В субботу президент России Дмитрий Медведев встретился с победителями и призерами Олимпийских игр в Пекине и пообещал подарить каждому призеру "хороший автомобиль". Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ рассказывает, как президент благодарил спортсменов за победы на спортивном фронте, а они его — на обыкновенном.
Субботний день был такой же мрачный и холодный, как и тот, когда господин Медведев отправлял олимпийцев из Кремля в Пекин. За этот месяц изменилась страна, но не погода.
Олимпийцев на Красной площади, откуда они заходили в Кремль, было видно издалека, как и на церемонии открытия Игр,— эти синие и красные пиджаки бьют в глаза не хуже боксерских перчаток олимпийского чемпиона Пекина Алексея Тищенко.
В Малахитовой гостиной Кремля была микст-зона, где спортсмены могли поговорить с журналистами (вернее, наоборот).
— Сказать плохо о наших спортсменах мы не имеем права,— говорил президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачев, который перед Играми соревновался с китайцами в трудной борьбе: он намерен был опередить их хотя бы на одну медаль.
Но и о себе плохо говорить он тоже не имел права, просто не мог себе этого позволить и поэтому с сожалением говорил, что да, он обещал "золотой дождь", но что "мы пока что не научились влиять на многие вещи, например на допинг".
— От нас требуют, чтобы все было чисто,— говорил Леонид Тягачев.— Я не буду говорить, но при этом китайская штангистка поднимает на 20 кг больше, чем может!
Рана, оставленная в сердцах спортивных чиновников и тренеров этой китайской спортсменкой, саднит, видимо, до сих пор.
— Призеры получат от народа аплодисменты,— говорил Леонид Тягачев ("Уже получили!" — крикнул кто-то),— а от правительства — €100 тыс. за золото, €60 тыс. за серебро и €40 тыс.— за бронзу. Вместе с тем я был вчера у губернатора Меркушкина в Мордовии на чествовании ходоков, так они от него получили новые машины и квартиры...
— А вы уже получили что-нибудь кроме аплодисментов? — спросил я олимпийского чемпиона по прыжкам в высоту Андрея Сильнова.
— Вы думаете, и правда что-то дадут? — с искренним сомнением спросил он.
— Дадут,— сказал я,— а потом догонят и еще дадут.
И так ведь и оказалось.
Я хотел спросить мордовских спортивных ходоков Валерия Борчина и Ольгу Каниськину, правда ли у них теперь все так хорошо, как это описывает Леонид Тягачев, и даже нашел их глазами, но нога не поднялась сделать шаг в их сторону: они сидели вдвоем на маленькой банкетке в Малахитовой гостиной Кремля, в которой обычно подписывает международные соглашения и дает пресс-конференции вместе с зарубежными лидерами президент России, сидели, прижавшись друг к другу, положив руки на колени и поджав под банкетку ноги, которыми они ходят быстрее всех в мире. Они словно стеснялись продемонстрировать их широкой публике — уже даже после того, как их увидел весь мир.
Мне, когда я обратил внимание на эту картину, захотелось еще что-нибудь кроме губернатора Меркушкина и президента России добавить им от себя. Но вся штука, кажется, в том, что им, живущим в саранском общежитии, ничего и не нужно для полного счастья. У них все и до Олимпиады было.
Лариса Ильченко, олимпийская чемпионка, выигравшая жестокий и беспощадный заплыв на 10 км на открытой воде, стояла в сторонке в таком эффектном черном костюме и белой блузке, что узнать ее все равно, конечно, можно было, но хотелось пожелать назло всем рекордам так в нем всегда и оставаться. Правда, смущали шпильки сантиметров десять высотой. На них невозможно было, по-моему, стоять и ходить. Разве что плавать.
— Вы, похоже, выступать будете? — спросил я ее, и она подтвердила смеясь.— А что, у вас уже все зажило после победы? Все же помнят: и пяткой в глаз получили, и много чего еще натерпелись.
— Ребра еще болят немного,— призналась она.— Да, буду выступать. Меня и выбрали, наверное, как самую болтливую.
— Текст читать будете или не боитесь, что от волнения все забудете, и рискнете без бумажки?
— Да я что-то такое набросала от души, даже уже не помню что,— призналась Лариса Ильченко.— Скажу то, что в голову придет.
Эта девушка привыкла бросаться в омут головой.
Потом ее кто-то позвал, и она сорвалась на этих шпильках с таким проворством, что могла бы, уверен, победить опять на Олимпиаде, если бы там ввели такую дисциплину — бег на шпильках, причем с мировым рекордом.
На столах в Георгиевском зале стояло необычное угощение — были заметны разнообразные суши и роллы. Организаторы, судя по всему, хотели во всем тут соответствия духу Пекина, и японская еда в этом смысле нисколько, видимо, не смущала их.
В стаканчиках, из которых спортсмены привыкли пить воду, были салаты с креветками и ягоды. Один боксер опрокинул в рот приятного вида коктейль, долго тряс его, а потом с недоумением смотрел на этот стакан, из которого так и не вылилось ни капли, потому что это было застывшее шоколадное желе с пеночкой.
Президент России поздравил спортсменов с "трудной победой".
— Вы все сами хорошо знаете, в чем эта трудность была,— заговорщицки сказал он.
Это был пас в их сторону и в то же время соль на их незажившие раны: все они и сами уверены, что китайцы не так взвешивали своих и не тем их кормили. И я вот, например, тоже в этом уверен. Да любой из нас, спортсменов и болельщиков, знает все, но никому не скажет.
— В эти дни,— продолжил президент, перечислив нескольких чемпионов поименно,— все видели, на каком пределе вы отстаивали честь страны.
Очевидно, ему, как никому другому, было понятно, как это тяжело, но необходимо, потому что он и сам в эти же дни занимался, по всему выходит, тем же самым.
И он продолжал этим заниматься:
— Есть кто-то,— добавил Дмитрий Медведев,— кто использовал начало Олимпиады для решения своих преступных задач (но все-таки не решил их благодаря спортивному мастерству российских военных, которых накануне тоже чествовали в Кремле.— А. К.). Вы знаете, о ком я говорю (и снова таинственность.— А. К.). Это навсегда останется в истории.
После Дмитрия Медведева доверили выступать Бувайсе Сайтиеву, трехкратному олимпийскому чемпиону в вольной борьбе. Этот человек, чье имя тоже навсегда останется в истории, хотя и по другой причине, страшно волновался перед своей речью. Он так, видимо, не волновался ни перед одним стартом в своей жизни. Окружающие, во всяком случае, не могли припомнить, чтобы он так волновался. Но говорил он хоть местами и неловко, а все-таки полностью справившись со стартовым волнением:
— Олимпиада — одно из немногих мероприятий, где явно видна дружба народов. Кто-то должен победить, кто-то — проиграть. Выходит схватка, осетин борется с грузином. А потом так тепло пожимают друг другу руки...
Действительно, российские военные, которых принимал здесь же Дмитрий Медведев, вряд ли смогли бы заставить себя сделать что-нибудь в этом роде. Разве что на лопатки положить...
— Вы помните трагические дни начала Олимпиады,— продолжил Бувайса Сайтиев, и Дмитрий Медведев кивнул.— Очень такое тяжелое было начало вступления в схватки. Но мы показали, что в нашей стране есть люди, которые могут показать, что могут напрячься.
Президент благодарно улыбнулся борцу. Он, судя по всему, разглядел в этих словах глубинный смысл.
Лариса Ильченко говорила так быстро и искреннее, что разглядеть глубинный смысл в ее словах при всем желании было нереально. Но слушать ее было необыкновенно приятно. А вот Андрей Сильнов ответил президенту по существу.
— Вы поддерживали нас в нашей борьбе,— рассказал он Дмитрию Медведеву.— Спортсмены, готовясь к Олимпиаде, мало задумываются о политике... Но в этот раз мы видели, что вы, оказавшись в неприятной обстановке, проявили волю к победе. И это дало нам силы.
Андрей Сильнов, думаю, сам не ожидал, что так закончит этот монолог. Причем он не смог остановиться и напоследок заявил, что постарается установить в Лондоне через четыре года мировой рекорд, и призвал "всех присутствующих сделать то же самое", и я окончательно понял, что он в этот день по понятным причинам немного переволновался.
Впрочем, Дмитрий Медведев назвал его выступление блестящим, которое не хотелось прерывать. Осталось, чтобы блестящим было и само выступление российской сборной на следующей Олимпиаде.
— Мы переживали,— вернулся господин Медведев к единственной, кажется, до сих пор интересующей всех, и прежде всего его самого, теме,— из-за того, что эти драматические события (ни разу он не назвал здесь войну в Южной Осетии своим именем.— А. К.) происходили на фоне Олимпиады. И то, что вы победили, тоже говорит о том, что Россия — сильная держава!
Он добавил:
— И вчера — футбол... Тоже неплохо! ("Зенит" выиграл Суперкубок у "Манчестера".— А. К.)
Действительно, сейчас, в эту трудную годину, каждое лыко для России — в строку.
— Следуя той традиции, которая была,— закончил Дмитрий Медведев,— мы приняли решение подарить всем медалистам по автомобилю. По хорошему (по информации "Ъ", олимпийские призеры получат BMW Х5).
В зале поднялся невообразимый шум. Кажется, все примерно это и обсуждали. Молчали только Валерий Борчин и Ольга Каниськина. Они, кажется, обдумывали, что делать с машиной от губернатора.
Господин Медведев с бокалом красного вина начал обход столов. Он хотел лично поприветствовать каждого спортсмена. Удовольствие грозило затянуться. Спортсмены умоляли его сфотографироваться с каждым из них.
— Я, конечно, не пловец, но плаваю два раза в день, поэтому не могу не сфотографироваться с пловцами...— говорил он пловцам.
Интересно, что он говорил другим спортсменам.
Еще одной жертвой спортсменов стал прославленный экс-губернатор Чукотки Роман Абрамович. Они фотографировались с ним с огромным энтузиазмом, и примерно то же можно было сказать и про него. Спортсменам как будто бы даже не надо было намекать, кому они обязаны хорошими машинами.
Между тем здесь, в зале, было еще несколько бизнесменов: Виктор Вексельберг, Владимир Лисин... К ним за стол и подошел Дмитрий Медведев, когда спортсменов отправили в Александровский зал строиться для совместного фотографирования.
Производственное совещание было коротким. Президент поблагодарил бизнесменов за их спортивные подвиги, а когда зашел в Александровский зал, рассказал спортсменам, что "сейчас поговорил с этими...— он пошелестел в воздухе пальцами обеих рук,— и решил остаться главой попечительского совета фонда поддержки спорта".
Аплодисменты были оглушительными. Из хороших автомобилей в головах спортсменов в этот момент образовались, по-моему, пробки.