концерт / классика
В воскресенье в музейном комплексе "Хлебня" выступили солистка Национального дома органной и камерной музыки Тамара Рой и пианистка Дарина Харитонова. Русско-грузинскую программу, в которую вошли флейтовые сонаты Сергея Прокофьева и Отара Тактакишвили, слушала ЮЛИЯ БЕНТЯ.
Планируя программу сольного концерта "Волшебные звуки флейты" для Украинского филармонического общества, флейтистка Тамара Рой вряд ли могла предположить, что в конце лета исполнение сонат Сергея Прокофьева и Отара Тактакишвили будет иметь какую-либо политическую подоплеку. Впрочем, чистой случайностью такое провидческое соседство тоже трудно назвать: Тамара Рой искала музыкальную рифму, в которую составляются произведения русского и грузинского классиков, но задела нерв и попала в резонанс с реальностью.
Цепь неслучайных совпадений прослеживается и далее. Сергей Прокофьев и Отар Тактакишвили входили в когорту самых титулованных композиторов Советского Союза, были отмечены всеми возможными премиями и орденами и написали по одной сонате для флейты и фортепиано. Причем для обоих авторов эти циклы считались необязательной программой, маргиналиями их блистательных творческих биографий. И еще одна деталь: в 1941 году Сергей Прокофьев жил в эвакуации в Тбилиси, а вскоре после этого, в 1943-м, дописал свою флейтовую сонату.
Победительнице нескольких международных конкурсов Тамаре Рой, в последние годы осевшей в штате Национального дома органной и камерной музыки, мастерски удалось передать все эти тонкие рифмы. И даже больше — в ее драматичном исполнении Отар Тактакишвили даже оказался большим Прокофьевым, чем сам Прокофьев. Грузинские мотивы переливались то веронскими пейзажами из балета "Ромео и Джульетта", то прокофьевской воздушной лирикой, разошедшейся по крайним регистрам флейты и рояля, когда в отсутствие фактурной сердцевины созвучия басов с колоратурой преодолевают земное притяжение.
Советское музыковедение повесило на эту музыку ярлык бесконфликтной драматургии. Однако тандему флейты Тамары Рой и фортепиано Дарины Харитоновой удалось развеять этот миф, показав, насколько сложны и противоречивы в этой музыке сопряжения пионерских маршей и апокалиптических видений, которые не просто сменяют друг друга, но звучат в своеобразном наложении.
Помимо русской и грузинской составляющих в концерте присутствовала еще и немецкая — Соната для флейты и клавира Иоганна Себастьяна Баха. Бах открывал концерт и задавал правила игры, но даже из его музыки, которую ничего не стоит идеально отчеканить, исполнительницам удалось вытянуть вполне земную напевность и осязаемость.
С академической точки зрения их исполнение не было безупречным. Ведь звучали не схемы, а пружинящие созвучия, пропущенные через сердце. Украинских исполнителей часто упрекают в том, что их игре не хватает точного метрономного расчета. Тем не менее в своих самых удачных выступлениях они способны довести зал до состояния катарсиса какими-то иррациональными путями. Возможно, именно это и есть путь Украины в целом и ее музыки в частности.