В ожидании нового блеска
Появившиеся этим летом разговоры о предстоящих обсуждениях во властных структурах идеи золотого рубля — изменения основ денежной системы РФ в пользу конструкции, основывающейся на золотом стандарте, скорее всего, завершатся ничем. Тем не менее и в вопросах экономической теории, и в тенденциях развития платежных систем в интернете, и в поведении инвесторов во время ипотечного кризиса в США все чаще появляется мысль о том, что нынешняя второстепенная роль золота в денежном обращении вполне может поменяться.
Золотоносный рубль
Идея золотого стандарта для денежного обращения в России в последние 15 лет традиционно выдвигается людьми, весьма далекими от экономики. Не будет преувеличением сказать, что практически все обращения к идее золотого червонца с конца 80-х годов были связаны с чистым популизмом политиков, обращенным к самой неквалифицированной аудитории. Россия — страна, в которой тема золотых денег стала легендой: среди европейских стран период, когда в экономике страны поддерживалось то, что экономисты называют золотым стандартом, один из самых коротких. Денежная реформа 1909 года, закрепившая гарантии обмена банкнот Императорского банка России на золотые монеты по заранее объявленному и фиксированному курсу, конечно, в значительной степени фиксировала реальное положение вещей — к своему золотому стандарту страна постепенно, с отступлениями, шла с середины XIX века, когда вслед за Великобританией в 1840-1850 годах его в той или иной мере попытались (и в большинстве случаев успешно, хотя и с оговорками) ввести крупнейшие экономики мира. Российский золотой стандарт просуществовал всего пять лет — с началом первой мировой войны в 1914 году ограничения, в том числе и международные, и регулятивные, в свободной конвертации банкнот в монеты с объявленным содержанием золота сделали золотой червонец не столько средством платежа, сколько редким товаром. Реальными же деньгами остался рубль. С этого момента червонец стал российской народной легендой — столь же краткая попытка правительства РСФСР стабилизировать систему денежного обращения в 1921-1922 годах запуском в обращение обеспеченных золотом банкнот, номинированных в червонцах, лишь закрепила легенду о деньгах, которые не подвержены инфляции и являются идеальным общепризнанным средством платежа.
Тем не менее очевидно, что идея золотых денег в стране, где они формально существовали пять календарных лет почти век назад, вряд ли подкреплена разумными расчетами. Слишком давно и слишком несовременно. Денежная система сначала РСФСР, затем СССР, а затем РФ с 1929 года базировалась на столь принципиально отличных от золотого стандарта экономических концепциях, что вхождение, например, СССР в Бреттон-Вудские соглашения 1944 года, которые были редуцированным и несовершенным вариантом золотого стандарта, никем всерьез не обсуждалась — и не только по политическим причинам.
Нет, разумеется, Банк России выпускает золотые монеты и монеты из драгоценных металлов, причем они пользуются в крайне узком кругу инвесторов в металлическое золото высокой популярностью. Но хотя ЦБ по традиции объявляет памятные монеты Банка России законным платежным средством, мало кому придет в голову считать, что ультрапопулярная золотая монета "Георгий Победоносец" номиналом 50 руб. и стандартная бумажная 50-рублевка — это одно и то же, хотя формальная логика Банка России предполагает именно это. Кстати, 6 июля ЦБ выпустил в обращение золотые монеты с номиналом, более похожим на истинную цену золота,— 25 тыс. руб. Все бы хорошо, но объем выпуска составил всего 50 штук — вес этого средства платежа, обязательного к приему в РФ и номиналом более $1 тыс. по текущему курсу, составил 3 кг.
Парадоксально, но о золотом стандарте в России в июле 2008 года вновь заговорили не реликтовые коммунисты — весьма робкая, теоретическая дискуссия о сближении денежной системы РФ с концепцией золотого стандарта зародилась в коридорах российского Белого дома. Пока известно лишь, что аналитические наработки по этому вопросу заказаны двум исследовательским структурам кем-то из Совета безопасности РФ. К сентябрю 2008 года первая из работ попадет к заказчику. Интерес просочившаяся идея золотого рубля вызвала и в кругах экспертов, работающих с ФСБ России — там якобы тоже заинтересовались современными наработками в этой области.
С вероятностью, превышающей 99%, можно говорить, что никаких попыток публично обсуждать тему "рубль и золотой стандарт" не будет — в ЦБ, и в Минфине, и в правительстве РФ достаточно высокопрофессиональных экономистов, которые мгновенно докажут, что эта идея примерно так же актуальна, как идея перевода энергосистемы страны с переменного на постоянный ток. Единственный формат, в рамках которой мысль о золотом рубле имеет шансы на обсуждение в Белом доме,— предварительные дискуссии о создании в России международного финансового центра.
И тем не менее именно это показывает, что обсуждение золотого стандарта как варианта развития денежной системы страны не столь безумная идея, как кажется. При определенном стечении обстоятельств отношение к золоту как к основе денежного обращения в течение ближайших 10-15 лет может резко измениться — происходящие на мировых финансовых рынках события дают для этого довольно много оснований.
Бумаги для диктатуры ЦБ
На первый взгляд позиции России среди мировых обладателей золота, имеющего в течение последних четырех-пяти тысячелетий неубиваемый статус вечной ценности, крайне неплохи. Россия и ЮАР — крупнейшие в мире производители золота. Международные резервы РФ на первый квартал 2008 года представляли собой помимо прочего 457 тыс. тонн золота — это девятое место в мире (см. таблицу), причем порог в 400 тыс. тонн ЦБ перешел в конце 2006 года. Соотношение золотых запасов РФ с центробанками крупнейших стран мира не приводит в шок — они чуть меньше китайских (стабильные 600 тыс. тонн уже много месяцев), почти равны запасам золота Европейского центрального банка. Правда, они почти в 20 раз меньше запасов Федеральной резервной системы США. Но и здесь есть свои тонкости. По размеру золотовалютных резервов США вовсе не мировой лидер. Более 8 млн тонн золота ФРС — это около 80% резервов, которые, исходя из текущей цены золота, стоят всего $308 млрд. Китайские ЗВР — это $1,6 трлн, в основном инвестированных в бумаги, номинированные в долларах, та же картина и с $900 млрд ЗВР Банка Японии. Россия, международные резервы которой на днях перейдут планку в $600 млрд, держит в золоте, по оценке Всемирного золотого совета, лишь 2,7% резервов.
В принципе на этом можно было бы и закончить — по крайней мере, исходя из текущей структуры, достаточно очевидно, что Россия в нынешней системе разделения золота среди стран как возможный мировой финансовый центр с золотом как основой денежного обращения не слишком годится. Как и Китай, и Япония, и ряд стран Юго-Восточной Азии, Россия — обладатель достаточно крупной системы денежного обращения, где основными резервными активами является не золото, а доллары США и евро (второй по размеру держатель золота — Германия, далее идут Франция и Италия). США не разменивает собственную валюту на золото свободно. Хотя официально курс $42,22 за унцию золота является именно той ставкой, по которой этот металл учитывается в балансе ФРС, последний раз, хотя и в ограниченных масштабах, доллар конвертировался по этому курсу в 1971 году. Как раз этот год считается годом начала фактического развала Бреттон-Вудской системы, в которой золото считалось основанием (в момент создания за унцию золота обещали $35), а курсы основных мировых валют были фиксированы друг к другу. С 1973 года переход к плавающим друг к другу курсам мировых валют ознаменовали новую эру в международных денежных отношениях. Введение евро не изменило ее, а лишь немного модифицировало — хотя переход в 1999 году в рамках создания еврозоны от плавающих к фиксированным курсам валют зоны евро и рассматривается рядом теоретиков как шаг, приблизивший страны ЕС к идее золотого стандарта.
Даже с учетом того, что Россия — один из мировых лидеров золотодобычи с ростом в 2007 году товарного производства золота в 12%, изменить за счет золотого стандарта соотношение сил в международном разделении металла между центробанками мира в ближайшее время не представляется возможным. Зато чисто теоретически введение этого принципа внутри страны — дело вполне достижимое. Для этого нет никакой необходимости в сверхвысоких запасах металла, поскольку золотое обеспечение национальной валюты — дело эмитента: рубль может быть эквивалентен скольким угодно граммам и долям грамма золота, для идеи золотого стандарта важно лишь то, что эта доля неизменна. В принципе нет никакой необходимости даже в возврате к золотой монете — достаточно лишь того, чтобы в резервах-хранилищах эмитента этой валюты всегда существовало ровно такое количество золота, на какое в системе обращения есть средства платежа — банкноты, разменные монеты, деньги на счетах банков. Таким деньгам в теории не страшна инфляция, напротив, любое повышение производительности труда, снижение издержек при производстве товаров или усиление конкурентной борьбы автоматически приводит к снижению цен, то есть к дефляции. Наконец, нет проблемы и с денежными средствами. Золото — чрезвычайно редкий металл, производство которого в мире увеличивает мировые запасы в течение многих лет на 1-2% в год. Себестоимость добычи достаточно велика. Кроме того, золото как таковое что-то вроде фетиша, лишенного в основном какой-либо пользы для владельца. Мировые запасы золота в хранилищах центробанков стабильны с середины 60-х годов — это около 30 млн тонн, причем в XXI веке существовала даже тенденция к снижению их запасов, прерванная в 2007 году финансовой нестабильностью. Дело в том, что, после того как золото стало де-факто обычным биржевым товаром в 70-х годах, центробанки мира активно играют своими запасами на основных биржевых площадках в Лондоне, на биржах в США, в Гонконге. Зарабатываются, естественно, доллары. При этом лишь 2,4 тыс. тонн золота в 2007 году потребила ювелирная промышленность (как показывает практика, впрочем, ювелирное золото — это не потерянное для финансового обращения вещество: оно легко превращается в деньги при необходимости), вторым крупным потребителем золота является вовсе не электронная промышленность (310 тонн в 2007 году), а стоматология — объем золота, использованного для протезирования зубов, оценивался в 2007 году в 461 тонну. Общемировое производство золота в 2007 году составило 2,47 тыс. тонн, общий объем поступления золота на рынок — около 4 тыс. тонн. Общемировое потребление золота — 3,7 тыс. тонн, даже с учетом резкого его подорожания (к марту 2008 года цена на металл в долларах превысила $1 тыс. за унцию) рынок оказался на удивление сбалансированным. Иными словами, потребности рынка в золоте в среднем не превышают рост мировой экономики. Таким образом, для переориентации финансовой системы России на золотой стандарт особых проблем нет. Почему же этого не происходит? И из каких соображений мир, еще в 1850 году обсуждавший "твердые деньги", отошел от модели, где золото и серебро играли роль денег, и пришел к модели, в которой инфляция уничтожает сбережения. Именно ответ на этот вопрос может дать понимание того, какую роль может и, возможно, будет играть золото в будущих системах денежного обращения.
Золотые десятки
Золотой стандарт — одновременно и одно из древнейших изобретений человечества, и относительно молодая в масштабах существования крупных мировых экономик идея. Первые известные человечеству золотые монеты датируются VI веком до нашей эры, но официально Англия в 1717 году первой привязала стоимость золота к фунту, а обязательство в любой момент обменять любую банкноту (то есть обязательство банка Англии) на ее эквивалент золота было зафиксировано лишь в 1816 году. Уже в 1844 году была предпринята попытка лишить прототип современной денежной системы, где деньги заменены дензнаками (до этого полноценными деньгами считались именно товарные деньги — то есть золотые монеты, остальные же имели статус денежных суррогатов), ее наиболее неприятного свойства, а именно обесценивания денег и, как следствие, инфляции. Принятый закон Пиля запрещал Банку Англии выпускать банкноты на сумму более объема его резервов в золоте. Именно тогда окончательно утвердилась система "законного средства платежа" — уже к середине XIX века эмитентом такого средства платежа во всех национальных экономиках стал единственный банк, чаще всего государственный. До этого банкноты выпускал любой банк, имевший доверие публики и соответствующие золотые резервы,— к XX веку в мире остались лишь считанные банки, не имеющие статуса центрального банка, но выпускающие банкноты от своего имени (сейчас такие "нецентробанковские деньги" есть в денежном обороте Гонконга, Макао, Шотландии, Северной Ирландии, но права на выпуск все равно определяются центробанком). Достаточно быстро сформировалась финансово-банковская система, в которой центральный банк-эмитент имел и право предоставлять эмитированные им деньги (ликвидность) терпящим проблемы банкам, не имеющим этого статуса (становиться кредитором последней инстанции), а также имел и право надзора за опекаемыми банками. В итоге центральные банки во всем мире стали единственными производителями бумажных денег, признаваемыми государством на своей территории.
В принципе это не очень мешало бы существовать золотому стандарту, который в 1870 году стал международным (его приняла Германия, последняя крупная экономика того времени, не гарантировавшая золотого наполнения национальной валюты), как и ранее, если бы не несколько обстоятельств. Во-первых, эмиссия необеспеченных денег центробанками в пользу правительств оказалась чрезвычайно интересной самим правительствам: де-факто они получали деньги бесплатно, из воздуха, и могли достаточно легко финансировать военные расходы. То, что рост бумажной денежной массы не соответствовал нигде, кроме Англии (там действовал закон Пиля), росту золотых запасов, поначалу немногих беспокоило, тем более что инфляция, обесценивавшая сбережения, была невелика, а кое-где ее успешно компенсировало естественное в ситуации с золотым стандартом снижение цен. Кроме того, право "кредитора последней инстанции" в случае спасения банка приводило к необходимости печатать необеспеченные бумажные деньги ЦБ. Наконец, экономическая мысль достаточно быстро эволюционировала до появления стройных концепций, опровергавших необходимость золотого обеспечения вообще. Стройное воплощение идеи оформилось в школе нобелевского лауреата британца Джона Кейнса, настаивавшего помимо прочего на необходимости бороться с экономическими кризисами путем роста госрасходов, финансируемых необеспеченными (так называемыми фидуциарными) денежными средствами. Много ранее уже начала оформляться австрийская экономическая школа во главе с Людвигом фон Мизесом и позже нобелевским лауреатом Фридрихом Хайеком, настаивавшими на том, что именно фидуциарные деньги в отличие от золотых и производство банками фидуциарных кредитов, не обеспеченных сбережениями населения, собственно, и ведут к финансовым кризисам.
У австрийцев не было возможности проверить свою теорию на практике в отличие от кейнсианцев — государствам еще до второй мировой войны нравились скорее идеи Кейнса, которым лишь позже стали противостоять монетаристы, настаивавшие на ограничении роста денежной массы. Наконец, чикагская школа в макроэкономике создала концепцию работы финансовой системы, несколько ограниченной в возможности провоцировать в себе финансовые кризисы. Но золоту как основе этой системы в ней место не нашлось. Хотя его роль как ценности показал массовый послевоенный отток золота из США в хранилища европейских банков, ему была отведена лишь роль резервного актива, но не основного — это, собственно, и было зафиксировано Бреттон-Вуддскими соглашениями 1944 года. Особенно важную роль в будущей судьбе золота сыграла Великая депрессия в США — в рамках "нового курса" президента Рузвельта США сначала девальвировали доллар, после чего унция золота стала стоить не $20,94, как ранее, а $35. Экспорт золота был запрещен, обмен долларов на золотые монеты стал нестабилен, а затем и вовсе закрыт, хотя формально золотое обеспечение все же декларировалось. В 1973 году доллар, к тому моменту ставший основой мировой финансовой системы, окончательно перестал быть привязанным к золоту, а система гибких обменных курсов валют, центральных банков и жесткого госрегулирования банковской деятельности победила во всем мире. Единственное, что смогли противопоставить этому созданные в этот момент Всемирный банк и Международный валютный фонд,— собственные системы обязательств, методическую помощь и кампанию, сделавшую во всем мире центробанки формально независимыми от правительств.
Во многом первые существенные результаты происходящего отказа от золота можно было наблюдать в ходе депрессий в крупных экономиках в 80-х, потере Японией, ранее присоединившейся к системе, устойчивого роста, кризисах 1991-1992 годов в Европе и 1998 года — во всем мире. Ряд экономистов связывают феномен "инвестиционных пузырей", в том числе .com-компаний в США в 2001-м, и некоторые другие кризисы с фидуциарными деньгами и политикой центробанков, уже не задумывающихся о золотом стандарте как о чем-то необходимом. Наконец, черты кризиса, вызванного структурными проблемами такой финансово-банковской системы, легко можно разглядеть и в мировом кризисе ликвидности 2007-2008 годов, закончившемся схлопыванием очередного пузыря — рынка ипотеки и недвижимости в США.
И именно это обстоятельство, равно как и вызванное им снижение курса доллара к основным валютам, обращает все большее внимание к золоту, ставшему отличной "тихой гаванью" для инвесторов в 2007 году, к идеям золотого стандарта и золота как возможных денег будущего. Вероятно, отголоски этого интереса и обеспечили интерес властных структур России к идее золотого рубля.
К ней, вероятно, будут обращаться и позже — у золота есть отличные шансы реабилитировать себя в глазах финансистов за последние 80-100 лет потерь.
Нобелевские лауреаты и цифровые монеты
В мае 2003 года сразу несколько нобелевских лауреатов в области экономики, представляющих разные теоретические школы, подписали открытое письмо, в котором высказывали поддержку концепции возврата мировой финансовой системы к идеям золотого стандарта. Среди них и экономист чикагской школы Милтон Фридмен, ранее выступавший категорически против этих идей. Письмо нобелевцев вызвало крайне ограниченный отклик среди финансовой элиты, равно как идея ликвидации центробанков и возврата к золотому стандарту, высказывавшаяся в 20-х годах фон Мизесом в подобном же документе, была с недоумением отвергнута создающейся Лигой наций. Тем не менее на этот раз постепенно и медленно сближающимся вокруг золота и золотого стандарта экономическим школам есть что предъявить. Золото, за 100 лет экономического развития мира ставшее экзотикой, постепенно вновь набирает очки в глазах финансистов.
Несмотря на то что в России по ряду причин, в том числе налоговых, банковские продукты, привязанные к золоту (например, так называемые металлические счета), не набрали сколь-нибудь заметного веса как рыночный институт, в мире "золотые" инвестиции — хотя и не столь значимое для финансовой системы явление, но вполне существуют и развиваются. Так, Всемирный золотой совет регулярно публикует данные о росте интереса пенсионных фондов США и Великобритании к золоту. Причины такого интереса достаточно прозаичны: еще в 2001 году Сэмуэл Лоренс из лондонской бизнес-школы Cass показал, что среди других активов рентабельность вложений в золото наименьшим образом зависит на продолжительном отрезке времени (он исследовал период с 1945 по 2000 год) от текущих изменений макроэкономической ситуации в мире, в том числе от динамики ВВП, инфляции и процентных ставок ФРС. По крайней мере корреляция гораздо ниже, чем у индексов S&P-500 и DJIA, цен на сырьевые товары, эффективности вложений в фонды private equity. В свете развивающегося финансового кризиса выводы Лоренса, вполне подтверждающиеся и последними годами, интересуют все большее число инвесторов консервативной ориентации. После многих лет роста популярности высокорисковых продуктов это хорошая новость для золотодобычи: спрос на золото обещает быть стабильным вне зависимости от плохого или хорошего исхода mortgage-кризиса в США.
В то же время обращает на себя внимание интерес к золоту как к базовому активу у представителей принципиально другого бизнеса — разработчиков электронных платежных систем. С конца прошлого века сразу несколько разработчиков платежных систем в интернете, в том числе американские Nevis Corporation и OmniPay, британская G.M.Network, разработали и запустили в собственных платежных системах "электронные деньги" под марками e-gold, DigiGold, GoldMoney, GoldGram, работающие в режиме стопроцентного обеспечения золотом. Особого распространения они не получили, тем не менее определенный спрос на "электронные золотые монеты", выпущенные в полном соответствии с правилами классического золотого стандарта, появился уже в 2001 году. Аналитики отмечают, что развитие "электронных денег" в перспективе поставит вопрос о создании виртуальных платежных систем, альтернативных государственным и не привязанных к государственным эмиссионным центрам. Тот факт, что именно золото привлекает внимание разработчиков как базовый актив или как просто деньги (некоторые из них прямо проводят операции платежа не в денежных единицах, а в граммах золота), позволяет еще раз предположить, что золото с его историей в финансовых вопросах в несколько тысяч лет имеет шансы вновь обрести статус ценности, с которой не властны сделать ничего ни время, ни государство, ни банковская система, ни инфляция, ни госрегулирование.