Михаил Трофименков о "Голой правде" Марио Дзампи

Кого-кого, а британское кино в грехе глобализации почти не упрекнешь. Да, социальное кино изрядно "порозовело" — о безработных и гопниках чаще снимают оптимистические комедии выживания, чем трагедии,— но верность "униженным и оскорбленным" хранит. Более или менее держится и британский абсурдизм, пропущенный через психоделический фильтр 1960-х. Но "Голая правда" напоминает: кое-что, очень-очень "british", кануло в Лету. Может быть, вымерли типажи, одушевлявшие это кино: все эти отставные майоры, привыкшие в колониях заливать малярию джином; лендлорды-охотники, путающие сослепу соседа, заглянувшего на обед, с рябчиком к обеду; аристократы-дегенераты. Может быть, иссякла великая школа британского кабаре, на подмостках которого с младенчества практиковал цвет мировой комедии: Чарли Чаплин, Стэн Лорел, Питер Селлерс. Как бы то ни было: британская черная комедия умерла, да здравствует британская черная комедия! Самое смешное, что "Голую правду", этот брильянт жанра, снял натурализовавшийся в Англии итальянец Марио Дзампи (1903-1963), в 1940-х годах пробовавший себя в шпионском и в антифашистском жанре, но прославившийся комедиями: "Смех в раю" (1951), "Сплошное вранье" (1959). По прологу можно изучать в киношколах секреты ритма и беспощадного юмора. За считаные минуты — два трупа, две попытки самоубийства и квартира, выжженная взрывом газа. Все пострадавшие — жертвы шантажиста Денниса (Деннис Прайс): его ставка — 10 тысяч фунтов за отказ от публикации компромата в своем самопальном таблоиде. Если к середине фильма остановить Денниса любой ценой — но не в денежном, а в тротиловом эквиваленте — готовы лишь четверо пострадавших, то к финалу оказывается, что за них — весь цвет нации. Адмиралы, скаут-мастеры, летчики: на всех у Денниса найдется компромат. Смех смехом, но коллизия-то очень актуальная для Великобритании, в 1950-х еще не вырвавшейся из капкана стыда, составлявшего основу викторианской цивилизации. Еще в 1961 году Бэзил Дирден снимает "Жертву", уже не комедию, а трагедию о шантаже: тайные геи кончают с собой, поскольку закон, предусматривающий, пусть и теоретически, смертную казнь за гомосексуализм, никто не отменял. По фильму Дзампи, Великобритания — страна не только тайных грешников, но и непуганых идиотов. Лорд Генри Мейли — великий Терри-Томас с лошадиными, щербатыми зубами, выпученными глазами и усами щеткой, как носили в королевских ВВС,— куда бы ни пошел, возвращается домой весь в тине и водорослях, уверяя жену, что попал под дождь. Комик Сонни (не менее великий Селлерс) тащится от своего таланта перевоплощения. Но, переодевшись старым охотником на фазанов, повергает в ступор владельца оружейной лавки просьбой продать ему 1500 патронов. Ну а попытка выяснить у завсегдатаев ирландского паба, где бы достать "желе", то есть динамит, наносит серьезный ущерб его физиономии. Флора Рэнсом (Пегги Маунт, "лучшая теща" английского кино, гонявшая по Темзе на собственном катере) — убийственная карикатура на Агату Кристи: накопив опыт литературных убийств, она бросается воплощать его в жизни так, что Лондону грозит гекатомба. Наконец, Мелисса — просто блондинка-модель: сыгравшую ее Ширли Итон в "Голдфингере" (1964) умертвят, покрыв золотой краской, враги Джеймса Бонда. В общем, все они — родственники героя анекдота, затаскивавшего в свою ванную мертвую лошадь, чтобы условный "сэр Джордж", придя в гости, зашел в ванную, увидел лошадь и сказал: "О!"