Не каждому дано оставить о себе память в веках. Порой единственный след человека в истории — слова, высеченные на его надгробии. В большинстве своем надписи эти очень личные. Но при всем том по ним можно изучать отношение общества к смерти. Корреспондент “Ъ” бродил по кладбищам Санкт-Петербурга.
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян
Эпитафия и надгробие выражают очень личное отношение живых к покойному, однако на кладбищах множество бродячих сюжетов
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Александр Суворов стал великим при жизни, поэтому для эпитафии оказалось достаточно трех слов
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян
Надгробие генеральши Вершининой обросло народными легендами и стало объектом поклонения
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян
Выражать скорбь можно в разных формах, поэтому содержание надгробной надписи определяется прежде всего вкусом и чувством меры заказчика
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян
Эпитафия в стихах — дань творческой натуре усопшего и просто распространенный способ выражения скорби
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян
Для россиян «работа скорби» — найти слова, достойные покойного
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян
Общее надгробие — символ вечной любви
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян
Среди традиционных надгробий встречаются памятники в виде мемориалов, дающих полное представление о жизни и деятельности покойного
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян
Надгробия людей, достигших высокого статуса, передают официальную информацию об уважаемом покойнике
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян
Необычные надгробия — простой способ вызвать у живых интерес к покойному
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян
Порой в эпитафии называют причину смерти, но до конкретных обвинений доходят редко
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян
Погребенный под внушительным памятником Константин Карольевич Яковлев при жизни был известен больше как Костя Могила
Фото: Коммерсантъ / Александр Коряков
Жизнь играет у «гробового входа» независимо от слов на надгробиях
Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян