Михаил Трофименков о фильме Рауля Уолша «Цель — Бирма»

Если верить Голливуду, союзники изгнали из Бирмы японских оккупантов 17 февраля 1945 года. В этот день состоялась премьера фильма Рауля Уолша о горстке коммандос, чья миссия в японском тылу — оказавшаяся, вопреки всем расчетам, самоубийственной — обеспечила успех высадки массированного десанта. "Парашютного дождя", как восхищенно восклицал в финале один из 11 выживших героев. На самом деле съемки начались, когда союзники еще вели тяжелые бои на бирманской границе, да и 17 февраля до победы было далеко: японцы оставят Рангун только 30 апреля. Несмотря на победный пафос, в союзной Великобритании фильм вызвал такой скандал, что через неделю проката был снят с экранов и упрятан с глаз подальше на семь лет. Дело в том, что в нем вообще не упоминались британские войска, в реальности Бирму освобождавшие: янки же исполняли да, героическую, но локальную функцию. Но чудо фильма как раз в том и заключается, что, несмотря на пропагандистское пренебрежение реальностью, Уолш снял едва ли не лучший, едва ли не самый достоверный голливудский фильм о Второй мировой войне. Фильм нестареющий и безбожно эксплуатируемый и поныне. Панорама Спилберга в "Спасении рядового Райана" по лицам джи-ай в чреве десантных судов, стремящихся к нормандским пляжам,— это буквальное цитирование гениальной находки Уолша, так же — одной панорамой — передавшего весь спектр солдатских чувств перед прыжком в пекло. Самовлюбленный Эррол Флинн, сыгравший капитана Нельсона, командира коммандос, проявил удивительное актерское смирение: по поводу "Бирмы" как нельзя уместнее говорить о редком в Голливуде "коллективном герое". Солдатские лица не сливаются в общую массу, для каждого находится индивидуальный штрих, но на экране действует именно "коллективное тело". Радость от нежданно быстрого уничтожения вражеского радара. Раздражение, а затем отчаяние от невозможности вернуться, как планировалось, на базу и необходимости совершить — неведомо куда и зачем — 300-километровый марш через джунгли. Ярость при виде искромсанных тел товарищей, угодивших в засаду. Усталость и безумие. Все эти чувства — одни на всех. Отлично сработала и идея ввести в фильм посредника между героями и зрителями, этакое воплощенное альтер эго сценаристов. Марк Уильямс (Генри Халл) — пожилой нью-йоркский журналист, ни разу в жизни не прыгавший с парашютом, но присоединившийся к коммандос, чтобы иметь моральное право писать о войне, и изначально обреченный на интеллигентно тихую и страшно одинокую смерть где-то на марше. Один из сценаристов, Алва Бесси, кстати, считался авторитетом в области "окопной правды". Боец интербригад, он написал отличную книгу о Гражданской войне в Испании "Люди в бою" (1939): членство в компартии приведет в 1950 году его и его соавтора Лестера Коула в тюрьму. Подтверждением реализма "Бирмы" служит хотя бы то, что бойцы сионистской "Хаганы" в Палестине использовали фильм как пособие по диверсионной войне. Если же рассуждать в эстетических категориях, то ощущение достоверности рождается прежде всего из того, что действие фильма подчинено не голливудским канонам, а алогичной логике войны, основанной на всевластии случайности и жестокой целесообразности. Ну а если ориентироваться на животное, зрительское переживание действия, то "Бирме" веришь, как только слышишь фонограмму фильма. Десантники пробираются сквозь джунгли, заполненные экзотическим птичьим многоголосьем,— птицам с высокой ветки плевать на то, что где-то внизу убивают и умирают нелепые существа в униформе.