Что Сергей Лавров обсудил в Тегеране

Глава МИД РФ Сергей Лавров 25 февраля посетил Иран, где его приняли сразу на трех уровнях — министерском, президентском и даже на уровне духовенства. И хотя на пресс-конференции он постарался сосредоточить внимание на двусторонней повестке, невозможно было проигнорировать тот факт, что визит в Тегеран состоялся сразу после переговоров с главой МИД Турции в Анкаре. Как следовало из выступлений российского министра по итогам серии переговоров, и с турецким, и с иранским коллегами господин Лавров обсудил новые реалии в Сирии — стране, которая ранее долгие годы была близка к Ирану, а теперь налаживает все более тесные связи с Турцией. С подробностями из Тегерана — корреспондент «Ъ» Анастасия Домбицкая.

Стандартная практика визитов главы МИД РФ предполагает вечерний прилет и ночевку в стране пребывания. Между тем в столицу Исламской Республики Сергей Лавров после сразу двух ночей в Анкаре залетел буквально на несколько часов.

Как рассказал корреспонденту «Ъ» осведомленный источник, решение переночевать в Турции и затем отправиться в Иран с кратким визитом принимал лично министр.

Впрочем, краткосрочный характер визита не сказался на насыщенности программы, в которую вошли встречи с тремя ключевыми фигурами иранской политической элиты — духовным лидером Али Хаменеи, президентом Масудом Пезешкианом и главой МИДа Аббасом Арагчи.

С переговоров с последним все и началось. Здесь важно уточнить, что началось у самого министра, ведь у журналистов приключения стартовали раньше. А именно при попытке попасть в МИД. Получилось это не сразу, поскольку иранские службы безопасности решили пропускать журналистов партиями: сначала — местных, затем — иностранных. Сделано это было с расчетом на то, что иранские корреспонденты и операторы, которые бывали в МИДе многократно, быстро пройдут досмотр. Сложилось, однако, ровно наоборот. Дело в том, что охрана решила пропускать их не через турникеты, а через отдельный вход, попасть в который можно было, только вернувшись обратно через рамку металлоискателя. В результате поток идущих на выход перекрыл дорогу встречному потоку, все начали шуметь и расталкивать друг друга, и на входе в МИД образовалось столпотворение. Как выяснилось позднее, действовать толпой и шуметь у иранцев в порядке вещей. Подтвердилось это и в ходе пресс-конференции, на которой те переговаривались чуть ли не громче самих министров. Между тем последние говорили о важном — о региональных проблемах, которые напрямую касаются обеих стран. В частности, о Сирии.

«Обменялись мнениями о военно-политической и гуманитарной обстановке в Сирийской Арабской Республике»,— сообщил Сергей Лавров.

По его словам, стороны подтвердили обоюдный настрой на то, чтобы вместе работать над обеспечением долгосрочного мира и стабильности в Сирии с участием всех без исключения политических, этнических и конфессиональных сил.

«Инклюзивность процессов стабилизации в Сирии предельно важна, и мы будем ожидать результатов начавшегося сегодня Всесирийского национального конгресса, на котором будут обсуждаться задачи дальнейшего развития сирийского государства»,— отметил российский министр.

25 февраля в Дамаске стартовала конференция по национальному диалогу. По словам новых сирийских властей, именно общенациональный диалог должен дать старт формированию правительства на переходный период. Как сообщал в январе сирийский лидер Ахмед аш-Шараа, по итогам встречи будет опубликована конституционная декларация, которая станет правовой основой на переходный период. Он должен официально стартовать 1 марта текущего года.

«Касательно Сирии наши позиции очень близкие»,— подтвердил слова российского коллеги Аббас Арагчи. Он подчеркнул, что Иран выступает за сохранение территориальной целостности и суверенитета Сирии и поддерживает мир в республике.

Особо распространяться об итогах переговоров по Сирии господин Арагчи, впрочем, не стал — в отличие от Сергея Лаврова, который чрезвычайно подробно высказался о наболевшем. Прежде всего он признал наличие в Сирии проблем. «Там не все просто,— посетовал господин Лавров, говоря о внутриполитической ситуации в республике.— Сохраняются противоречия, которые в том числе порой выливаются в боестолкновения».

Глава МИД РФ заверил: Россия «всячески будет способствовать тому, чтобы ситуация успокоилась и не создавала угроз ни сирийскому народу, ни народам соседних государств». «В этом контексте территориальная целостность принципиально важна»,— подчеркнул министр. А затем добавил: «Какие-либо подталкивания отдельных регионов этой страны к сепаратизму, которые наблюдались в последние годы, абсолютно неприемлемы и крайне опасны».

С претензиями к внешним игрокам он вновь выступил в конце своей речи. «Безусловно, положение уже упомянутой мной Сирии также требует внимания международного сообщества»,— подчеркнул российский дипломат.

«Причем попытки обеспечить внешнее сопровождение процессов, проходящих внутри Сирии, без участия таких важных стран, как Россия, Иран, КНР, едва ли соответствуют задаче объединения нации, а не привнесения в нее раскола».

Господин Лавров не конкретизировал, о чьих именно попытках идет речь, однако его высказывания в Анкаре днем ранее позволяют предположить, что он имеет в виду прежде всего США. Напомним, на пресс-конференции в Турции российский дипломат, комментируя американское военное присутствие в Сирии, сказал: «Сутью этого присутствия было сидеть на наиболее плодородных землях с точки зрения продовольствия, с точки зрения углеводородов. Использовать доходы от незаконной продажи этих богатств сирийского народа для того, чтобы финансировать квазигосударственные структуры, создававшиеся на северо-востоке Сирии американцами весьма активно, прежде всего для того, чтобы подпитывать курдский сепаратизм. Так что эту роль трудно оценить позитивно».

В заключение российский министр не преминул отметить, что проблемы Сирии должны решаться на основе тех решений, которые были приняты Совбезом ООН. И в очередной раз подтвердил приверженность положениям Устава ООН, заверив, что и Москва, и Тегеран выступают за соблюдение его принципов во всей их полноте и взаимосвязи. Пресс-подход министров не предполагал возможности задать вопросы, а потому никто из журналистов так и не смог уточнить, где находится та самая грань между вмешательством во внутренние дела государства и внешним сопровождением внутренних процессов.

Напомним, что визит Сергея Лаврова в Иран состоялся сразу после поездки в Турцию, которая имеет тесные связи с новым сирийским руководством.

Еще два с половиной месяца назад, 7 декабря 2024 года, министры иностранных дел России, Турции и Ирана обсуждали Сирию за одним столом. Встреча в Астанинском формате, который был призван содействовать сирийскому урегулированию, проходила на полях Дохийского форума в столице Катара. Буквально на следующий день после переговоров министров иностранных дел стран—гарантов сирийского урегулирования режим Башара Асада пал, а вместе с этим пришел конец и самому Астанинскому формату.

Сегодня с учетом сложившихся обстоятельств в регионе Иран не скрывает, что потерпел в Сирии стратегическое поражение — ситуация радикальным образом изменилась. Неудивительно, что сирийский вопрос Россия обсуждает не в трехстороннем формате, а отдельно с каждым из участников «астанинской тройки», которых в свете принимаемых решений — например, о запрете въезда в Сирию для граждан Ирана — трудно сегодня представить сидящими за одним столом.

Анастасия Домбицкая