хотя темпы инфляции в мире снизились, в большинстве стран увеличение реальной заработной платы, в том числе в силу слабого роста занятости, не ликвидировало потерь, понесенных в годы пандемии и роста инфляции. Уровень безработицы в мире остается стабильным, но рост реальной зарплаты ускорился лишь в нескольких странах с развитой экономикой, в том числе в России, где спрос на рабочую силу особенно высок. В МОТ убеждены, что отчасти слабый рост реальной зарплаты объясняется тем, что в последнее десятилетие власть на рынке труда перешла к работодателям. В странах, по которым есть данные, рост концентрации рынка труда коррелирует с переходом власти на рынке труда от работников к работодателям, что особенно негативно сказывается на уязвимых группах населения и молодежи. Это, по-видимому, способствовало ускоренной автоматизации без повышения производительности труда.

На фоне стабильного уровня безработицы глобальный дефицит рабочих мест в 2024 году МОТ оценила в 402,4 млн (включает 186 млн безработных, 137 млн человек, которые являются частью потенциальной рабочей силы, в основном не желающих работать, и около 79 млн человек, которые хотели бы работать, но у них есть обязательства, например по уходу за ребенком, которые мешают им найти работу). Постепенное сокращение рабочей силы послужило тому, что глобальный дефицит рабочих мест сохранил тенденцию к снижению, наблюдавшуюся до пандемии, но ожидается, что в ближайшие два года он стабилизируется.

В поиске производительности

Ухудшение динамики производительности труда остается одним из главных препятствий к расширению возможностей для достойной работы. После короткого всплеска во время пандемии показатель продолжает ухудшаться: глобальный рост производительности труда снизился на 1,5% по сравнению с долгосрочным средним показателем до пандемии. Часто концентрация рынка труда не позволяет новым технологиям стимулировать рост производительности, особенно на малых и средних предприятиях. По докладу Росстата о ЦУР производительность труда в России снизилась в 2022 году на 2,8% в сравнении с 2021 годом (предыдущая оценка статистиков — снижение на 3,6% в 2022 году и рост на 1,7% в 2023 году). В сентябре 2024 года Минэкономразвития прогнозировало, что этот показатель вырастет на 3,3% в 2024 году, в 2025-м и 2026-м — по 2,3%, а в 2027 году — на 2,8%. Рост производительности в России по-прежнему будет отставать от роста реальных зарплат.

Во многих странах, которые еще не достигли статуса стран с высоким уровнем дохода, темпы роста производительности труда падают и продолжат снижаться до 2026 года, считают авторы доклада. По их прогнозам, прирост производства ВВП одним работником в странах с доходами выше средних (к ним относится и Россия) снизится с 3,6% в 2024 году до 3,3% в 2026 году. Рост производительности труда, обусловленный постепенным смещением занятости в сторону высокопроизводительных видов деятельности, так называемой структурной трансформацией, которая является основным источником роста в развивающихся странах, заканчивается, убеждены они. Отчасти это связано с замедлением структурного перехода в сторону обрабатывающей промышленности и высокопроизводительных услуг, что также требует квалифицированной рабочей силы и развитой, в том числе цифровой, инфраструктуры, иначе ведет к значительному пространственному неравенству внутри стран и между ними. Во многих странах, в том числе в некоторых развитых в цифровом отношении странах Юго-Восточной Азии, все большее число работников занято в сфере данных и гиг-платформами, где они сталкиваются с худшими условиями труда и меньшими перспективами профессионального роста. При этом лишь немногие страны и юрисдикции способны освоить цифровые технологии с высокой добавленной стоимостью для целей промышленной политики.

Создание новых рабочих мест в секторе, связанном с возобновляемой энергетикой и низкоуглеродной экономикой, выросло до 16,2 млн, что составляет более половины всех рабочих мест в секторе энергетики и коммунальных услуг в 2024 году. Впрочем, и тут сильна концентрация. Почти половина новых «зеленых» рабочих мест приходится на Восточную Азию, в других развивающихся странах и странах с формирующейся рыночной экономикой достойных рабочих мест практически нет. Только на Китай приходится 46% всех рабочих мест в возобновляемой энергетике. «Ожидания того, что технический прогресс обеспечит более высокие темпы роста производительности труда, не оправдались»,— заключают авторы доклада.

В МОТ убеждены, что, помимо образования, проблему инвестиций в производительность могут решить инновационные подходы. Так, особенно в странах с низким уровнем доходов, предлагается использовать большой и растущий приток денежных переводов. Некоторые страны Африки к югу от Сахары начали изучать возможности использования фондов диаспоры в рамках своих попыток усилить финансирование здравоохранения во время пандемии, указывают авторы доклада. «Поскольку экономики развитых стран, вероятно, будут все чаще прибегать к услугам постоянных трудовых мигрантов из развивающихся стран, денежные переводы — уже сейчас крупнейшие частные фонды, опережающие прямые иностранные инвестиции, вероятно, станут еще более значимыми»,— полагают они.

Обозримое будущее

Глубокие структурные проблемы угрожают устойчивому прогрессу и порождают экономическую неопределенность, которая является как продуктом, так и причиной роста неопределенности на рынке труда, отмечают в МОТ. В таких условиях ускорения роста мировой экономики не ожидается, хотя крупнейшие экономические центры Европы и Восточной Азии пытаются восстановить более высокие темпы роста ВВП. В то же время глобальный суверенный долг достиг исторического максимума, что усиливает неопределенность и повышает риск крупного долгового кризиса в уязвимых странах, ссылаются в МОТ на недавние выводы МВФ. Возможности для дополнительного фискального стимулирования в этих странах ограниченны. Странам же, в которых происходит демографический переход к пожилому населению, необходимо мобилизовать более значительные бюджетные ресурсы для укрепления своих систем социального обеспечения, что оставляет мало возможностей для краткосрочных корректировок промышленной политики и стимулирования.

Участие рабочей силы может снизиться, считают в МОТ. Рост доли участия в рабочей силе некоторых демографических групп, в первую очередь женщин и лиц в возрасте 55–64 лет, в странах с развитой экономикой, вероятно, станет меньше из-за старения населения. Это может усилить нехватку рабочей силы в отдельных отраслях.

Уровень безработицы в мире, скорее всего, останется неизменным, хотя рост занятости замедлится. Нехватка рабочей силы в странах с развитой экономикой лишь усиливает эти проблемы, снижая темпы роста таких экономик и возможности больше инвестировать в инновационный потенциал. В среднесрочной перспективе, несмотря на слабый рост, дефицит рабочей силы, вероятно, вернется, особенно если восстановление мировой экономики продолжится. Более того, поскольку основные центральные банки продолжают снижать процентные ставки, экономическая активность в мире может ускориться.

Миграция вряд ли принесет значительное облегчение как странам, поставляющим рабочую силу, так и странам, которые ее получают. Политическое сопротивление мигрантам велико, и пройдет некоторое время, прежде чем соглашения о партнерстве в области профессиональных навыков, подписанные за последние несколько лет, позволят заполнить значительное количество рабочих мест подходящими кандидатами. Для большинства стран—получателей работников-мигрантов соглашения о партнерстве принесут лишь ограниченное облегчение на рынках труда. На что можно надеяться, так это на увеличение объема денежных переводов, которые помогут снизить уровень бедности, считают в МОТ.

Такие масштабные преобразования, как переход к экологичному образу жизни и развитие технологий, включая искусственный интеллект (ИИ), будут чаще требовать от глобальной рабочей силы адаптации к масштабным переменам. После того как в 2024 году мир приблизился к переходу за пороговое значение в 1,5?C, установленное Парижским соглашением, последствия изменения климата для средств к существованию людей станут все более заметными. Энергетический переход также будет иметь широкомасштабное и каскадное воздействие на мировую экономику.

В то же время такие технологические изменения, как ИИ, меняют целые отрасли. В одних случаях он изменит способы выполнения задач на рабочих местах, в других — создаст новые рабочие места и сделает устаревшими другие. Ряд факторов, таких как квалификация, доступ к технологиям и географическое расположение новых рабочих мест, будет препятствовать переходу работников из одного сектора экономики в другой в связи с этими изменениями, ожидают авторы доклада.

На этом фоне мировая экономика продолжит преодолевать серьезные проблемы. Многие страны борются с бюджетными дефицитами, что ограничивает их способность предоставлять базовые услуги и инфраструктуру. Высокие процентные ставки привели к тому, что государственный долг достиг неприемлемого уровня, особенно в развивающихся странах — 70 стран находятся под угрозой долгового кризиса. Сокращение расходов и повышение налогов после пандемии в сочетании с их недоначислением на капитал в цифровой экономике усугубляют эти проблемы. Страны, уязвимые к изменению климата, особенно подвержены долговым проблемам, а геополитическая нестабильность препятствует оказанию международной финансовой поддержки. Долги влияют на способность правительств решать проблемы перемещения рабочих мест, связанные с климатом, энергетикой и ИИ, что может усилить замедление темпов роста мировой экономики. Уязвимость глобальных систем производства продовольствия к различным потрясениям, включая экстремальные погодные условия и геополитическую напряженность, еще больше усложняет ситуацию. Со времени пандемии COVID-19 многочисленные кризисы привели к тому, что еще 122 млн человек в мире стали голодать.

Несмотря на стойкость, проявленную странами после пандемии, существует острая необходимость в структурных улучшениях для устойчивого экономического роста, фиксируют в МОТ. Для этого необходимо в первую очередь создавать рабочие места, наращивать человеческий капитал за счет инвестиций в образование и профессиональную подготовку. Эффективные системы социальной защиты могут создавать рабочие места, помогать работникам адаптироваться. Способность правительств справиться с масштабными преобразованиями и подготовить население к продуктивному участию на рынках труда будет играть ключевую роль в достижении ЦУР до 2030 года, заключают авторы доклада.

Петр Иванов