В России около 350 тыс. людей, в разной степени лишенных зрения. Несмотря на то что наша страна, как известно, плохо приспособлена для жизни и работы инвалидов, многие незрячие успешно налаживают бизнес.
ВОС и ныне там
Всероссийское общество слепых (ВОС) с момента своего создания (первый съезд общества прошел в Москве 6 апреля 1925 года) было, по сути, коммерческим предприятием. ВОС получало от государства льготы, платило налоги, но главное — давало заработать десяткам тысяч незрячих (120-150 руб.— столько же в СССР получали инженеры). При этом пенсию инвалидам наше государство во все времена платило небольшую (сейчас 3-5 тыс. руб.). В СССР на заводах и фабриках ВОС работало 50 тыс. человек, сейчас — 17 тыс.
"Во времена СССР основной целью ВОС было именно трудоустройство людей, но сейчас нам необходимо прежде всего произвести и, главное, продать конкурентный товар,— говорит вице-президент ВОС Валерий Балдыкин.— Это и для обычных коммерческих фирм не так-то просто, что уж говорить о нас... Ежегодно мы выплачиваем порядка 1 млрд руб. в виде налога, прибыли почти нет".
"До 2002 года у нас были льготы по налогу на прибыль, по НДС, не было налога на имущество, ЕСН,— говорит гендиректор "Металлпластизделия", ведущего московского предприятия ВОС, Сергей Малай.— Но с 2002 года мы налоги платим — правда, от НДС освобождены, но оказалось, что для нас это не лучший вариант. Многие заказчики отказываются с нами работать: им просто невыгодно, что мы не платим НДС, так как сами они не получают никакого возмещения со своего НДС".
Имея льготы, ВОС могло обеспечить вполне приемлемое качество за меньшие деньги, а сейчас цены ВОС практически не отличаются от среднерыночных.
"Мы потеряли все прежние преимущества и привилегии. Непонятно, как конкурировать с более производительными предприятиями, не использующими труд инвалидов,— говорит Малай.— Парадоксально, но факт: с одной стороны, мы коммерческое предприятие, с другой — социальное". Тем не менее "Металлпластизделию" в первом полугодии удалось выпустить продукции на 120% больше, чем в предыдущем, рентабельность составила 15%.
Производственный синдром
Когда идешь по коридорам "Металлпластизделия", кажется, что время остановилось тут лет двадцать назад: интерьер сильно обшарпан, похоже, ремонта тут не было никогда.
"Оплата на предприятиях сдельно-премиальная, кому-то удается заработать, кому-то — тяжело,— вздыхает директор.— Незрячего никак нельзя сравнивать со здоровым человеком, а нормы большие и не сказать что высокооплачиваемые. К примеру, сборка тысячи пипеток стоит 45 руб. (цена одной пипетки — рубль, основные потребители — фармкомпании, ВОС покрывает 15-20% российского спроса на пипетки) плюс 50% премии за план (норма за смену — 2800 штук). Тысяча светильников — 166 руб. (норма — 1200 штук). Многие просто не могут выработать больше чем на 4 тыс. руб., а по Москве минимальная зарплата — 6,7 тыс., от меня требуют соответствовать. По логике рынка я такого работника должен уволить, но это же нельзя!"
К тому же рабочей силы заводу сильно не хватает — порядка 30%, люди увольняются. Незрячих охотно берут секретарями на домашнем телефоне, администраторами в транспортные компании — всюду, где требуется телефонное общение. Платят им меньше обычного, но зачастую все равно получается выигрыш по деньгам относительно производства ВОС.
"Я знаю, что готовится один коммерческий проект, рассчитанный именно на труд инвалидов по зрению — типа диспетчерский пункт,— продолжает Малай.— Значит, люди опять будут уходить, а больше мы платить не можем, и новых работников нет".
Впрочем, незрячих на "Металлпластизделии" — только 53%, для многих операций необходимо зрение, к примеру для работы на пластавтоматах. Еще есть социальная служба из 18 человек, массажист, стоматолог. Пластавтоматы предприятие смогло купить, когда московские власти выделили 5,5 млн руб. на обустройство 14 рабочих мест. "Цена оборудования одного места оказалась всего 100 тыс. руб., а остальные деньги пошли на закупку южнокорейских термопластавтоматов — без них нечего было бы собирать",— говорит директор.
Незрячие работают, по сути, как автоматы, точнее — вместо автоматов. В ассортименте предприятия — 200 наименований. Объединяет всю эту продукцию то, что ее выпуск требует большого объема неквалифицированного ручного труда. В советские времена у ВОС была даже монополия на сбор светильников. Но сейчас все изменилось — вслед за технологиями.
"Все новые виды продукции сейчас требуют современной технологии, а главная наша особенность — ручной труд,— рассказывает Валерий Балдыкин.— Раньше наши предприятия собирали части для телевизоров "Темп", радиоприемников, а сейчас все это заменила микроэлектроника, мы выпали с этого рынка. Раньше у нас было много надомников, почти 14 тыс., а теперь — всего 1,2 тыс. Профильной работы все меньше. Выход для нас — городской или федеральный заказ, причем имеется и закон о нашем преимуществе, но заказов нет, и даже ни одного тендера мы выиграть не смогли".
"В каждом городе есть крупные торговые сети, но нашим товарам туда пробиться крайне сложно,— рассказывает председатель волгоградского отделения ВОС Александр Гребень.— В Волгограде наши два предприятия производят туалетную бумагу, салфетки, полотенца, но все упиралось в менеджеров по закупке торговых сетей, они предпочитали товары конкурентов, которые, грубо говоря, их как-то заинтересовали — возможно, материально... Так было до тех пор, пока губернатор не отправил письма директорам сетей, и теперь наша продукция — на их полках".
Многие свои предприятия ВОС в последнее время ликвидировало. При этом знающие люди говорят, что ВОС отнюдь не бедная организация, поскольку успешно сдает в аренду все пустующие площади, а объектов недвижимости у нее в собственности за время советской власти накопилось немало. Сдает в аренду свои лишние метры и "Металлпластизделие" — правда, по невысоким ставкам: качество помещений позволяет претендовать лишь на офисный класс В.
Частная инициатива
Большинство незрячих сильно обижаются, когда их как-то жалеют, и потому неохотно контактируют с прессой: думают, что напечатают очередные "сопли". К тому же среди них есть весьма успешные предприниматели.
К примеру, житель Волгограда Александр десять лет назад основал предприятие по производству крышек для консервирования. Всего-то для этого надо было приобрести специальный автомат (сейчас новый агрегат украинского производства стоит 1,5 млн руб., подержанный — 400 тыс.), и, как уверяет предприниматель, все инвестиции отбились за пару лет: "Крышка для консервирования у нас в Волгограде всем нужна — на летние заготовки".
Выпускник мехмата МГУ незрячий от рождения Виктор Федотов десять лет возглавлял службу тифлотехники при ВОС. За это время там родилось порядка 80 приспособлений для незрячих, на первый взгляд простых, но очень нужных, например сахарница с дозатором. Когда после развала Союза служба прекратила свое существование, Федотов создал кооператив, а затем и фирму "Луч тифлотехники" ("тифло" — от греческого "слепой"), где продолжил свои упражнения и вскоре создал устройство под названием "Ориентир".
"Незрячий не представляет, как ориентироваться на новом месте,— объясняет Федотов,— а мы сделали что-то вроде конструктора, помогающего в этом: зрячий может построить из кубиков фрагмент микрорайона, а слепой — ощупать и понять, где что. Раньше все изучали план местности только с помощью тросточки!"
Первые "Ориентиры" купили в Прибалтике — по 195 руб., тогда это были приличные деньги. На выручку контора Федотова приобрела станок, что позволило наладить почти серийный выпуск устройств. А в 1993 году "Луч тифлотехники" неожиданно попал в государственную программу "Дети России", благодаря чему десять лет жил без проблем: делал по госзаказу "Ориентиры", а также изделия "Графика" для школьных занятий по математике, химии и проч. Однако в 2004 году программа завершилась, и у Федотова начались трудные времена. Теперь "Ориентир" стоит 7,4 тыс. руб., а Виктор Федотов работает в основном на склад в ожидании крупных заказов.
Слабовидящий сын Федотова Антон с 1996 года успешно трудится на фондовой бирже. "Сейчас это вполне возможно, есть специальные озвучивающие программы,— рассказывает Антон.— Правда, я только что месяц провел в больнице (была операция на глазах) и контроль над рынком потерял, так что пока в убытке, да и рынок падает. Сейчас не 1996 год, когда перед выборами Ельцина ГКО легко давали 150% годовых".
Алексей Черемуш, музыкант, специалист по цифровым гитарным системам производства Roland, год назад создал первое цыганское интернет-радио и ТВ gipsyvoice.ru.
В бизнесе Черемуш с 1986 года, на первых порах торговал музыкальным оборудованием, которое привозили друзья из-за границы, а в начале 90-х построил музыкальную студию — по его словам, на тот момент одну из лучших в Москве.
"Пока gipsyvoice.ru — это не бизнес, пока я его содержу на свои деньги,— рассказывает цыган Черемуш.— Несколько тысяч долларов ежемесячно вкладываю: на серверы деньги идут, на зарплату, различные акции, но, надеюсь, когда-нибудь проект себя окупит — за счет грантов, рекламы, SMS-голосований".
Впрочем, незрячие музыканты всегда были при деле — так, существующий при ВОС Музыкальный эстрадно-реабилитационный центр с 1946 года сотрудничает с похоронной службой, ныне ГУП "Ритуал". Однако в ноябре 2005 года у музыкантов начались проблемы: новое руководство "Ритуала" решило устанавливать в прощальных залах CD-проигрыватели, заменяя живое исполнение музыки фонограммой.
"Думаю, провожать в последний путь человека музыкой с CD вместо живой органной — просто кощунство,— негодует Алексей Черемуш.— К тому же стоит это всего 460 руб. (из которых половина достается "Ритуалу"), и наши музыканты начали хоть что-то зарабатывать, до 20 тыс. рублей в месяц. Но тут в "Ритуале" сменилось руководство, в результате у нас осталось два крематория, шесть прощальных залов и только 30% от общей массы заказов".
Еще до перестройки у незрячих была практически монополия на концертную деятельность на теплоходных маршрутах, музыканты вовсю гастролировали по санаториям и домам отдыха, благодаря чему неплохо себя чувствовали. Сейчас Алексей Черемуш пытается вернуть былые позиции, обслуживая старые точки. Концерт стоит 5-10 тыс. руб.— недорого и, как уверяет Черемуш, качественно.
Незрячий Александр Слепцов придумал "говорящую" прошивку для мобильников, позволяющую пользоваться меню аппарата людям, лишенным зрения. Причем, что немаловажно, для недорогих моделей Samsung. Прошить телефон стоит 1 тыс. руб. плюс 3-5 тыс.— за сам телефон. Подобные трубки предлагались и раньше, но это были смартфоны по €300, прошивка — еще €130. Таких денег у многих незрячих просто нет.
В темноте, да не в обиде
"Возьмите меня за плечо — и осторожно пойдемте в зал,— сказал мне официант Олег.— Такой темноты вы точно не видели!" В конце маршрута я нащупал стул, стол, сел... Об этих радикальных потемках меня предупреждал офтальмолог, профессор, владелец медицинского центра собственного имени и ресторана "В темноте?" Игорь Медведев.
В такой темноте я действительно никогда еще не был: не видно было ни стен, ни стульев со столами, ни даже столовых приборов — все нужно находить на ощупь. Невольно задумаешься, каково это — быть незрячим, особенно когда дважды опрокидываешь стакан с водой, а девушка напротив просто наливает ее мимо стакана... Впрочем, застолье подобные неприятности вовсе не портят, даже наоборот — оживляют (хорошо, что горячих кофе и чая в темном зале не подают).
Прежде чем войти в зал, необходимо оставить в специальных ячейках все источники света — часы, сотовые телефоны, зажигалки. Курить в темном зале запрещено. Блюда заказываются предварительно, на светлой территории. Можно выбрать меню-сюрприз — и гадать потом, что же тебе принесли. Понять трудно, поскольку в кромешной тьме обостряются обоняние, вкус и знакомые продукты, ингредиенты становятся неузнаваемыми.
"У меня в медцентре работает 127 сотрудников плюс ежедневно 150 пациентов, и всех надо было как-то обеспечить питанием, так что я решил сделать в подвале и кухню для работников, и ресторан для посетителей,— вспоминает Игорь Медведев.— Думал сперва назвать его "Доктор Чехов" — сделать такое тусовочное место для врачей, а тут мне в одной газете попалась статья о парижском ресторане, где люди едят в полной темноте. Я подумал: как все просто! И почему мне самому не пришла в голову эта идея, ведь это абсолютно новые ощущения и от еды, и от общения".
На следующий же день Медведев вылетел в Париж, нашел ресторан Dans le noir?, но попасть в него удалось только на третий день — аншлаг! Дальше нашел владельца, пригласил в Москву, подписал франчайзинговое соглашение. По документу у Медведева — франшиза на СНГ и страны Балтии, сейчас в Сочи, Петербурге, Прибалтике тамошние рестораторы строят аналогичные заведения.
"Правда, все знакомые почему-то прохладно отнеслись к моей идее, недооценили, говорили: "Да кто будет есть в полной темноте!" — смеется Медведев.— Зато теперь по пятницам и субботам надо столик заранее бронировать, так не попадешь — все забито! Хотя, если честно, изначально все задумывалось как шутка, и еще очень важно было обратить внимание обычных людей на проблемы незрячих. А тут целый бизнес пошел!"
Работают в ресторане только незрячие официанты. Как и во всем ресторанном бизнесе, их основной заработок — чаевые, иногда по $100 оставляют. По словам Медведева, отбор был строгим — на одно место претендовали 100 человек
Ресторан "В темноте?" оказался делом весьма прибыльным: средний чек (темный зал) — 1700 руб., минимум вложений в обстановку (все равно ведь ничего не видно!): 1 кв. м с учетом кухонного оборудования стоил $450-500, общая площадь — 350 кв. м. Уже через пару месяцев ресторан вышел "в ноль" почти без специальной раскрутки. Всю прибыль от ресторана Игорь Медведев тратит на поддержку незрячего футбола (кстати, мяч в этом случае звенящий, с колокольчиками): покупает экипировку, арендует залы, устраивает соревнования, приглашает иностранные команды... Можно сказать, до него такого футбола в стране не было. Мечта Медведева — создать суперлигу. Говорит: "Еще потренируемся — и вперед, на Олимпиаду!"