Событие недели — "Выборы-2" (Hak se wui yi wo wai kwai, 2006) Джонни То (14 августа, "Первый канал", 1.50 ****). С формальной точки зрения — вторая часть саги о борьбе за власть в гонконгской триаде Во-син: "крестного отца" выбирают каждые два года, а он, само собой, уходить не желает. Но То вышел за рамки гангстерской мифологии. Точнее говоря, ни мифологии, ни романтики, ни экзотики в фильме нет и в помине. Это фильм о выборах вообще: ритуал голосования — ничто, движение к нему, то есть скучная, грязная и кровавая работа по обеспечению нужного результата — все. То, что действие происходит в Гонконге,— почти условность, поскольку весь фильм представляет собой глобальную метафору. Китайские спецслужбы двигают в паханы тихого Джимми, мечтающего лишь о легализации: строить отели, дать детям образование. Но легализация возможна только в рамках сделки с властью. Поэтому Джимми приходится скрепя сердце молоть в мясорубке труп и скармливать его собакам: чтобы другим неповадно было с ним спорить. Об изнанке цивилизации и "Нация фастфуда" (Fast Food Nation, 2006) Ричарда Линклейтера, экранизация бестселлера Эрика Шлоссера (12 августа, "Первый канал", 1.50 *). Шлоссер писал о чудовищной антисанитарии, эксплуатации нелегальных иммигрантов и более чем сомнительной химической кулинарии, царящих в империи "Макдональдс". Линклейтер решил документальное повествование очеловечить, разложить на голоса. Вот пара мексиканцев, ставших рабами фастфуда. Вот менеджер — в изобретенном им гамбургере обнаружены коровьи фекалии. Но Линклейтер ни в чем не знает меры. Политический памфлет он фарширует омерзительными сценами: полчища крыс, разделка коровы на бойне, служащие, плюющие в гамбургеры. Классический удар ниже зрительского пояса, маскирующий режиссерскую беспомощность. Впрочем, в "Макдональдс" после просмотра фильма вряд ли кто рискнет зайти. Зато "Последний забой" (2006) Сергея Боброва лишь притворяется чернухой (9 августа, "Россия", 20.20 ***). На первых порах фильм кажется коллекцией штампов. Шахтерский городок, где месяцами не платят зарплату. Одного героя бросила девушка ради модельной карьеры. У другого дочь пошла на панель. У третьего тяжело больна жена. Они и примкнувший к ним меланхоличный инженер-еврей решают подорвать себя в забое, инсценировав несчастный случай: тогда семьи получат компенсации. Но Бобров сумел снять не чернуху, а абсурдистскую комедию, избежав соплей и истерики, сохранив ровную бытовую интонацию, напоминающую порой о восточноевропейских комедиях 1960-х годов.
На "Культуре" — ретроспектива Джима Джармуша. Он не просто режиссер, он как бы уполномоченный в области кино от американской культурной альтернативы, недаром в его фильмах играют Джон Лури, Том Уэйтс, Игги Поп. "Более странно, чем в раю" (Stranger than Paradise, 1984) — второй фильм режиссера, прославивший его (12 августа, "Культура", 23.50 *****). Такой Америки в кино еще не было: однообразной, населенной самодостаточными аутсайдерами полуразрушенной страны. Бездельники Вилли и Эдди везут свалившуюся им на головы 16-летнюю венгерку Еву сначала в Кливленд, потом в Майами, хотя могли бы с тем же успехом ездить по кругу — все везде одинаково. Так же взаимозаменяемы, как отели и пейзажи, и герои этого непостижимо смешного, несмотря на то, что в нем ничего не происходит, черно-белого фильма. Во "Вне закона" (правильный перевод — "Свой в доску") (Down By Law, 1986) трое таких же аутсайдеров оказываются в тюрьме: мелкий сутенер, диджей, согласившийся перегнать машину с трупом в багажнике, и жизнерадостный итальянец, непрерывно и уморительно штудирующий самоучитель английского (14 августа, "Культура", 23.55 *****). "Мертвец" (Dead Man, 1995) — метафизический вестерн: тихий бухгалтер Билл Блейк невзначай убивает сына важной шишки и спасается от толпы эксцентричных убийц (13 августа, "Культура", 23.55 *****). А толстомордый интеллектуал-индеец Никто объясняет ему, что он не только тезка, но и реинкарнация великого английского поэта. Жестокие реалии Дикого Запада и сюрреалистические коллизии и персонажи сплавляются в кино, которое смотришь как сон, ничему не удивляясь. Наверное, не напрасно в начале каждого съемочного дня Джармуш совершал со снимавшимися у него индейцами обряд ритуального курения.