В Москве вчера побывал действующий председатель ОБСЕ, глава МИД Финляндии АЛЕКСАНДР СТУББ, выступивший в качестве международного посредника в решении грузино-российского конфликта. В беседе с корреспондентом "Ъ" НАТАЛИЕЙ Ъ-ПОРТЯКОВОЙ он рассказал о плане мирного урегулирования, подготовленном им совместно с главой МИД Франции Бернаром Кушнером, и поделился своей радостью по поводу окончания Россией операции по принуждению к миру в Южной Осетии.
— С чем вы приехали в Москву?
— Четыре пункта, которые содержатся в предложениях моего французского коллеги Бернара Кушнера и моих (хотя они не окончательны, так как французский президент Никола Саркози выступит с обновленным вариантом), состоят в следующем. Первый элемент наших предложений — полное прекращение огня. Во-вторых, допуск гуманитарной помощи в пострадавшие районы. В-третьих, неприменение силы. И, наконец, возвращение к ситуации, которая наблюдалась до начала конфликта. Как председатель ОБСЕ, я думаю, что я передал все в руки более крупных игроков, другими словами, в руки председателя ЕС, то есть президента Саркози.
— Вы слышали заявление российского президента Дмитрия Медведева об окончании операции в Южной Осетии?
— Да, в тот момент, когда мы встречались за ланчем с министром Лавровом, пришли хорошие новости: президент Медведев дал понять, что конец военной операции положен, и я надеюсь, что буквально это означает прекращение огня. Конечно, я обратился за разъяснениями к господину Лаврову. Он сказал, и это также ясно из сообщений российских информагентств, что применения силы больше не будет, если не будет повторения ответных мер. Так что, думаю, этим положено хорошее начало для дискуссий, которые сейчас ведут президенты Франции и России Никола Саркози и Дмитрий Медведев. Конечно, всегда будет разница между риторикой и реальностью. Но, как я понимаю, боевые действия вот-вот закончатся. Конечно, небольшие стычки еще возможны. Но полномасштабные сражения и захват позиций закончены. Надеюсь, это позволит нам начать процесс, во-первых, прекращения огня, во-вторых, обеспечения поставок гуманитарной помощи, в-третьих, переговоров о выводе войск и, в-четвертых, дискуссий о роли международного сообщества.
Сейчас я испытываю чувство облегчения. Если в Тбилиси я прибыл пессимистом, а в понедельник я выражал крайне осторожный оптимизм, то сейчас я смотрю на ситуацию действительно оптимистично. Я думаю, это действительно приведет к миру в регионе. Хотя настоящая работа начинается как раз сейчас: мирные переговоры, восстановление разрушенного и оказание гуманитарной помощи.
— Какую роль в постконфликтной ситуации могла бы сыграть ОБСЕ?
— У ОБСЕ здесь двойная роль. Во-первых, организация может предоставить инфраструктуру для доставки гуманитарной помощи, так как ни у одной другой международной организации нет в регионе такого сильного присутствия. Мы знаем регион, знаем гуманитарные коридоры. Организация также могла бы начать мониторинг мирного процесса, но для этого требуется больше персонала на местах, для чего, в свою очередь, необходимо решение из Вены об увеличении числа военных наблюдателей.
— Многие говорят, что операция по принуждению к миру на самом деле направлена на смену режима в Грузии. Вы с этим согласны?
— Все это время постоянно звучит сильная риторика, налицо пропагандистская война. Но я здесь не для того, чтобы давать оценочные комментарии в поддержку российской, южноосетинской или грузинкой стороны. Я здесь для того, чтобы решить конфликт, поэтому я и предпочитаю воздержаться от любых комментариев.
— А то, что большинство западных СМИ однозначно выступают на стороне Грузии, значит ли это, что Тбилиси ведет более успешную информационную войну?
— Военная ситуация всегда сопровождается медиавойной. Я внимательно слежу за всеми публикациями, и они мне представляются интересными. Но я не хочу оказаться вовлеченным в поиск виноватого. Я не обозреватель, который пытается написать колонку о том, кто прав, кто виноват. Я министр иностранных дел, который пытается урегулировать конфликт.
— На днях ваш итальянский коллега Франко Фратини заявил о формировании в Евросоюзе антироссийской коалиции. Финляндия с ней?
— Я не хочу рассуждать о том, чем нынешний конфликт обернется для отношений России с ЕС, Западом, остальным миром. Мне кажется абсурдным пытаться делать какой-то анализ в самом разгаре конфликта. Давайте сначала его разрешим, а потом уже начнем анализировать, кто что сказал. Я здесь не для того, чтобы демонстрировать сочувствие к той или иной стороне. Все, в чем я заинтересован,— это собрать все заинтересованные стороны за одним столом переговоров.
— Готова ли Россия к размещению международных миротворцев в зоне конфликта?
— Один из пунктов плана, который мы представили с господином Кушнером, касается международных сил, которые будут действовать в соответствии с ранее принятыми решениями ООН и в рамках ОБСЕ. У ОБСЕ с 1992 год был мандат на деятельность в Южной Осетии, уверен, так и останется. Президент Медведев сказал, что хочет присутствия ОБСЕ в регионе. Такие же заявления мы слышали от грузинской стороны. Но считаю преждевременным говорить о том, каким будет формат миротворческой миссии и кто в ней будет принимать участие. Все это будет решаться посредством мирных переговоров. Уверен, они будут напряженными и займут немало времени. Но работа ЕС и ОБСЕ состоит в посредничестве заключения мира, прекращения огня, и только после этого начинаются детальные дискуссии.