Бывший посол РФ в США Анатолий Антонов — о перспективах контроля над вооружениями

Телефонные контакты президентов России и США и последовавшая за ними встреча руководителей внешнеполитических ведомств и помощников лидеров двух стран освежили международную атмосферу. Грандиозные планы (по-другому охарактеризовать просто не получается с учетом деструктивной, враждебной и разрушительной линии прежней администрации) по восстановлению нормального прагматичного взаимодействия России и США на основе проявленной политической воли лидеров двух великих держав вселяют надежду на улучшение международной обстановки.

Наверное, можно даже сказать, что такого рода стремительные позитивные изменения в риторике американского президента встряхнули дискуссии о проблемах мира и войны. Многие политики и политологи замерли в ожидании конкретных шагов, в первую очередь со стороны республиканской администрации.

Здравомыслящие политики и эксперты из США и Западной Европы задаются вопросом: а так можно? Почему этого не было сделано ранее? У собеседников звучат нотки оптимизма о возможности вывода российско-американских отношений из опасного пике, грозящего миру тектоническими катаклизмами.

Коллег по разоруженческому и нераспространенческому «цеху» порадовало упоминание в ремарках политиков и политологов все более и более редко звучащих слов о важности контроля над вооружениями. Специалисты стали доставать из пропахших нафталином шкафов прежние наработки.

Контакты с представителями американской и западноевропейской общественности подтолкнули к дополнительным рассуждениям о том, чего можно ожидать в перспективе в области контроля над вооружениями. В этой связи позволю представить возможно не бесспорные тезисы относительно стратегической стабильности и ключевого, как представляется, места в ней контроля над вооружениями. Хотел бы обратить внимание, что специально стараюсь не сводить вопрос исключительно к ядерным делам (при всей их приоритетности). Вряд ли кто будет спорить, что стратегическую стабильность сегодня было бы неоправданно сводить исключительно к ядерным факторам. Отдаю себе отчет, что в небольшой статье не получится затронуть все вопросы этой необъятной проблематики.

Геополитические, военно-технические и военно-стратегические (доктринальные) новшества внесли кардинальные изменения в понимание стратегической стабильности. Упомяну лишь один из многих примеров. Высокоточные стратегические наступательные вооружения в неядерном оснащении были «яблоком раздора» на переговорах по выработке Договора о стратегических наступательных вооружениях (ДСНВ). В последний момент перед российско-американским саммитом в 2009 году в Копенгагене удалось согласовать экспертную формулу по этому вопросу для продолжения работы по будущему договору. Лидеры тогда эту развязку поддержали. Однако и по сей день проблема стратегических наступательных вооружений в неядерном оснащении и их влияние на стратегическую стабильность остается для нового поколения российских и американских переговорщиков.

Первое. Мы живем в эпоху всеобъемлющего кризиса системы и режима контроля над вооружениями. Пожинаем проблемы от потерянного нами Договора по противоракетной обороне до раненого, но еще держащегося на волнах жизни ДСНВ. Озабоченности вызывает ситуация вокруг Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), да и укрепление и сохранение архиважного Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) заставляет все страны, заботящиеся о стратегической стабильности, предпринимать дополнительные усилия. Надо признать, что перспективы выхода на прямую дорогу в этой области неочевидны.

Второе. В американских политических, военных и экспертных кругах отсутствует консенсус о необходимости прекращения торпедирования остатков режима контроля над вооружениями. Много популистских тезисов у «ястребов» о том, что за последние 30 лет сложились выгодные для Вашингтона геополитические условия в результате распада СССР и псевдопобеды в холодной войне. Не утихают голоса некоторых американских «специалистов» даже в этих условиях выйти из ДСНВ под предлогом якобы нарушения Россией этого соглашения.

Есть достаточно влиятельные фигуры в Америке, которые хотя и не отвергают контроль над вооружениями, но рассматривают его исключительно как метод разоружения России и КНР, создание своего рода вериг, которые сковывали бы наши стратегические наступательные вооружения, а некоторые новые системы вооружений просто запрещали.

Причем верификационные процедуры должны быть интрузивными и нацелены прежде всего на потенциалы России и КНР. Хотел бы в этом контексте напомнить слова бывшего министра обороны США Джеймса Шлезингера в 1985 году: «Хотя я являюсь убежденным сторонником контроля над вооружениями, он никогда не сможет снизить советскую угрозу до точки, в которой мы были бы спокойны».

Третье. Принцип Дональда Трампа «мир через силу» будет доминировать во всех подходах республиканской администрации, в том числе если и когда начнутся консультации по стратегической стабильности. Представляются достаточно нереалистичными ожидания ряда экспертов, что завалы в области контроля над вооружениями, созданные различными американскими администрациями при явной поддержке ряда западноевропейских стран, могут быть быстро разобраны. Разумеется, в этом вопросе будет крайне важен совместный вектор движения, который придадут такой работе президенты РФ и США Владимир Владимирович Путин и Дональд Трамп.

Оппоненты нынешнего американского лидера не дремлют и готовы, по крайней мере складывается такое ощущение, торпедировать в нужную минуту позитивные моменты в подходах республиканской администрации в отношении России и перспективы совместной работы по стратегическим и двусторонним проблемам. Достаточно вспомнить крайне негативную реакцию демократических СМИ на беседу двух президентов, а также, разумеется, неблагоприятный информационный шлейф саммита в Хельсинки в 2018 году.

Примечательно, многое, что мы слышим сегодня от Дональда Трампа, в том числе по контролю над вооружениями, звучало еще в первый срок его президентства. Вызывает только сожаление, что благие намерения тогдашней республиканской администрации «поладить» с Россией так и не были реализованы.

Четвертое. Крайне серьезный вопрос. Как будем вписывать российские подходы по гарантиям безопасности нашего государства, разговор о которых был начат с американцами в 2021 году, в общий контекст переговорной линии с Вашингтоном по стратегической стабильности и контролю над вооружениями. Будут ли такие дискуссии проходить последовательно или параллельно? Ответ на этот вопрос еще предстоит определить нашим руководителям. Работа на этом направлении предстоит огромная.

Отмечу в этом контексте, что ситуация за последние годы в политике на европейском континенте только ухудшилась. А Североатлантический союз не оставил своих планов продвигаться еще ближе к нашим рубежам (под «шапкой», например, Евросоюза для «помощи» в урегулировании украинского кризиса).

Пятое. Давайте не забывать о том, что экс-политики и военные США, которые отказываются от признания недопустимости ядерной войны, никуда не делись. Их просто пока не очень слышно. Таких деятелей сейчас «забивает» положительная риторика Дональда Трампа. Но у ряда «экспертов» и бывших чиновников осталась вера в то, что ограниченное применение ядерного оружия сверхдержавами может служить деэскалации кризиса и далеко не всегда приводит к глобальной войне. Это — крайне опасное заблуждение.

Шестое. Ставится под сомнение один из постулатов концепции стратегической стабильности, которая ранее — среди прочего — трактовалась как устранение стимулов к нанесению первого удара. Некоторые политики перестали отвергать такие возможные действия, считая их легитимным и действенным способом достижения победы. В Америке не исчезли голоса о необходимости повышения эффективности ведения ядерной войны, а не восстановления режима контроля над вооружениями.

Седьмое. Уверен, что в нынешнее взрывоопасное время при всех глобальных противоречиях между США и Россией востребовано искусство дипломатии для поиска путей снижения международной напряженности. Понятно, что для изменения русофобской атмосферы в Америке, особенно в Конгрессе, потребуются годы.

Для большинства международного сообщества очевидно: чем лучше российско-американские отношения, ситуация в области стратегической стабильности, тем мир чувствует себя спокойнее. Возможно ли это? Смотрю на ответ на этот вопрос с оптимизмом.

Восьмое. Главное, чего не хватает в мировой политике,— это доверия. Без него невозможно построить фундамент под искомую формулу стратегической стабильности, под возможные будущие договоренности по контролю над вооружениями. Доверие возможно возродить, лишь возобновив сотрудничество и взаимодействие. В этом проявляется явное противоречие, которое еще предстоит урегулировать. Без сотрудничества нет доверия и наоборот.

Доверие — это тяжело больной пациент не только в отношениях с США, но и другими натовскими и европейскими странами. Сможем ли мы его вылечить?

Многое в ответе на этот вопрос будет зависеть от политической воли лидеров, от готовности Соединенных Штатов и их союзников признать и уважать национальные интересы России.

Девятое. Через год истекает срок действия ДСНВ. Что дальше? Пока царит атмосфера неопределенности, тем более в контексте очевидных геополитических, технологических и военно-стратегических (доктринальных) факторов. Очевидно, что стирание грани между ядерным и неядерным оружием, появление в том числе «экзотических» вооружений, информационно-технологических средств, которые можно использовать в военных целях, наращивание потенциала противоракетной обороны, делает проблематичным применение прежней концепции стратегической стабильности.

Напрашивается очевидный вывод: необходимо задуматься над пересмотром самого понятия «стратегическая стабильность» и ее сущности. Идей много, но рассуждения пока не реализовались в конкретную формулу.

Как перспективный вариант позволю напомнить о предложениях Владимира Владимировича Путина еще в 2012 году в авторской статье «Россия и меняющийся мир». Выделю лишь одну мысль, которая кратко звучит следующим образом: Россия готова рассмотреть разные варианты совместного с США контроля над вооружениями, однако главное правило — баланс интересов. К такому тезису впоследствии российский лидер обращался не раз. В феврале нынешнего года Сергей Викторович Лавров также сделал акцент на этой мысли в статье для журнала «Россия в глобальной политике». Здесь есть широкое поле для анализа, развития концепции с перспективой выхода на предложения к зарубежным странам, в первую очередь США.

Десятое. Подчеркивая важность сохранения системы контроля над вооружениями после истечения срока ДСНВ, необходимо рассматривать все варианты. Вряд ли оправданно исключать возможность некоего подобия Договора о сокращении стратегических наступательных потенциалов (ДСНП) на базе действующего ДСНВ даже при всех его слабых местах. Хорошо бы проанализировать, нельзя ли на такой основе попытаться подтянуть других ядерных игроков к переговорам?

Одиннадцатое. Возможные договоренности по контролю над вооружениями с США или многостороннего характера потребуют ратификации. Как представляется, нашим интересам не отвечают политически обязывающие «понимания». Будущее России, спокойствие и безопасность российского государства не должны зависеть от срока президентства одного человека. Нам нужны «железобетонные» договоры или гарантии безопасности, поддержанные парламентами. А ситуация в Конгрессе всем известна. Кроме того, промежуточные выборы в законодательный орган США в 2026 году добавляют серьезную неопределенность в отношении возможностей нынешнего президента. Эти важные обстоятельства необходимо постоянно держать в уме.

Замечу на «полях» этих тезисов: как шаг в выправлении отношений России со странами Запада отнюдь не стоит отвергать в принципе и политически обязывающие «понимания» между президентами США и России. Разумеется, слово лидера нации, президента дорогого стоит. Хотя тут же хочется добавить, уж очень нестабильна политическая ситуация в Соединенных Штатах.

Двенадцатое. Вряд ли у кого-либо есть сомнения в том, что республиканцы не будут настаивать на трехсторонних переговорах по контролю над вооружениями с участием России и Китая. Дональд Трамп подтвердил это несколько дней тому назад. Для нас, как представляется, остается важным видеть среди переговорщиков представителей Великобритании и Франции.

Однако в контексте американских идей о «трехстороннем» переговорном формате привлекает внимание один весьма важный аспект. Уже сейчас в Америке прорабатываются варианты отходных путей на случай неудачи «втянуть» Пекин в разговор по контролю над вооружениями. Так, в 2023 году специальной комиссией Конгресса США по стратегическим вопросам был выработан двухпартийный доклад, в котором предполагалось увеличение развернутых носителей и боеприпасов для США с целью эффективного сдерживания двух «стратегических соперников» — Москвы и Пекина.

В бытность работы в Вашингтоне я неоднократно встречался с авторами этого проекта. Пытался убедить их в том, что российская сторона будет учитывать в своих военных планах совокупный уровень носителей, а также боезарядов, если и когда США примут решение об увеличении ядерного потенциала, и найдет адекватный ответ. Однако до конца «помочь» американским планировщикам, среди которых есть и маститые профессионалы, понять всю опасность их планов не удалось.

Тринадцатое. Наша позиция о придании переговорного процесса по контролю над вооружениями многостороннего характера с участием пяти ядерных держав требует дальнейшего развития и продвижения на многосторонних и двусторонних площадках. Это особенно важно по мере приближения обзорной конференции ДНЯО в 2026 году.

Обращает на себя внимание появление в американских политологических кругах мысли о правильности российской позиции по переформатированию двустороннего российско-американского диалога по контролю над вооружениями в многосторонний формат. Достаточно в этой связи напомнить недавнюю публикацию в престижном и полезном американском журнале «Контроль над вооружениями сегодня».

И, наконец, четырнадцатое. Витающая идея у международников-разоруженцев о возможности для всех ядерных держав (в понимании ДНЯО) взять на себя обязательства не наращивать свои ядерные потенциалы только с первого взгляда кажется иллюзорной. Хорошо бы нам над ней поработать, а раскритиковать ее мы всегда успеем: «под лежачий камень вода не течет». Можно было бы подумать также о неких мерах доверия и транспарентности, взяв за основу богатую историю советско/российско-американского взаимодействия. При этом важно не забывать перспективу и ситуацию с государствами, обладающими серьезным ядерно-оружейным потенциалом, не являющимися участниками ДНЯО.

Уверен, что такая активная позиция России найдет понимание и поддержку у подавляющего большинства неядерных стран-участниц ДНЯО. А среди таковых подавляющее большинство представителей Юга — наших объективных партнеров и союзников по выстраиванию многополярного мира. Тем более очевидно, что критика ядерной «пятерки» за «недостаточные» усилия по выполнению положений шестой статьи договора при подготовке к озорной конференции ДНЯО в 2026 году будет только нарастать.

Как представляется, в многополярном мире существовавший ранее двусторонний режим контроля над вооружениями должен перерасти в многосторонний по своему формату и содержанию. Такой видится задача на перспективу.