Москва — Париж — Магадан
Анна Толстова о ретроспективе Василия Шухаева в ММСИ
Биография Василия Шухаева (1887-1973) может быть написана в самых разных жанрах. Может — как авантюрно-приключенческий роман с красочными эпизодами. Например, таким: в январе 1920-го Василий Шухаев и Иван Пуни, оба с женами-художницами, бегут, вырядившись как разведчики в маскировочные лыжные костюмы, из Петрограда по льду Финского залива в ближнюю Финляндию — Куоккала (Репино), Териоки (Зеленогорск), Мустамяки (Горьковское), причем финны принимают Пуни за комиссара и арестовывают. Или таким: в апреле 1937-го Шухаева с женой допрашивают в "Большом доме" на Литейном — они упорно не хотят признать, что Саломея Андроникова — та, которая "Ленор, Соломинка, Лигейя, Серафита", которой "дарьяльских глаз струился нежный свет", и прочая, и прочая — шпионка, и сами они тоже шпионы. Тут, впрочем, авантюрно-приключенческий роман переходит в другой жанровый регистр — ближе к "Жизни и судьбе" и "Доктору Живаго". Но еще можно — и нужно — написать на примере Шухаева социолого-искусствоведческое исследование о профессии художника в России XX века как социальном лифте, скачущем по траектории русских горок.
"Художники", 1950 год
"Ротмистр А. И. Козубский", 1916 год
"Натурщик", конец 1900 – начало 1910-х гг.
Фото: Московский музей современного искусства
"Портрет Саломеи Андрониковой", 1921 год
Фото: Московский музей современного искусства