К процессу подготовки ежегодного президентского послания политики относились различно. Иные явили полный цинизм — по сообщению президентского помощника Александра Лившица, руководитель некоего стратегически-филантропического фонда на просьбу обогатить послание идеями сочинил игривый ответ: "Да ну их с этим посланием-мосланием, поздравляю тебя, Людочка (Пихоя. — Ъ), с Новый годом". Другие повели себя серьезнее — видя, какое большое послание-мослание сочинил президент РФ, лидер ЛДПР Жириновский поревновал правителю и тоже впал в сочинительство, создав, как он выразился, "историческое заявление" с рядом важных предложений, как-то: "закрыть Россию на 5-9 лет", навести порядок, запретить импорт товаров и продовольствия, оздоровить население etc. Уже на второй день оздоровления лидер ЛДПР пообещал "восстановить в правах прекрасный гимн Советского Союза".
Либеральный демократ обнародовал свой проект 16 февраля, непосредственно в день рождения любимого руководителя Ким Чен Ира, так что одержимость лидера ЛДПР идеями чучхе вполне понятна. Но из идей чучхе еще не вытекает необходимость восстановления гимна СССР. Более того: столбовой дворянин гимнотворец Сергей Михалков не в пример нынешним халтурщикам добросовестно исполнял задания партии, и сочиненный им прекрасный гимн ориентирован на обслуживание строго определенной идеологии, не имеющей отношения ни к идеям чучхе, ни даже к либеральной демократии. В самом деле, если фракция ЛДПР с чувством станет петь: "Нас вырастил Сталин, на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил", получится конфуз, ибо очевидно, что сказанных лиц вырастил и вдохновил никак не Сталин, но Жириновский. Не спасет дело даже и обращение к редакции 1977 года, ибо и тут жириновцы будут принуждены уничижать своего лидера, распевая: "Партия Ленина, сила народная нас к торжеству коммунизма ведет". Разве что Жириновский, который на днях указал в циркулярном письме, что "особую значимость для всех региональных организаций ЛДПР приобретает работа и взаимодействие с коммунистическими партиями, особенно с КПРФ Геннадия Зюганова", решил сделать Зюганову приятное и переименовал свою партию в ленинско-демократическую.
Презрительного Зюганова, однако, гимнистые объятия лидера ЛДПР нимало не прельстили. Известный своим брюзгливым нравом лидер КПРФ поопасался, как бы в России не "восторжествовала жириновщина", которая есть "явление не менее опасное, чем все, что было ранее", но затем утешил, объявив, что все-таки победят коммунисты, аграрии, товаропроизводители и национально-патриотические силы, а, придя к власти, "будут действовать строго в рамках закона". "Успокойтесь, никто никого репрессировать не собирается", — заверил Зюганов репортеров.
Работники пера были бы совершенно утешены, если бы Зюганов к тому не присовокупил, что "те репрессии, которые есть сегодня, несопоставимы с предыдущими (т. е. сталинскими. — Ъ)". Данный вывод свидетельствует о том, что лидер КПРФ пользуется не общепринятой (число посаженных, число расстрелянных etc.), но какой-то специфической системой статистики — вероятно, со сложными переводными коэффициентами, по итогам которой пятнадцать миллионов уничтоженных крестьян — quantite negligeable по сравнению с пятимесячной отсидкой Виктора Анпилова. Трудно запретить лидеру КПРФ прокладывать новые пути в статистической науке, но есть опасения, что обещание "никого не репрессировать" базируется на той же гибкой методике подсчета, отчего число эвентуальных репрессированных может гибко варьироваться от нуля до десятков миллионов.
Конечно, при обсуждении темы репрессий часто возникают разночтения. Ген. Дудаев сообщает, что в России "существует государственный план" уничтожения чеченцев и уже "готовы городки, куда планируется поселить чеченцев после новой депортации с исторической родины".
При общей прискорбности русско-чеченских отношений и наличии в российском обществе известной чеченофобии она имеет не совсем тот вид, который представляется Дудаеву. Опыты московской мэрии, иных муниципий, а также убеждения отдельных граждан, проникнутых ненавистью к "черным", сводятся как раз к тому, чтобы депортировать "черных" на историческую родину, идея же насильственного заселения России чеченцами у чеченофобов вызывает протест не меньший, чем у ген. Дудаева. Излагая свое открытие телепрограмме "Взгляд", генерал, вероятно, рассчитывает, что местные руководители придут в ужас и дружно сорвут зловещий "государственный план" кремлевского руководства.
К сожалению, у Кремля есть и более зловещие планы, которые Дудаев (очевидно, не вполне доверяя) утаил от взглядовского ведущего Александра Любимова, но открыл депутату Национального собрания Франции г-ну Денио. В письме, адресованном депутату, он сообщил, что "военная агрессия против Чеченской Республики приобрела такой характер, когда становится возможным применение ядерного оружия. На прошедшей неделе... стратегическая авиация наносила ракетные удары по тем местам, где возможно применение тактического ядерного оружия. Просим вас взять под контроль ядерное оружие в России, дабы избежать геноцида в Чечне".
Из письма трудно понять, кто именно должен взять под контроль российские ядерные погреба: то ли лично г-н Денио, то ли Национальное собрание, то ли президент Миттеран. С другой стороны, не вполне ясно, каким образом из факта простой бомбардировки делается вывод о предстоящем ядерном ударе. Если российское руководство уже готово обрушить на Дудаева несколько хиросим, при такой зверской решимости нет решительно никакой надобности в обыкновенных бомбежках — предмет, который собираются рубить топором, не полируют предварительно мелкозернистой шкуркой. Больше всего от черных замыслов российского руководства страдает, вероятно, чеченский министр информации Мовлади Удугов — что проку от возводимых с талантом и усердием пропагандистских конструкций, когда шеф-параноик тут же обрушивается на них с ядерным ударом?
Дудаевский сосед ген. Аушев в паранояльных синдромах, благодарение Богу, не замечен, однако отменного простодушия ингушский президент все же не лишен. Объясняя, почему события в Чечне вызывают у него такое возмущение, афганский сражатель Аушев пояснил, что "советские войска вошли в Афганистан по просьбе руководства дружественного тогда нам государства", а в Чечне "таких вопросов, которые нельзя было бы решить за столом переговоров, нет".
Хорошо было бы уточнить, зачем тогда понадобилось убивать попросившего о вводе войск руководителя "дружественного нам государства" Хафизуллу Амина в первый же день совершенного по его просьбе вторжения, и разъяснить, какие именно вопросы, вполне разрешимые ныне на переговорах с Дудаевым, были полностью недоступны к такому разрешению в 1979 году. Когда ген. Аушев считает усмирение мятежной провинции весьма дурным делом, вторжение же в чужую страну — делом, напротив, похвальным, это его святое право, но поскольку столичная пацифистская общественность преклоняется перед Аушевым и почитает каждое его слово истиной в последней инстанции, нехорошо с его стороны учинять такую простодушную апологию афганской кампании, ставя тем своих московских поклонников в неудобное положение.
С другой стороны, субъекты федерации на то и существуют, чтобы развлекать центральных правителей. Празднуя подписанный год назад договор разграничении полномочий и предметов ведения между Татарией и Россией, казанский президент Минтимер Шаймиев указал, что намерен и дальше выступать "за дезинтеграцию экономики и управления экономикой".
Слово "дезинтеграция" применяется для описания процессов неконтролируемого распада и разложения, каковые процессы принято считать весьма вредными. В применении к "экономике и управлению экономикой" шаймиевский призыв означает пожелание, чтобы как можно скорее настала полная натурализация экономики и управленческий коллапс. Воистину, злой татарин!
Хотя планы Шаймиева относятся к будущему, мэр Юрий Лужков, выступая на заседании правительства Москвы против повышения таможенных тарифов на съестное и опровергая тех, кто считает, что в России довольно съестных припасов, исходил из того, что по нашей земле уже прошел не какой-нибудь там Шаймиев, а сам Батый, и сделал страшный вывод: "Нет ничего в России". Увлечение поэзией так сильно повлияло на мэра, что он вконец проникся написанными в парижском изгнании строками Георгия Иванова: "Россия — бред. А может быть, России вовсе нет?"
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ